Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме

Встретившись после войны с президентом Гарри Трумэном, Роберт Оппенгеймер, научный руководитель Манхэттенского проекта, создатель атомной бомбы, горестно сказал ему, что теперь у науки кровь на руках — ученые познали грех. Трумэн велел своим помощникам никогда больше не подпускать к нему Оппенгеймера. Порой ученых попрекают дурными последствиями их открытий, а порой изгоняют как раз за то, что они пытались предупредить об этих последствиях.

Все же чаще науку судят за то, что она и ее плоды безразличны к морали, этически двойственны — их можно применить и во благо, и во зло. Старое, знакомое обвинение. Наверное, оно звучало еще в те времена, когда человек, стуча камнем о камень, начал изготавливать первые орудия и кое-как приручил огонь. Поскольку эту технологию освоил еще предок наших предков, т.е. технология сопутствовала людям всегда, вероятно, проблема все же не в науке, а в человеческой природе. Я не хочу сказать, будто наука не несет ответственности за злоупотребление своими открытиями — на ней лежит величайшая ответственность, и тем большая, чем более мощные продукты она производит.

В обращении с технологиями, меняющими окружающую среду, от которой зависит наша жизнь, — такими как оружие массового поражения или рыночные деривативы — требуются величайшая мудрость и осторожность. Да, эти технологии создаются все теми же людьми, которые не так уж сильно изменились в процессе эволюции — мы придумывали новое и продолжаем придумывать. Но, когда к нашим извечным слабостям добавляется способность чинить разрушение неслыханного размаха — в масштабах всей планеты, — от нас требуется нечто сверх прежнего. Нам понадобится новая этика, причем — чего тоже прежде не было — всепланетного охвата.

Иногда ученые пытаются сыграть двойную игру: присвоить себе похвалу за те применения науки, благодаря которым наша жизнь становится богаче и комфортнее, но дистанцироваться от тех орудий умышленного и беспощадного убийства, которые также появились благодаря научному поиску. Австралийский философ Джон Пассмор в книге «Наука и ее критики» (Science and Its Critics) пишет:

Испанская инквизиция, избегая ответственности за огненную казнь еретиков, передавала их в руки светской власти, ибо жечь людей на кострах, ханжески Поясняли инквизиторы, никак недопустимо с точки зрения христианской морали. Никто из нас не позволит инквизиции так легко отделаться: ее руки в крови, она прекрасно знала о последствиях своих действий. Равным образом, когда практическое применение научного открытия узко и очевидно — скажем, если исследователь разрабатывает нервно-паралитический газ, — он не может оправдывать себя тем, что применение открытия его не касается, лишь потому, что газ в конечном счете пускают в ход не сами ученые, а военные, калеча и убивая. Еще более очевидный случай — добровольная работа ученого на правительство в обмен на гранты. Если ученый или мыслитель берет деньги, например у адмиралтейства, то он либо мошенник, если заведомо знает, что его исследование для ВМФ бесполезно, либо берет на себя ответственность за последствия, если уверен, что изготовит нечто пригодное для войны. Мы совершенно вправе славить и проклинать ученых в зависимости от того, к каким нововведениям приводит их труд.

Существенным примером может послужить научная карьера физика Эдварда Теллера, уроженца Венгрии. В детстве он пережил коммунистическую революцию, когда сподвижники Белы Куна [113] экспроприировали собственность среднего класса, в том числе и семьи Теллеров. Когда Эдвард учился в Мюнхене, он попал под трамвай и лишился части правой ступни, оставшись на всю жизнь хромым. Спектр его интересов охватывал и правило отбора в квантовой механике, и физику твердого тела, и космологию. Он свел физика Лео Силарда с отдыхавшим в июле 1939 г. на Лонг-Айленде Альбертом Эйнштейном — из этой встречи родилось письмо к президенту Франклину Рузвельту с настоятельной просьбой ввиду политических событий в нацистской Германии и развитием ее технологий заняться созданием собственной атомной, или ядерной, бомбы. Теллер вошел в проект «Манхэттен», отправился в Лос-Аламос и почти сразу же забастовал, не потому, что его напутали разрушительные возможности бомбы, а как раз наоборот: он хотел создать более грозное оружие, термоядерную или водородную бомбу {ддя разрушительной энергии атомной бомбы существует предел, водородная бомба такого «потолка» практически не имеет. Но водородной бомбе требуется также атомная в качестве спускового механизма).

