Мир-о-творец

– Воевать, очевидно.

– Это я понимаю. Какие у него цели?

– Судя по тому, что он мне написал в письме – отшлепать Сигизмунда по попке и вернуть тебе Смоленск.

– Отшлепать?

– Он нарушил Божий мир. За это его нужно наказать.

– А покушение на тебя?

– Его заказывал покойный Сулейман, а исполнял Курфюрст Саксонии, пытаясь подставить Сигизмунда. Мой муж сумел найти заказчиков и тех, кто возил деньги Курфюрсту. Он должен был убить меня, а если получиться, то и моих детей.

– Тварь… – тихо процедила Анастасия.

– Я не держу зла. Пытаюсь. Потому что муж мне всегда говорил: если ты ненавидишь, то тебя уже победили. Вот и стараюсь. Хотя сложно.

– Понимаю. Я бы была в ярости…

– А что потом? – вернул беседу в нужное ему русло Царь. – Что твой муж намеревается делать потом?

– Вернутся в Царьград и, если его люди не справятся, пойти походом в Египет. Дел там много. Он стремится неукоснительно держаться вашей договоренности. Да, он вмешался, видя, что из-за измены тебе тяжело. Но вмешался только для того, чтобы навести порядок и покарать Сигизмунда отступника, проявляя человеколюбие к подданным твоим и уважение к тебе.

– Человеколюбие… – поморщился Иоанн Васильевич. – Твой муж заботится о своих людях и только о своих. За те годы, что я его знаю – убедился. Так что не лукавь. Зачем он вмешался? Не хотел же.

– Ему важен торговый путь через Русь. Через Дон и далее в Балтику и Белое море. И не только через Русь, но и в Русь. И иметь дела с Сигизмундом он не желает. Сам знаешь – не уважает он его.

– Деньги… опять деньги…

– Что поделать, – вежливо улыбнулась Марфа, пожав плечами. – Для него в любом деле – хозяйство прежде всего. Как он сам говорит: «война – это продолжение политики иными методами». Один из способов, инструментов. Плотник может взять стамеску, струг или топор. Они разные. Но они все инструменты, без которых иной раз и не сделать сложной поделки. Либо сделать это слишком сложно.

– Интересно, – подавшись вперед произнесла Анастасия.

– Это не по-христиански, – возразил Царь.

– По делам их узнаете их, – произнесла Марфа. – Дела его к добрым вещам ведут? К добрым. Вон как Тулу укрепил. Любо-дорого посмотреть. Да и округа вся цветет пышным цветом. Работорговцев разогнал. Торг большой налаживает. Порядок наводит. Кровь проливает – да. Но ради дела благого. Чтобы люди жили в покое и мире, процветая делами спокойными. Как он сам говорит – добро должно быть с кулаками. И ссылается на то, что даже у Бога есть архангел Михаил – предводитель воинства небес.

Тишина.

Царь задумался.

Царица ждала, не смея нарушить его размышлений. Равно как и Марфа. Ей лишнего болтать не хотелось, и она радовалась этой передышке.

– Ты уверена в том, что он собирается вернуть мне Смоленск?

– Муж мой написал письмо. И в письме этом прямо о том сказал. Он и про Давлет-хана там писал, предложив его направить на запад.

– Предложив заплатить за людей, угнанных с Литвы? А не боялся столько денег давать этому псу кровавому?

– О том, что под Смоленском стоит Сигизмунд он ведал. От того и направил крымского хана под верный удар. Так что никакого риска. Великий князь Литовский не смог бы проигнорировать такой угрозы для владений своих подданных. Таким нехитрым способом он отвел угрозу степную от земель твоих.

– Нехитрым? – усмехнулась Анастасия.

– Давлет-хан ему это не забудет. – улыбнувшись, заметил Царь.

– Так кто виноват? Жадность? Был бы осторожен – не попался бы на столь простую уловку. Тем более, что, выбрав путь южнее, ближе к Киеву, крымский хан мог разминуться с Сигизмундом. И пройдя в западные земли княжества, а то и польские – вдоволь пограбить. Безнаказанно. Но он сделал так, как сделал. И сам себе виновник своего поражения.

– У Киева так просто не переправиться.

– Тогда на порогах. Паводок прошел.

– Я слышал в Туле собирают караваны. – осторожно спросила Анастасия.

– Да, муж просил кое-что доставить ему к Смоленску.

– И что же?

– Порох, походную еду, одежду и прочее. Много. Судя по всему, он собирается продолжить поход. Куда – не ведаю. Мню – на запад или север. Ибо в ином случае заглянул домой.

– На Вильно?

– Может и на Вильно. Ежели Сигизмунд убежит, то как к миру его приводить? Да и с Ливонией что-то нужно делать.

– Война с Ливонией – долгое дело.

– Муж мне написал, что ничего сложного в той войне не видит. Хотя и не уверен в том, что она понадобится.

– Не видит? – удивился Царь.

– Он считает, что ежели воевать с Ливонией то крепости брать приступом все не нужно. Это лишнее. Просто выйти в поле. Разбить выставленное войско супротивников. А потом запустить в эти земли татар, чтобы круглый год блуждали по всей Ливонии, портили посевы, угоняли крестьян, грабили караваны и вообще – шалили. Когда же в крепостях и городах начнется голод – пустить к ним гостей торговых. Многоопытных. Он с ними в Святой земле познакомился. И предложить горожанам тем купить еду. Через что сначала с них выгрести все ценное. Потом оружие с припасами огненными. А потом, если они не сдадутся и решат, что лучше голодная смерть, то уйти. Оставив их не только без еды, семян, оружия и денег… Но он мнит – до этого не дойдет. И что они раньше сдадутся.

Снова тишина.

Царь, вытаращив глаза, уставился на Марфу. Всем своим видом выражая вопрос: «А что так можно было?»

– Воевать можно по-разному, – мягко улыбнувшись, ответила женщина на витающий в воздухе вопрос. – Можно и брать крепости силой, ежели надобно. Но он не видит в том смысла. Сам-то в Царьграде сидеть должен. А Ливония далеко. На кой ляд она ему нужна? Посему сил великих тратить не желает. И особливо воинов своих. Но покарать их считает важным и нужным. Ведь они не только нарушили Божий мир, но и протестанты.

– Да, я слышал. Не взлюбил их муж твой.

– И на то есть причины, – твердо произнесла Марфа, переменившись в лице. – Очень веские причины…

Поговорили еще.

Царь и так, и эдак подходил к супруге Андрея, пытаясь поймать на оговорках. Но та сохраняла стойкость. И как заевшая пластинка повторяла слова, что продумала заранее. Просто «проигрывая» их по-разному. И, подспудно, грузя Иоанна Васильевича массой лишней информации, которая по сути к делу не относилась. А потому сбивала с толку.

Наконец Царь устал.

И поблагодарив за приезд, отпустил Марфу на отдых. Попросив меж тем не пропускать службу в Успенском соборе. Куда он ее приглашал не только как уважаемую княжну, но и как супругу иноземного монарха.

Женщина откланялась.

Анастасия ее проводила.

Вернулась.

И, прикрыв дверь, с порога, заявила:

– Нужно войска отправить на север. Чтобы Ладогу держали. Если Андрей идет вдоль Днепра, то Жигимонту добром это не обернется. А так – угрозу от Новгорода отведем.