Мир пауков. Башня и Дельта

Доггинз отвечал, отведя глаза:

— Наше решение — поступить так, как назначит Совет.

Доггинз не пытался ловчить или уклоняться. В этой обстановке на совете жуков и под взглядом Хозяина ответить как–то по–иному было и нельзя. Сам Найл, несмотря на медальон, чувствовал себя в присутствии Хозяина беспомощным ребенком.

— Хорошо, — произнес Хозяин. — Тогда выслушайте решение Совета. Довершая Договор о примирении, мы решили, что орудия умертвления уничтожены не будут. — Найл подавил мгновенное желание взглянуть на Доггинза. — Но храниться они будут под надзором жуков, и ни один двуногий не будет иметь к ним доступа без разрешения членов Совета. К такому решению мы пришли, приняв во внимание озабоченность численным превосходством пауков. Не хотим мы оставить без внимания и претензии наших слуг–людей. Пункты, запрещающие книгочейство, из Договора будут убраны. Это изменение было предложено Смертоносцем–Повелителем, который также предложил пересмотреть пункты об использовании механизмов с тем, чтобы допустить использование некоторых простых механических приспособлений. Я выразил от вашего имени благодарность за щедрость. Точный перечень этих приспособлений будет определяться совместным собранием всех причастных сторон.

Единственное, что остается еще решить, это судьба беглого узника Найла. Пауки сошлись на том, что он больше не считается узником, а волен сам решать свою дальнейшую судьбу. Я высказался за то, чтобы он мог оставаться в нашем городе в качестве, слуги жуков. — Найл поднял глаза и кивком выразил признательность. — Но и пауки пригласили его возвратиться в свой город, сойдясь браком с новой управительницей. — Найл взглянул на Мерлью. Та сидела, уткнувшись взглядом в пол, очевидно, не понимая этих странных звуков. — Если он решит принять это предложение, безопасность ему будет гарантирована в отдельном приложении к Договору о примирении. Если он в любое время пожелает уйти, свобода ему также будет гарантирована.

— Спасибо, — вслух сказал Найл. Мерлью подняла на него глаза и улыбнулась. Хозяин повернул голову к Доггинзу.

— У тебя есть какие–нибудь замечания или вопросы?

— Нет, Хозяин.

— Очень хорошо. Завтра утром трое членов Совета и трое посланцев города пауков соберутся обсудить словесную формулировку Договора о примирении. Если у вас есть желание присутствовать, вы имеете на это наше соизволение.

Доггинз благодарно поклонился, за ним — Найл. Что–то в движениях Хозяина подсказывало, что аудиенция закончена. Оба, еще раз выразив почтение, повернулись уходить. Смертоносец смотрел на них без всякого выражения; когда уходили, Найл ощутил его неловкую попытку вчитаться в мысли.

Секунду спустя они стояли в коридоре. Оба молчали, возвращаясь назад в главный зал, каждый занят своими мыслями. Прошли в парадную — пусто, сумрачно, дневные дела окончены. Доггинз указал на дверь с табличкой «Распорядитель по взрывам».

— Зайди ко мне.

В комнате царил полумрак, в окне над крышами угасал закат. Доггинз плюхнулся в кресло за столом, указал, Найлу сесть напротив. Взгромоздив локти на стол, он с нахохленным видом сидел, цокая языком.

— Ты доволен? — спросил Найл.

— Что? — Доггинз будто очнулся. — Доволен? Чем?

— Они пошли на то, чего ты требовал. Разрешили читать и писать, использовать механизмы. Доггинз фыркнул.

— Тоже мне подарок. Читать и писать умеют все слуги жуков. Что до механизмов — так они ж не сказали, что мы можем ими пользоваться. Речь шла об «отдельных механических приспособлениях». Поди разбери, каких именно — может, об инкубаторах, да кухонных весах. А мы уж и без их соизволения ими пользуемся.

— Но они пошли и на то, чтобы оставить жнецы.

Доггинз дернул плечами.

— Ну, и какая разница? Передать оружие жукам значит навсегда с ним распрощаться.

— Но, по крайней мере, будет уверенность, что пауки не осмелятся напасть внезапно. Доггинз раздраженно ухмыльнулся.

— Да, так. Но, лишившись жнецов, мы потеряем возможность чего бы то ни было требовать. Окажемся там, откуда начинали. — Он досадливо вздохнул.

— Не совсем. Если вам позволено иметь дело с книгами, вы сможете создать механизмы, пусть в виде чертежей. Этого они не вправе запретить. Может, придете даже к тому, что создадите жнецы.

— Брось ты. Для этого понадобилась бы вся ядерная технология. А уж восьмилалые побеспокоятся, чтобы мы никогда к этому не пришли, — он передернул плечами. — Да ладно, пойдем–ка обратно, расскажем остальным, как и что. — Он встал было, затем опять сел. — А как ты? Что думаешь себе на будущее?

— Не знаю.

— Взял бы, да и принял их предложение. Уж если оно войдет в Договор отдельным пунктом, тебе действительно нечего бояться. И уйти всегда сможешь, если не понравится.

Найл покачал головой.

— Нет, я никак не могу этого сделать. Каззак предлагал мне почти то же самое, а я отказался.

— Почему? — практичному Доггинзу поведение Найла, очевидно, казалось несуразным.

— Тебе не понять, ты же никогда не жил в пустыне. А вот попрятался бы с самого рождения под землей, так, наверное, понял бы. Я не хочу водить с ними дружбу. Даже привыкать не желаю.

— Тогда чего же ты хочешь?

— Разве что их гибели.

— Сомневаюсь, что это осуществимо.

— Может, ты и прав. Мне известно одно: люди когда–то были хозяевами Земли, а теперь ею владеют пауки.

— И жуки, — добавил Доггинз ревниво.

— Да, и жуки, — Найл не удержался от улыбки.

— Так что, ты останешься здесь, с нами?

— И этого тоже не могу, — качнул головой Найл.

— Почему?! — на этот раз в голосе Догтинза чувствовалось уже раздражение.

— Потому что я и впредь буду действовать против пауков. А если так, то получается, я нарушу свое слово перед жуками.

— Так что ты думаешь предпринять?

— Вернусь, наверное, в пустыню, — ответил Найл, подумав.

— Чего тебе там делать?

— Не знаю. Может, удастся разыскать других таких, как я, — тех, кто ненавидит смертоносцев и желает им гибели. Тот арсенал, что в городе пауков, он же, я полагаю, не единственный. Может, еще и жнецы отыщем.

Доггинз яростно мотнул головой.

— Но это же безумие!

— Почему?

— Ведь, если честно, я согласен с каждым твоим словом! Я тоже хочу гибели смертоносцев! То же и все — Милон, Уллик, Манефон, все остальные. Никто из нас не желает с ними церемониться. Мы уже слишком далеко зашли.

— А Договор? Доггинз фыркнул.

— Еще не подписан.

— И что ты предлагаешь?

Доггинз задумчиво повернулся к окну.

— Первым делом надо бы… — Он неожиданно замер, оцепенел.

Найл посмотрел туда же, за окно, недоумевая, что могло вызвать такую реакцию. Там совсем уже стемнело, разве что узенькая багряная полоска еще рдела на горизонте; на ее фоне таяло, расплывалось косматое облачко.

— Вот он, похоже, и ответ тебе, — Доггинз ткнул указательным пальцем. Голос почему–то был сдавленным.