113

Бела Кун (1886-1938) — венгерский коммунист, в марте 1919 г. провозгласил Венгерскую советскую республику.

Ядерная бомба была разработана и опробована, Германия и Япония капитулировали, война закончилась, а Теллер все еще настаивал на разработке «супероружия» для запугивания Советского Союза. Его задачу облегчало и растущее беспокойство по поводу восстановления, укрепления и милитаризации Советского Союза под властью Сталина, и общенациональная американская паранойя, вошедшая в историю под именем маккартизма. Препятствия же Теллеру чинил главным образом Оппенгеймер, возглавивший экспертный совет при послевоенном Комитете по атомной энергии. На правительственных слушаниях Теллер давал показания против Оппенгеймера, выразив сомнение в его лояльности по отношению к Соединенным Штатам. Считается, что именно это выступление Теллера решило дело: хотя расследования лояльности Оппенгеймера не последовало, но и допуска к секретным разработкам он был лишен, вышел из Комитета по атомной энергии, и путь Теллеру к созданию супероружия был открыт.

Авторами теории термоядерного процесса считаются сам Теллер и математик Станислав Улам. Ханс Бете, лауреат Нобелевской премии по физике и глава теоретического отдела проекта «Манхэттен», человек, принимавший непосредственное участие в разработке и ядерной, и водородной бомб, сообщает, что первоначальные представления Теллера были ошибочными и понадобился труд многих коллег, чтобы термоядерное оружие стало реальностью. При весьма существенном вкладе молодого физика Ричарда Гарвина технология была усовершенствована настолько, что в 1952 г. прошли испытания первого термоядерного «устройства»: оно было настолько громоздким, что его нельзя было разместить на ракете или бомбардировщике — его попросту собрали и взорвали на месте. Годом позже Советский Союз произвел взрыв первой настоящей водородной бомбы. Начались споры, стал бы Советский Союз разрабатывать водородную бомбу, если бы США не занялись термоядерным оружием, и в самом ли деле термоядерное оружие было необходимо Штатам, чтобы помешать Советскому Союзу пустить в ход водородную бомбу, или хватило бы и немалого на тот момент арсенала ядерных бомб. Накопленные с тех пор данные указывают, что СССР еще до испытания первой своей ядерной бомбы располагал рабочими чертежами термоядерного устройства и «следующий шаг был бы логичен». Советским разработкам термоядерного оружия весьма способствовали полученные от шпионов сведения об успехах американцев в этой области.

На мой взгляд, с появлением водородной бомбы вероятные последствия глобального ядерного конфликта существенно усугубляются, поскольку при взрыве термоядерного оружия целые города сгорают целиком с выбросом в атмосферу огромного количества дыма. Земля окажется во тьме и начнет остывать, на всей планете наступит ядерная зима. Споры по этому поводу длились примерно с 1983 по 1990 г. и стали, пожалуй, наиболее сложной и наиболее политически окрашенной дискуссией из всех, в каких мне доводилось участвовать. Глобальные последствия ядерной зимы привели в растерянность тех, кто отстаивал политику угрозы возмездия с целью запугать потенциального противника, а также тех, кто хотел бы нанести массированный удар первыми: и превентивный удар, и удар возмездия означали бы самоуничтожение народа, пустившего ядерное оружие в ход, даже если бы противник уже не сумел ответить. Этот вывод вызывает сомнение в правильности многолетней стратегической политики, ну а держать огромный накопленный арсенал из десятков тысяч ядерных бомб теперь явно нет смысла.

