Мир под лунами. Начало будущего

Териваг наклонил голову, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Я остановилась далеко позади него и с трудом заставила себя смотреть на этих людей. Их присутствие так взволновало, что внезапно я ощутила сильную слабость. Сердце стукнуло о ребра и заколотилось в испуге, заложило уши, желудок сжался, и к горлу подкатила тошнота.

Они не люди, нет. Они выше, умнее и лучше людей. Такие красивые, благородные, чистые! В их глазах светится интеллект, которого человеку никогда не достичь. Меня охватил восторг. Я ощутила желание упасть на колени и поклониться им. Это боги, которым я должна преданно служить. Они настолько прекрасны и недоступны, что могут приказать мне сейчас умереть - и я умру. Я уже хочу умереть! Нельзя смотреть на них, я этого не достойна!

Я закрыла глаза, вздрогнула всем телом, судорожно вздохнула. Ну уж нет! Это великанша мне внушает - вон как глаза горят! Будь вы хоть богами, но я - человек, и это, черт возьми, звучит гордо! Я решительно подошла к Теривагу, по очереди взглянула в лица незнакомцев. Поклонилась, прижав руку к сердцу.

– Приветствую вас, хозяева этой земли. Я не стремилась попасть к вам в гости, но раз уж так вышло, надеюсь на добрый разговор.

И встала с независимым и спокойным видом, хотя сердце бешено билось, по спине потек холодный пот и в висках заломило.

Териваг протянул женщине мою сумку и какой-то крохотный предмет. Она взяла его. На большом стенном экране тут же вспыхнули уже знакомые графики. Я с нетерпением ждала, когда она заговорит. Мне так хотелось услышать ее голос! Но она все молчала. Бегло проглядела привезенные Теривагом данные, повернулась ко второму мужчине. Кинула мимолетный взгляд на Теривага - и все так же молча тот пошел к двери. Я едва не побежала следом. Было страшно оставаться без него. Голова болела все сильнее. Воздуха не хватало, тишина оглушала, и я вдруг поняла, что громко дышу, открыв рот. Женщина посмотрела на меня. Ее глаза что-то говорили, но я не понимала. Мужчина тем временем выложил на столик между креслами мои вещи и перебирал их пальцами, которые можно было бы назвать тонкими, если б они не были так велики. Вот они снова переглянулись... О чем же они говорят, пока я их не слышу?

Женщина направилась к выходу, поманила меня за собой. Мы прошли по светлому коридору вдоль ряда дверей и открытых проемов трехметровой высоты. Спустились по узкой лестнице, повернули, и тут мне стало совсем невмоготу. Ноги заплетались, руки сами протянулись к стене, но не смогли за нее удержаться, и я сползла на теплый пол, показавшийся мягким. Удары сердца гулко отдавались в голове. Из последних сил я сдерживала тошноту. Женщина склонилась надо мной, огромные карие глаза приблизились - будто кадр из фантастического фильма. На секунду я потеряла вес. И вот она несет меня на руках, как маленького ребенка. Тошнота отступила, но липкий холодный пот стекал с меня, насквозь промочил одежду. Женщина зашла в лифт, вышла, повернула в полутемную комнату, где у стены стоял каменный ящик со стеклянной начинкой, вроде солярия весом в несколько тонн. Она уложила меня в него, с любопытством провела теплой, непривычно пахнущей рукой по лицу и положила на лоб, виски, затылок маленькие холодные кружки, тут же прилипшие к коже. Шагнув к щиту на стене, принялась взглядом зажигать крохотные экраны. Я лежала спокойно. Что бы она сейчас ни делала - я в ее власти. Нужно довериться.

Веки отяжелели. Как же хочется спать! До чего я устала! Пусть эта красавица-великанша делает со мной что хочет, лишь бы выспаться! Последней мыслью было воспоминание о зубной щетке. Чистят ли великаны зубы по утрам?

***

С этой же мыслью и я проснулась и, еще не открыв глаз, провела языком по зубам. Бррр. Сколько ж дней они не видели щетки? Так и кариес недолго получить! Я открыла глаза и села на кровати. И не сразу поняла, где нахожусь.

Жилая комната. Стены уходят ввысь, окон нет, но в углах гроздьями висят очень милые неяркие белые шары-светильники. Кровать непривычно высокая. Есть здесь и стол, мне будет удобно на него облокачиваться, и стул, на который придется запрыгивать. В одной из стен видна вертикальная полоска - наверное, там встроенный шкаф.

