Мир на продажу

– Причём здесь Нелога?
– спросил Тирл недовольно.
– К ней что, перепухнуть нельзя?

Лар с удивлением уставился на вождя, не знающего элементарных вещей:

– Конечно нет, мой вождь! В Нелоге вообще никакая онтроника не работает. Выход один - ножками, ножками. А это рискованно. Нужны опытные нелоголазы.

– И где их взять?

– Да хотя бы из тех собрать, которые у Игната работали при Потребиловке, - посоветовал Лар.
– Сформировать подразделение нелоголазов...

– Разве нельзя нормальниками обойтись?
– спросил один из гвардейцев.
– Обложить ими тропинку и спокойно ходить к Изобре.

Лар резко повернулся к советчику:

– Мы на одной только юстэргии разоримся! И добытая онтроника не окупит расходов.

Директор, мельком глянув на Павла, вдруг сообщил:

– Но есть одно решение... Павел, подожди в лаборатории.

Просто сидеть и ждать муторно, а работать не хотелось - никакие мысли, кроме экспедиции в голову не лезли. Павел закурил (ну и дрянь же эти сигареты, материализованные в выдумальне!) и включил мыслянт: выступал с очередной проповедью замминистра пропаганды генерал-майор Гвед. Философ слышал от коллег, что проповедник когда-то звался отцом Гведонием и подъедался священником в Отстойнике.

– С момента сотворения мира терпели люди невзгоды и унижения, - размеренно читал проповедь бывший священник.
– Плоды тяжкого труда людского присваивали себе сильные и алчные мира сего. Самые умные из людей изобретали сложные машины, чтобы сделать жизнь богаче и счастливее, но тем самым лишь увеличивали богатство алчных. Другие умные изучали законы природы, чтобы использовать их на благо людей, но число страждущих не уменьшалось. Третьи умные призывали вернуться в лоно природы, но не могли слабые люди противостоять силам естественным: ни стихиям, ни хищникам.

На столе Павел нашёл забытую кем-то иллюстру. Эта простенькая онтроника любой устный рассказ превращала в живой показ. Он со скуки активировал иллюстру и начал наблюдать, как появился Бел, умнейший из людей, как пал он на колени перед Лепестом и спросил его, как дальше жить людям. Просил он господа научить людей то изобретению мощных машин, то биотехнологиям, то заклинаниям. А Лепест всё отнекивался, мол, машины загадят воздух, биотехнологии приведут к жутким генетическим болезням, а магия нарушит баланс природных сил.

– Сжалился тогда Лепест над родом человеческим, - комментировал "кино" монотонный голос Гведа.
– И дал господь людям Изобру. Я научу вас добывать из Изобры чудесные вещи, сказал он, которые принесут вам счастье. С этими вещами вы сможете управлять самыми общими законами мира, не калеча природу. И будет у вас мир, не похожий на другие миры. Не технологический, не биотехнологический и не магический. Будет у вас мир онтологический, где философия станет прикладной наукой, способной изменять законы мира во благо человека. И будут у вас онтологические устройства, которые позволят вам управлять диалектическими категориями.

Иллюстра изобразила, как Лепест через какие-то Врата принёс в бедствующий мир Изобру. Конечно, онтроника могла и ошибаться, но эти самые Врата что-то очень сильно напоминали. Павел вперился в движущиеся изображения, генерируемые иллюстрой, но подсказки не нашёл.

– И много лет использовали Изобру люди, - бубнил проповедник, - и добыли из неё величайшее множество полезных вещей, и научились применять их в обычной жизни. Но увидел Бел, что не принесла Изобра счастья роду человеческому, ибо умные и честные стали притеснять неразумных и лживых. И отбирали хорошие у плохих всё стоящее, чтобы стать ещё лучше, а плохих сделать намного хуже и загнать их в отстойники. И понял Бел, что невозможно сделать так, чтобы одни люди не стремились взять вверх над другими, ибо это заложено в самой природе человека. И бросился он тогда в Изобру, и поглотила она его. С тех пор бродит неприкаянная душа Бела возле Изобры и взывает к совести прибывшим за вещами, но не слушают её люди, ибо жажда власти над миром затмевает совесть и разум. Либра, Книга Творения, часть вторая.

Где-то я видел эти самые Врата, подумал философ. Определённо видел. Вот только где? Неожиданно Павлу показалось, что в этих самых Вратах кроется ключ к чему-то очень важному. Возможно даже к долгожданному спасению!

От столь важных мыслей философа отвлёк Лар. Директор вошёл в лабораторию очень довольный и выключил мыслянт и иллюстру.

– Комиссия упухнула, - сообщил он и загадочно замолчал.

– А моя просьба?
– еле выдохнул Павел.

– Удовлетворена!
– улыбнулся Лар.
– И состав исследовательской группы тоже!

Философ чуть не всхлипнул от радости. Половина большого дела сделана!

– Я объяснил вождю суть эксперимента, - сообщил директор.
– И твою роль в нём тоже. Комиссия очень сильно заинтересовалась твоим раздражем.

Лар снял со стеллажа раздраж и внимательно осмотрел его.

– Я им объяснил, что с ним теперь не нужно сутками сидеть возле Изобры и ждать нужной конфигурации. Конечно, они не сразу поняли, что значит программировать Изобру. Но я им так и объяснил: если взять некоторую комбинацию различных эргий и воздействовать на Изобру, то она моментально сконфигурится нужным образом.

Подойдя к столу, директор начал задумчиво листать альбом с таблицами кодировок раздража:

– Так... Для вариалона потребуется сорок килоджоулей энергии и пятьдесят лимпов матэргии... Чтобы сконфигурировать сверхняк, нужно задать программу из ста килогиолисов синергии и трёхста фаломов абэргии...

Он поднял голову от расчётных таблиц:

– Сколько комбинаций кодов ты вычислил?

– Около двух с половиной миллионов, - отозвался Павел.
– Точнее, я только закономерность вычислил, а дальше программа сама таблицы...

– Отлично! В ходе эксперимента я предлагаю тебе с группой добраться до Изобры, получить несколько контрольных образцов онтроники и тут же вернуться назад. Сколько на это уйдёт времени?

– Примерно два дня туда, два обратно. Хотя, с этой чёртовой нелинейной географией никогда не знаешь наперёд...

Директор продолжил рыться в таблицах.

– Принесёшь мне три вида очень редкой и ценной онтроники: отрицалку, расщепу и двойняк, - наконец решил он.
– Аккумуляторы и всё необходимое можешь получить на складе.

Павел кивнул. Лар прищурился и добавил:

– Еле уговорил Тирла, чтобы в группу включили твоих забредышей. Да ещё и таких опаснейших преступников как Игнат и Василий. Думаешь, мне легко обосновать вождю, для чего это понадобилось?

Философ внутренне напрягся. Заметив его состояние, директор ухмыльнулся:

– Я сказал ему, что коллегам из соседнего Института пропистики необходимо изучить изменение свойств у контрольных особей в экстремальных ситуациях. В качестве подопытных особей я предложил взять твоих собратьев, как ты и хотел.