В первоначальных научных прогнозах (1983) глобальное снижение температуры предполагалось до 5-20 °С, сейчас более вероятной считается температура 0-5 °С. Учитывая неизбежную погрешность расчетов, эти оценки достаточно близки. В любом случае нам грозит гораздо больший перепад температуры, чем разница между нынешним климатом и ледниковым периодом. Долгосрочные последствия глобального ядерного конфликта изучала международная группа ученых. Специалисты пришли к выводу, что ядерная война угрожает мировой цивилизации и существованию большинства народов, в том числе проживающих вдали от основной зоны конфликта, т. е. средних широт Северного полушария. Основной опасностью для человечества будет голод. Если когда-нибудь разразится широкомасштабна ядерная война и мишенью станут города, то именно Эдварду Теллеру и его коллегам в США, а также команде-сопернику из СССР во главе с Андреем Сахаровым мы будем обязаны тем, что человечество лишится будущего. Страшнее водородной бомбы человек еще ничего не изобрел.

Когда в 1983 г. появились предсказания ядерной зимы, Тел-лер не промедлил ответить, что, во-первых, тут физики ошибаются со своими пророчествами, а во-вторых, это открытие было сделано намного раньше под его руководством в государственной лаборатории имени Лоренса Ливермора. Никаких фактов в пользу своего научного приоритета Теллер привести не смог, и хватает доказательств, что и в нашей стране, как и в других странах, эксперты, обязанные информировать свое правительство о последствиях использования ядерного оружия, систематически упускали из виду эффект ядерной зимы. Но даже если Теллер говорит правду, как же он мог утаить свое открытие от всех, кого это затрагивает — от сограждан, от руководства страны, от всего мира? И возникает полнейший абсурд, точно как в фильме Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав»: оружие, ставящее решительную точку в любом конфликте, засекречивается до такой степени, что никому не известно толком, существует ли оно на самом деле.

Как может нормальный человек, сделав подобное открытие, оставаться спокойным? Равнодушно отмахнуться от последствий ядерной зимы? Должно быть, те, кто решался занять такую позицию, подвергались тяжелейшему стрессу, даже если сами того не сознавали. Эдвард Теллер зовется «отцом» водородной бомбы — может быть, его вклад несколько преувеличен, но все же… В 1954 г. в проникнутой восхищением статье журнал Life расписывал его «почти фанатичную решимость» во что бы то ни стало создать водородную бомбу. В дальнейшем, как я понимаю, Теллеру приходилось отстаивать и оправдывать то, что он породил. В частности, он утверждал (и в этом есть некоторый смысл), что водородная бомба способствует сохранению мира или, во всяком случае, она предотвратит ядерную войну, поскольку последствия конфликта между ядерными державами были бы чересчур страшны. Ведь и правда, пока что обошлось без ядерной войны. Но подобные аргументы опираются на предпосылку, что владеющие ядерным оружием нации всегда будут действовать исключительно рационально, что члены правительства, военные, агенты секретной службы, имеющие доступ к ядерному оружию, не поддадутся гневу, жажде мести или просто безумию. Утешительная вера — после Гитлера и Сталина.

Теллер сыграл ключевую роль в срыве переговоров по всеобщему запрету на испытания ядерного оружия. Он чрезвычайно затруднил подписание соглашения по ограничению наземных испытаний. Основной довод: наземные испытания необходимы для поддержания и «совершенствования» ядерного арсенала, а потом запрет «подорвет безопасность нашей страны в будущем». Столь же рьяно Теллер доказывал безопасность и экономичность атомных электростанций, уверяя, что единственной жертвой аварии на АЭС «Три Майл Айленд» [114] был он сам: у него от всех этих споров инфаркт приключился.

114

Одна из крупнейших аварий в истории ядерной энергетики (1979) до Чернобыля; до сих пор считается самой тяжелой ядерной аварией в США.