Мир на двоих

Кай кидает в костёр чёрные кудри, произносит шёпотом завершения заклинания, вновь идёт ко мне и кладёт руки на мою голову.

— Постарайся выбраться оттуда и помни, что воспоминания — нереальны, реальность останется тут, — шепчет парень в момент, когда я проваливаюсь в сон.

Глава 24. Память

И снова этот расколотый мир воспоминаний. Тысячи кадров из моей жизни, миллионы моментов и мгновений, множество недосказанных слов и мыслей перед сном. Мечты и миры, которые создавались в моей голове, каждый раз, когда я летала в облаках закрывая глаза в своей комнате. Я могла заниматься подобным часами, представляя себе другую жизнь, другую реальность. В одной я могла быть милой эльфийкой, которая продаёт эль в таверне, но на самом деле является сбежавшей от брака принцессой из-за которой в мире идeт война, а потом туда приходит рыцарь, которому дали поручения всех убить и тут я призываю свои силы защищая свой народ и иду биться с врагами. В другой истории я могла быть обычной девочкой учащейся в школе, где неожиданно влюбляюсь в своего врага, а дальше всё идёт по стандартному сценарию или же мысли о том, что у меня отрасли огромные чёрные крылья, которыми я взмахнула и улетела туда, где могу делать всё, что захочу и больше никто не был мне помехой.

Картинки так и мелькают перед глазами и я не знаю за какую из них зацепиться. Меня начинает тянуть в сторону и я прохожу в один из остановившихся кадров моей жизни и оказываюсь в своём доме раскладывающей травы по нужным коробкам и подписывая их.

Тихий уютный день. Я ходила в сад собирать травы для ритуалов и теперь занимаюсь тем, что сортирую их по нужному списку, который мне заранее оставила тётя. На окне сидит синичка и внимательно за мной наблюдает, когда ест из кормушке любезно подвешенной специально у окна. Она быстро взмахивает крыльями и улетает, когда дверь в дом резко открывается и захлопывается в эту же секунду.

Женщина разувается и идёт ко мне на кухню и начинает молча наблюдать за тем, что я делаю. Под её взглядом я роняю на пол одну из коробок и вся трава оказывается не плитке. Быстро стараюсь всё поднять, но из рук всё так и норовит осыпаться.

Не могу делать что-то нормально, когда на меня смотрят, даже если до этого всё получалось просто отлично.

— Уже и не знаю, что с тобой делать, ты такая растяпа, — Мариола цокает языком и забирает коробку из моих рук, — я сама закончу, ты только испортишь всё.

Пожимаю плечами и спешно ретируюсь из помещения, чтобы не находиться с ней наедине.

— Не нужно на меня обижаться, я люблю тебя и переживаю, что ты не справишься с тем к чему я тебя так усердно готовлю.

Усердно готовишь? Серьёзно? С помощью собирания трав? Обычно этим занимается в клане кто угодно, но уж точно не Верховная, она за это берётся редко и по настроению.

Я проглатываю всё, что хочу высказать и молчу в ожидании, что же ещё она решится такого сказать.

— Тебе почти семнадцать, важный день всё ближе, один год и ты уже совершеннолетняя ведьма.

— Почему бы тебе не стать Верховной? — спрашиваю я.

— Потому что сила достанется тебе.

— А если я умру, то кому достанется?

Она делает вид, что задумалась, а потом пожимая плечами спокойно отвечает:

— Наверное, мне, если к тому времени, когда ты умрёшь, я буду жить, а у тебя не будет детей.

Она желает стать Верховной, желает больше, чем кто-либо, она желала этого всю свою жизнь, завидовала маме и не понимала почему именно той повезло, ведь никто не заслуживает этой магии так, как она. Она бы на всё пошла ради этих сил. Убила бы она сестру? Наверное, нет. Убила бы она меня? Наверное, да.