Прошло, наверное, минут десять, а я все не могла двинуться с места. Отупение, недоумение отступали слишком медленно. Я даже не вздрогнула, когда справа открылась дверь и в комнату шагнула великанша.

– Поднимайся медленно. Не спеши.

Она присела рядом; кровать прогнулась под нею, и мне пришлось отодвинуться, чтобы не упасть на нее.

– Ты понимаешь, что я говорю?

– Да, - сказала я, оглянулась в поисках одежды, которую кто-то с меня снял.

– Головная боль? Тошнота?

– Нет. Зубы... Скрести зубы, - мой голос оказался очень высоким и совсем чужим.

– Что ты говоришь?

Я снизу вверх взглянула в большое белое лицо и наконец осознала, что отвечаю ей не по-русски.

– Ой, - сказала я.
– Я... вы...
– сосредоточившись, я медленно произнесла: - Ты дала мне свой голос.

– Язык, - поправила она.
– Не бойся. Не спеши. Нужно несколько дней, чтобы ты заговорила. Мозг должен привыкнуть.

– Благородно. Правильно. Нет... Говорю, согласна.

– Хорошо. Вставай.

Я спрыгнула с кровати и пошла за ней в соседнюю комнату, отделенную от спальни матовой полупрозрачной перегородкой. Это была ванная. Сантехника непонятной системы. Женщина объяснила, где на что нажимать, и была удивлена тем, что я сразу все поняла. Унитаз оказался непривычной формы - ни за что бы не догадалась, что это за штука!
– и размером почти с бассейн. Я утону в нем, если случайно потеряю равновесие.

– Зубы!
– все повторяла я, это стало навязчивой идеей.
– Скрести зубы!

– Чистить зубы, - улыбаясь, повторила она, и я почувствовала, как это выражение отпечаталось в памяти. Следующие ее слова означали примерно: - Мы этого не делаем. Придется тебе потерпеть пока.

Пока я мылась, женщина не сводила с меня задумчивого взгляда.

– Вот платье. Шили без мерки, но должно прийтись впору.

Голубая ткань похожа на шелк. Они сшили и что-то вроде коротких панталон на завязках. Интересно, где сейчас мои трусики и лифчик? Наверное, Териваг разрезал их на лоскутки и изучает под микроскопом. Я оделась, нашла у зеркала огромную расческу, сделанную, похоже, из чистого золота. С трудом смогла ее поднять - слабость все еще держалась в мышцах. Отражение в зеркале было почти удовлетворительным. Ссадина на щеке зажила, осталась лишь пара тонких царапин. Зато мешки под глазами стали еще больше. Все мышцы и суставы до сих пор болят, синяки на локтях и коленях пожелтели. Радует, что хотя бы сердце бьется ровно и не тошнит.

– Я не ношу голубое, - сказала хозяйка, указывая на стол, где лежали в золотой вазе фрукты.
– С нашим цветом кожи это некрасиво. Но тебе можно. Вот еда.

Странно, вчера она казалась мне суровой, даже злой. А теперь была добра и печальна.

– Мое имя Ксения, - сказала я, жуя крохотное яблоко, а может, вовсе и не яблоко.
– Твое имя?

– Теи, - ответила она.

Я повторила это слово несколько раз. Это было обозначение какого-го чувства или ощущения. Странно, они дали мне свой словарь, но не грамматику. В моей голове жили тысячи новых слов, я знала их значение, но не знала, какое слово в какой ситуации употреблять, не понимала, как спрягать глаголы и склонять существительные. Для многих новых слов не могла найти определений: были существительные, имеющие значение прилагательного, и наречия, которые, похоже, употребляются вместо приставок и суффиксов... А произношение! Попытавшись для тренировки назвать окружающие меня предметы мебели, я едва не сорвала голос. Нескольких звуков нет не только в русском, но и, пожалуй, ни в одном языке из тех, с которыми я более-менее знакома.

С трудом находя нужные слова и стараясь не впадать в панику, я произнесла:

– Я очень... благодарна тебе, Теи. Ты... добрая.

Она усмехнулась, провела пальцами по моей щеке.

– Не ... . Не думай так. Мы ... скорее узнать, кто ты.

Смысл произнесенной фразы был понятен, но я не смогла бы дословно перевести ее на русский.

– Я человек, - прошептала я по-русски.
– А вы кто?

– Мы нанья.

Это слово на их языке означало "новые настоящие люди". Были другие, много других, и среди них то единственное, что означало людей моего вида, но я еще не знала его.