Мир Под лунами. Конец прошлого

– Пусть будет так. Иди отдыхать.

Утром гонец поскакал обратно на юг. А вскорости Бронк прислал сообщение, что встретился с вождем и выезжает в Киару. Хален решил немедля встретиться с Джавалем - обсуждать случившееся и искать выход следовало вместе.

Назавтра приехал Бронк. Он несся сломя голову, проделал длинный путь в несколько дней, но выглядел подтянутым и бодрым. Трудности всегда шли ему на пользу. Казалось даже, что на его лице, обрамленном серебристо-белой бородой, стало меньше морщин.

Джаваль собрал всех в своем кабинете, выгнал слуг. Он хотел выслушать Калитерада без лишних ушей. Бронк спокойно сидел у стола, помешивая ложечкой чай. Хален заложил руки за спину, с хмурым лицом замер напротив него. Евгения старалась быть такой же неподвижно-серьезной, как Райхана, но забывалась и принималась ходить по комнате, пока старая царица не дергала ее за рукав. Тогда Евгения садилась рядом с ней, но через несколько минут опять вскакивала. Джаваль, казалось, дремал в своем кресле, перебирая четки и время от времени бросая на Калитерада острый взгляд.

– Процеро не мог предвидеть такого. Никто не мог, - сказал Бронк.
– Можно было бы предположить, что Нурмали объединится с пришельцами и попытается сам захватить власть. Но ведь случилось иное - он завоевал Этаку для другого человека. А шедизцы настолько устали от кровавого режима Красного дома, что с радостью поддержали захватчиков, лишь бы избавиться от ненавистного Процеро. Сейчас в стране более пятидесяти тысяч степняков и столько же собственных солдат. И одно небо знает, сколько еще воинов осталось в Галафрии.

– Эти земли постигла та же участь, что и Галафрию, - сказал Хален.

Но Бронк поднял руку, отрицая его слова.

– Ничего подобного. Ни одного города, ни одной деревни не было разграблено. Мы думали, что имеем дело с дикой ордой, которая налетает, убивает, забирает ценности и спешит обратно в свои степи, но это не так. Я никогда не слышал, чтобы у степных отрядов было хотя бы подобие порядка, но вождь навел в своих полках железную дисциплину. Поскольку шедизцы встали на его сторону, он запретил грабежи. Несколько отрядов, ослушавшихся приказа, он сразу покарал смертью. Степняки стоят лагерями по всей стране в ожидании его команд. Местные гарнизоны также несут службу в прежнем режиме.

– Чего же он хочет?
– резко спросил Хален.
– Вы видели его?

– Да, как ни странно, он принял меня и Мооса очень быстро, а мы-то уже приготовились ждать аудиенции несколько месяцев.

– Каков он? Чего хочет?

Бронк нахмурился, постучал пальцами по столу.

– Он олуди, без сомнения.

Хален метнул взгляд на Евгению, спросил нетерпеливо:

– Как он выглядит? Как разговаривает? Почему вы решили, что он - олуди?

– Издали его можно принять за степняка - такие же, как у них, длинные белые волосы, заплетенные в косу. Даже одевается он до сих пор по-дикарски. Когда я встретил его, на нем была безрукавка из оленьей шкуры и бесшумная кожаная обувь, какую носят охотники. Но его лицо... Это олуди, без сомнения, - повторил Бронк, и его прямые брови поднялись, будто в восхищении.
– У степняков нет таких лиц. Я видел такие разве что на старых портретах героев прежних времен... У него голова орла или сокола, с гордым профилем, с мудрыми черными глазами. Нельзя определить, сколько ему лет, - у него тело тридцатилетнего воина, но когда я говорил с ним, мне чудилось, что говорю с человеком старше себя. Он обладает поистине священным обаянием. Увидев его, я понял, почему Нурмали отказался от претензий на трон и встал под его знамена. Он... он...
– Бронк обвел глазами присутствующих и растерянно закончил: - Это истинный царь!

В тишине Хален хрустнул пальцами.

– Как его имя?

– Он носит дикарское имя - Алекс.

Евгения вскочила. В здешних языках не было сочетания звуков "к-с", и в устах Бронка это прозвучало как "Алекос". Но даже в таком виде слово пробудило что-то в ее памяти, и она почувствовала, что ненавидит этого Алекса, объявившего себя олуди.

– Откуда он вообще взялся?!
– крикнула она.

– Я спросил об этом у его слуг. Он появился на юге степей, вблизи океана. Никто не знает, родился ли и вырос ли он там. Его воины верят, что он пришел на их землю так же, как вы, моя госпожа, пришли в Ианту, появившись однажды у Вечного камня. Он возник из ниоткуда и начал объединять племена. Люди пошли за ним, видя его силу. А когда под ним было уже полсотни племен и тысячи копий, он повел их на север. Те, кто пытался сопротивляться, были повержены. Но таких было мало - эти дикари, похоже, только и ждали вождя, способного объединить их и дать общую цель...

