Мир приключений 1974 г.

— Извините, пожалуйста, — Митин заглянул мимо нее в глубину пустого коридора, — Иван Григорьич дома? Мы к нему.

Она окинула его и Князева оценивающим взглядом; впечатление было, видимо, не в их пользу и она закричала:

— А вы не знаете, где его искать? В пивной он! Чуть глаза продрал… Ходят тут друзья-приятели! В Сокольническом парке ищите, в других местах не бывает. Вам бы только погулять, а тут вертишься как проклятая…

Она бесцеремонно захлопнула дверь. Слышно было, как кричащего ребенка унести в глубину квартиры.

— С чем вас и поздравляю! — Князев шутливо раскланялся перед закрытой дверью. — В Сокольнический парк махнем?

— Вот что значит наследственность: у Крикунова и сын крикун, — усмехнулся Митин.

По всей вероятности, женщина говорила правду: вряд ли Крикунов был дома и умышленно не вышел на звонок. Прятаться ему не было смысла. И жена, если бы знала о преступлении мужа, вела бы себя иначе. Придумала бы более спокойное объяснение, не кричала бы и не хлопала дверью. Наверняка он ей не рассказал ничего. Люди, видимо, часто ссорятся, а при таких отношениях особой доверительности между ними не бывает.

Днем в Сокольническом парке тихо и сравнительно пустынно. Оживленно было лишь на открытой веранде павильона «Пиво—воды»: между столиками сновали молоденькие официантки в кружевных наколках, гремела радиола, покрывая ритмичной музыкой громкие голоса пьяных.

Митин и Князев вошли сюда поодиночке. Как бы в поисках свободного места, они обошли всю веранду, незаметно и внимательно скользя взглядами по лицам. Жена, оказывается, хорошо знала повадки своего мужа: Крикунов был здесь. Первым увидел его Князев. Очки он снял и от его зорких глаз не ускользнуло сходство одного из мужчин, сидевшего в шумной компании собутыльников, с маленьким снимком, который уже прочно врезался в его профессиональную память. К тому же, когда мужчина повернулся к соседу, стало видно, что шея у него под ковбойкой забинтована.

Князев прошел мимо, поискал глазами Митина. Тот тоже уже узнал шофера издали и ответил чуть заметным кивком головы. По соседству освобождался столик. Митин подошел. Отсюда им хорошо был виден Крикунов и его приятели. «Идиот, — с неприязнью подумал Сергей Петрович, — на грабеж идет, а снять повязку с шеи смекалки не хватило. И сразу в пивную потащился».

Крикунов отвечал всем приметам, какие назвала Укладова: на полголовы выше приятелей, значит, высокого роста, плечи под ковбойкой костлявые, и по возрасту подходил — выглядел лет на 30–35 Он не принимал участия в общем разговоре, слушал, что говорили другие, чертил пальцем на мокром столе узоры и все время кривил губы в недоброй усмешке.

— Что скажете? Он? — спросил Митин, хотя сам уже не сомневался, что перед ними был именно Крикунов.

— Полное сходство с фото! И повязка на шее. Чего еще надо?

— А вот Алексей Бабин говорил, что он специально для нас шею забинтовал, тонкий план разработал, — добродушно вспомнил Митин. — Для этого голову надо иметь на плечах, а не кочан капусты, как у этого болвана.

Брать Крикунова прямо из-за стола не следовало — оба понимали это: пьяные приятели могли вступиться за него, начался бы ненужный шум. Лучше дождаться, когда вся компания поднимется или он один выйдет за чем-нибудь.

Крикунов не заставил себя ждать. Вскоре, словно угадав их желание, он поднялся и довольно твердыми шагами направился в туалет. Поднялись и Князев с Митиным. Все произошло так, как им хотелось: теперь им никто не помешает.

Крикунов лишь шумно задышал, когда к нему подошли двое и, предъявив какие-то книжечки, попросили уделить время для небольшой беседы. Он послушно пошел, сам показывая, как пройти в кабинет директора павильона. Сергей Петрович отметил про себя, что ни испуга, ни тревоги, столь естественных в подобных случаях, Крикунов не выказал. И это ему не понравилось. Лучше, если бы было наоборот, подумал он.

В кабинете, который охотно предоставил им директор, следователь сразу приступил к делу:

— Крикунов Иван Григорьевич? Я не ошибаюсь?

Тот, казалось, ничуть не удивился тому, что следователь знает его имя.

— Он самый. А что случилось? Я бы попросил сначала объяснить. А то ни с того ни с сего, сами понимаете…

— Конечно, объясним. В свое время… Вы не обижайтесь, Иван Григорьич, но разрешите сначала задать вам несколько вопросов.

— Что ж, задавайте…

Он, видимо, уже понял, что дело серьезное, и хмель у него стал быстро проходить.

— Вы во втором таксомоторном парке работаете?

— В нем. Номер машины 24–17. А что такое?

— Вчера работали?

— И вчера, и сегодня. Смена такая: начал вечером, кончил утром. Да вы скажите, что случилось?

— Видите ли, Иван Григорьич… интересный случай! Сегодня утром в вашей машине, представляете, мы нашли следы крови. Откуда она? Можете объяснить?

— Кровь?! В моей машине кровь? — Брови Крикунова удивленно вскинулись.

— Да, в вашей. На спинке сиденья, на резиновом коврике, что у вас в ногах. Да и на молотке тоже… А вы не знали?

Шофер явно испугался. Но затем лицо его прояснилось, и он воскликнул:

— Так это ж моя кровь! — Он показал забинтованный палец. — Вот, видите? Совсем забыл! Вдруг забарахлило переключение скоростей, понимаете? Начал копаться. Место там неудобное, и отвертка сорвалась. Боли не почувствовал, а потом смотрю — кровь! Вот и накапал, должно быть. Совсем забыл!

— А может, курицу резали? — насмешливо спросил Ми-тин. — Сорвалась отвертка, а почему же кровью запачкана рукоятка молотка?

— Так разве я одной отверткой? Там и молотком, и разводным ключом пришлось… То за одно схватишься, то за другое…

— То-то, я смотрю, вы весь забинтованный: и палец, и шея…

— А-а, в парикмахерской порезали! Два дня назад.

— Кстати, какая у вас группа крови?

— Была третья.

— Третья? — переспросил следователь. — А скажите, Иван Григорьич, кого возили вчера вечером?

— Интересный вопрос! Разве всех упомнишь? Многих возил.

— А все же, — настаивал Митин, — примерно в половине двенадцатого? Где были, в каком районе, кто ехал в машине? Нам это очень важно знать. Именно в это время, понимаете?

— Ха! — с видимым облегчением воскликнул тот и полез в карман за папиросами. — Разрешите закурить? Так я же в это время в отделении милиции загорал! Аккурат в половине двенадцатого.

— То есть как? — нахмурился Митин. Князев тоже насторожился.

— Авария произошла в Новых Черемушках, — живо начал рассказывать Крикунов. — Столкнулись две машины, грузовая и частник. Конечно, частник виноват: кто же из первого ряда разворот делает? Вот его и стукнул грузовик. Еду я, пассажир у меня, летчик какой-то, майор, смотрим: куда его несет, под самый грузовик лезет! А тот на скорости, представляете? Ну и вдарил он его. Мы потом в милиции так и показали, я и майор тот. Страшное дело! Женщина, что рядом с частником сидела, — без памяти, у него рука сломана и лицо побито. Пришлось мне их в больницу везти. Майор заставил.