Мир номер два

– Владимир Викторович, - я бы хотел обратить ваше внимание на следующее:

Очевидно, что организаторы катаклизма явно предусмотрели механизмы саморегуляции системы. Так же очевидно, что этот механизм должен действовать не локально, а , так сказать, в мировом масштабе.

– Илья Владиславович, - перебил изысканный слог майор,- иными словами искусственно создать аналогичный образец нам не удасться.

– Несомненно, - развел руками доцент.

– И?

– Надо ждать. В конце концов мы потеряем немного. Да, будут неудобства. Да, придется влезть в противогазы, но это меньшая плата за положительную перспективу.

– Решено. Остаемся.

Эти самые неудобства не заставили себя ждать. Как только столбик термометра перевалил за плюс пять, начался ад. Затем затянувшаяся весна, как будто взбесившись, слету выдала плюс 18. Дети сразу же были переведены в помещения с кондиционированием. Столовую посещали только самые стойкие.

Трупы вытаивали тысячами и это при том, что на их уборке мы работали два месяца.

Через три дня тепла к невыносимым миазмам стал примешиваться странный терпкий горьковатый запах. Он все крепчал и забивал невыносимый смрад. Останки людей, которые кто-то из остряков окрестил «подснежниками», рассыпались в пыль на глазах, особенно под воздействием прямых солнечных лучей. В закрытых помещениях процесс затянулся до трех недель. Это время далось нам нелегко. Конечно с запасами чистой воды мы подстраховались крепко. Многие работы на открытом воздухе пришлось прекратить.

Наконец граница таяния снегов ушла далеко на север.

Все это время на хозяйстве оставался один я . И Чернышов и Муравьевский и даже Князев увлеченно препарировали Москву.

Стрельцову удалось почти сразу, еще по снегу выйти на беспредельщиков из Балашихи. К сожалению один из его бойцов был убит, а сам капитан ранен. Действительно двое из пятерых бандюганов оказались нижегородцами из общины Федора Савельевича. Именно они оказали самое отчаянное сопротивление и отстреливались до конца. Еще троих Ринат приказал расстрелять на месте, обнаружив в их пристанище трех истерзанных женщин.

Романтики с большой дороги расположились на вилле местного авторитета , начав с экспроприации различных ценностей. Закрома были набиты драгоценными камнями , ювелирным золотом, деликатесами и напитками. На большее видимо не хватило фантазии.

Получив сообщение об этом, я попросил Стрельцова оставить весь реквизит в неприкосновенности, включая трупы новых усопших и вызвал участкового.

– Кто у тебя самый непримиримый?

– Есть тройка борцов против всех и всего. Как спиртное перестало действовать, непримиримость усилилась до психоза. Ну, еще на учете баптисты-иеговисты. Эти по-моему просто тихопомешанные.

– Вот что. Сажай-ка ты всех правозащитников во внедорожник и вези их в Большую Купавну под Москву. Стрельцов встретит. Устройте им экскурсию с показом бывших борцов за свободу чего-то. И пусть женщин им тоже покажут. Может хоть у кого-нибудь дурь испарится. Ну, если не придут в чувство, свяжись со мной . Здесь им делать нечего. Пристроим их на столичные нары.

Каждый день приходит сводка с юга. Мы потихоньку закрепляемся и там. Председатель колхоза рвет на голове остатки волос - озимые уцелели и всходы уже радуют глаз, но кто будет убирать это богатство? Опять же большая часть овощей в хранилищах поморожена, нужно сажать всю зелень и овощи под собственные потребности. С севера и северо-востока выжившие пытаются связаться с центром по радио. И это только верхушка айсберга. Удасться ли выстоять и суметь решить самые главные, самые насущные проблемы. И главное, успеем ли мы их решить, ведь сейчас планета, напичканная ядерным оружием, поставленным на боевой взвод, напоминает бомбу с часовым механизмом. Очень хочется думать , что тот, кто устроил светопреставление, не забыл выдернуть из нее взрыватели. Очень хочется попробовать построить новое и жизнеспособное общество новых людей на этой земле номер два. Дайте только шанс, ведь мы будем очень стараться.

–

.