Как бы я не старалась об этом думать, я всё больше подозреваю её в своём заточении.

В моей голове слишком много отрицаний того, что очевидно, ответов лежащих на поверхности. Я хочу проглотить горькую правду и продолжать наслаждаться сладкой ложью, которая напоминает мне шоколадный десерт. Он вкусный, приятно ложиться на язык пропитывая собой каждый вкусовой сосочек, но если съесть слишком много, то становится плохо, начинает тошнить и ты больше не можешь продолжать его есть, так же ты не можешь продолжать питаться ложью, когда она уже льётся со всех твоих щелей, застилает взор и делает тебя сумасшедшим.

Тётя любит меня, но магию она любит больше.

Меня выкидывает с этого воспоминания быстрее, чем я в него попала. Я стою посреди своей комнаты. Моё тело меньше, гораздо меньше, я ребёнок.

Очень необычно смотреть на свои воспоминания находясь внутри момента, внутри своего тела. Мне казалось, что я буду сторонним наблюдателем, как в голове Джонса.

Руками я хватаюсь за голову, мир кружится, а мысли путаются с моими нынешними и со старыми, когда я была ребёнком.

— Мне так страшно… Внутри… Внутри всё горит. — шепчет детский голос, а вокруг смешивается красный и черный дым, после чего появляются и другие цвета, перемешиваясь и создавая новые оттенки.

Но я не помню этого момента.

Руки словно насквозь пронзают спицы, выдирают из меня вены и плетут из них паутину боли, которую слишком сложно вытерпеть маленькой девочке.

Я кричу и падаю на пол извиваясь и катаясь так, словно пытаюсь сбросить с себя огонь, но ничего не выходит. Я вновь кричу, а потом ещё и ещё. Всё тело покрывается чёрным узорами, словно каждая вена сгнила и по ней течёт нефть. Органы внутри меня шевелятся с желанием покинуть тело горящее изнутри. В животе такое ощущение, что внутрь заползли змеи и устроили своё гнездо. Руки изгибаются под углом так, что каждая кость должна была уже сломаться, но этого не происходит, кости превратились во что-то жидкое сделав меня тряпичную куклу без возможности двигаться самой.

Из ладоней вылетают искры и поджигают ковер на котором я лежу без возможности подняться или хотя бы отодвинуться.

Сквозь крик я слышу как в комнату вбегает мама, тушит небольшой пожар, который вот-вот хотел разростись и пробирается ко мне сквозь ведьмин дым, который никак не может развеяться из-за того, что когда у меня не было сил кричать, я шептала…

Она обхватывает моё тело руками, но сама она настолько холодная, что хочется прижаться и остудить себя, но ведьма не может удержать меня, обжигается и роняет из своих рук.

— Мариола, — мама зовёт сестру на помощь и та прибегает в этот же миг.

Смотря на обожённые руки моей матери, она идет к ней и убирает её раны.

— Неважно, что со мной, — качает та головой и показывает на меня, — мы должны ей помочь.

Мариола выдыхает и присаживается передо мной на корточки, кладет свою ладонь на мой лоб несмотря на то, что её кожу обжигает всё сильнее и та начинает пузыриться, женщина говорит продолжая накладывать своё заклинание.

— oblivio est via tua, libera cor tuum et caput, et obliviscere fortitudinem tuam.

Так вот почему я не помню этот момент своей жизни, его просто забрали у меня, стерли. Но зачем?

— Это стало происходить всё чаще. Её магия уничтожает её, а стирание воспоминаний действует всё хуже, — мама начинает паниковать и это слышно по её голосу.

— Луиза, это всё лишь твоя вина. Не нужно было быть такой беспечной. — Мариола злится и поднимает меня после чего проходит мимо мамы и идет дальше.

Ведьма бежит за ней и кричит:

— Куда ты её несешь?

— Туда, где ей смогут помочь! — Огрызается та и ускоряет шаг.