Джаваль сказал наконец то, что уже долгое время просилось всем на язык:

– И вот этот вождь играючи завоевал Галафрию и Шедиз, да еще походя лишил мою страну наследника престола. Чего ждать от него дальше?

– Я спросил его об этом, - с поклоном ответствовал Бронк.
– Он был очень любезен. Он передает вам, государь, и вам, мой господин, свои соболезнования и извинения за гибель Амарха. По его словам, все виновные в этом уже приняли смерть от руки ваших воинов, и ему осталось лишь в знак уважения к вам казнить командира той части его войска, что оказалась в авангарде и вступила в бой с крусами. Он очень сожалеет о том, что оскорбил величайшую державу мира, и готов заплатить за это - скажите лишь чем. В ближайшее время он пришлет официальные извинения. Он также заверил меня, что не намерен дальше воевать, Матакрусу и Ианте не о чем беспокоиться. Его войско покорило Шедиз, но горы пугают степняков, и они не желают идти дальше. Кроме того, он напомнил, что обе страны практически лежат в руинах, и его задача на ближайшие годы - восстановить экономику и ободрить население.

– Экономику? Он знает такое слово?

– Это человек большого опыта. Язык Шедиза не родной ему, но он овладел им за несколько недель и легко жонглирует понятиями, о которых его полудикие соратники не имеют и малейшего представления. Я уверен, в делах он разбирается не хуже нас с вами. Если бы я не знал, что этот человек вышел из пустыни, то решил бы, что ему уже приходилось царствовать и повелевать миллионами. Несмотря на простой наряд, он держится с достоинством, какое встречается только в царских домах. И он...
– Бронк тяжело вздохнул. На его лице появилось незнакомое, загадочное выражение, будто он томился от недостатка слов.
– О небо, как передать то, что я чувствовал, находясь рядом с ним! Как от моей повелительницы Евгении исходит благодать, которую ощущаешь всей кожей, так и рядом с ним я чувствовал трепет и... Нет, это не благодать, и я уверен, что он не может исцелять, но... Но... Он читал мои мысли, заранее знал все, что я скажу. Его глаза видели меня насквозь, а голос зачаровывал. О да, шедизцы пойдут за ним так же охотно, как пошли кочевники. Я почти поверил тогда, что он не хочет продолжать войну, но теперь... Он слишком силен, чтобы удовлетвориться Шедизом!

Райхана нервно дернулась.

– Даже Процеро, этот мясник, был доволен тем, что имеет!

– Процеро, моя госпожа, боялся всего на свете и был слишком привязан к своим богатствам, это и мешало ему мечтать о большем. А Алекос равнодушен к золоту. Он мыслит шире. Боюсь, что мы обрели беспокойного соседа.

– Ваш человек рассказывал о неизвестном оружии огромной разрушительной силы, - напомнил Хален.

Бронк пожал плечами.

– Я его не видел и, как ни старался, ничего не смог выведать. Но зато я видел стены Этаки, разбитые в одном месте будто тараном невиданной силы, снесенную верхушку башни, огромные бреши в укреплениях. Горожане говорят, на месте разрушений нашли металлические шары размером с человеческую голову. Гвардейцы Алекоса собрали их и увезли.

– Это пушки, - сказала Евгения. Все взгляды повернулись к ней. Она объяснила: - Это машины... Грубо говоря, трубы из металла. В них закладывают взрывающуюся смесь и тяжелый шар. Когда смесь поджигают, взрывная сила выталкивает шар и он наносит тяжелые поражения встретившемуся на пути препятствию. В моем мире такие применялись в военных действиях.

– Мы о таком никогда не слышали...
– растерянно пробормотал Джаваль.

– Раз этому человеку известно огнестрельное оружие, он очень опасен. С таким вооружением он возьмет любую крепость. Остается надеяться, что пушки и порох он принес с собой из другого мира, - если он действительно олуди, - и что он не знает, как изготовить порох. Если же знает...
– она нахмурилась, ее лицо ожесточилось, - нам нечего будет ему противопоставить.

Хален играл своим кинжалом, не подымая глаз. Джаваль глубоко задумался. Бронк же, Евгения чувствовала, трепетал как гончая, почуявшая добычу. Всю жизнь он мечтал сразиться с достойным врагом, и вот враг пришел - пришел тогда, когда в его руках еще осталась сила, а ум как прежде остер. Бронк скрывал сам от себя свою радость, уже мечтая вновь встретиться с этим вождем, поразившим его воображение.

Ее муж, напротив, был зол и встревожен. Он не обратил внимания на предупреждение Евгении, ее рассказ о пушках не произвел на него впечатления, а воспоминания шедизцев он счел преувеличенными. Он раздумывал над тем, что совсем рядом, отделенные горными перевалами, находятся сто тысяч опьяненных быстрым успехом воинов. Всех сокровищ, накопленных погибшим Процеро, не хватит, чтобы удовлетворить их алчность. Обещания их вождя - лишь уловка, призванная тянуть время, пока он будет разрабатывать план дальнейшей кампании и формировать новую армию. И он еще имеет наглость приносить царям официальные извинения!