Мир Приключений 1990 г.

Висловский медленно повернулся к нему.

Гришка отступил, отгородился от директора пистолетом, держа его неудобно, двумя руками, перед грудью.

— Вы что?.. — глухо спросил Висловский. Он смотрел на Гришку снизу вверх, и тот увидел в его глазах боль и удивление.

— Я… Я ничего… — Гришка прижался спиной к стеллажу и вдруг понял, что отступать некуда, поднял оружие и выстрелил директору прямо в лицо.

Висловский зашатался и упал на стол.

Гришка стоял и тупо смотрел, как стекает кровь из размозженного черепа на полированную поверхность. Наконец очнулся, засунул пистолет в карман, быстро схватил чертеж и, стараясь не запачкать его кровью, положил в папку, завязал тесемки. Делал все машинально, хотя был в напряжении и прислушивался к малейшему шороху в пустом доме.

Почему-то на носочках пробежал в переднюю, уже взялся за замок, но вспомнил, что забыл положить записку. Возвратился, тоже на цыпочках, положил на стол записку — так, чтобы бросалась сразу в глаза. Уже спокойно огляделся, не оставил ли следов, и уверенно направился к выходу. Осторожно открыл дверь и выскользнул на крыльцо. Замки щелкнули за ним. Перегнувшись через перила, посмотрел, нет ли кого на улице.

Никого…

Пробежал по дорожке к выходу, калитка не скрипнула, и солнце ударило ему в глаза. Голова закружилась, он чуть не упал, но сразу овладел собой и направился к воротам парка.

— Иванцов! — услышал вдруг. — Алексей!

Не остановился, шел ссутулившись, понимал, что произошло что-то ужасное и он пропал, но все-таки шел, не оборачиваясь, будто в парке было спасение.

— Лешка! — крикнул кто-то уже совсем близко.

Теперь нельзя было не остановиться. Оглянулся и узнал Клапчука. Улыбается, подает руку. Пожал нехотя.

— От Стефана Федоровича? — спросил Клапчук. Проныра проклятый, все он знает, повсюду сует свой поганый нос! Пролез в комсорги цеха, капитал себе зарабатывает!

И все же Гришка сделал попытку выкрутиться.

— Какого Стефана Федоровича? — сделал вид, что удивился.

— Нашего директора — Висловского.

— Разве он здесь живет?

— В том домике.

“Все… Теперь все… А если и этого гада?.. — Почувствовал холодную тяжесть оружия. — Заманить куда-нибудь и…”

— Нет, я мимо шел… — Но знал, что все это напрасно.

— А я к Стефану Федоровичу! — Клапчук взмахнул портфелем и добавил многозначительно: — Он просил материалы для доклада подготовить.

— Зачем же дома директора беспокоить?

— А он сам велел прийти. Ну, бывай, — помахал рукой. Гришка смотрел вслед Клапчуку: “У, гад проклятый!” Лихорадочно обдумывал, что делать.

А что делать? Бежать немедленно, пока есть время.

Гришка быстро пересек дорогу и затерялся в аллеях парка.

…Убийство Висловского взволновало весь город.

Хоронить директора вышли все рабочие завода. Из уст в уста передавали содержание записки, оставленной убийцей:

“Так будет со всяким, кто снюхается с большевиками, смерть и еще раз смерть. Беспощадный меч ОУН настигнет вас везде!”

Стояли на кладбище, стиснув кулаки, сотни и сотни — сильные, сплоченные, — и эта гневная, молчаливая толпа была самым красноречивым ответом на бандитские угрозы.

На похоронах было много молодежи, особенно из Политехнического института, где Висловский вел спецкурс. Пришли и Андрей с Филиппом.

— Какой же негодяй этот Иванцов! — сказал кто-то у них за спиной. — Втерся в доверие…

— Я тоже слышал, что Висловского убил какой-то Иванцов, слесарь сборочного цеха, — сказал Филипп, взяв Андрея под руку. — Директор принимал его дома, а он…

— Из-за угла они умеют!..

— Смотри! — сказал Филипп, увидев Бутурлака, который искал кого-то взглядом в толпе.

— Владимир Гаврилович! — крикнул Андрей. Бутурлак махнул рукой, подзывая.

— Вот так изредка и видимся, — сказал он невесело.

— Вы поймаете его? — спросил вдруг Филипп.

— Обязательно, — кивнул Бутурлак, — ему не скрыться.

— Откуда этот Иванцов? — не выдержал Андрей. — Если не секрет.

Бутурлак достал из кармана фотографию:

— Можете посмотреть.

Андрей глянул и побледнел.

— Он! — выкрикнул. — Смотри, Филипп, это же Гришка!

— Какой Гришка? — не понял Бутурлак. — Алексей Иванцов — убийца Висловского.

— Гришка это! Гришка Жмудь, мы ведь вам рассказывали о нем.

— Он! — подтвердил Филипп. — Точно он.

— Пошли, ребята, со мной! — сказал решительно Бутурлак.

Они вышли с кладбища на улицу, где прижался к тротуару черный трофейный автомобиль, капитан посадил в него ребят, сам сел рядом с шофером, приказал:

— В управление.

Андрею еще не приходилось ездить в таких больших и комфортабельных автомобилях, но он не обратил никакого внимания ни на обитые настоящей кожей сиденья, ни на множество никелированных деталей.

— Я знаю, почему он Иванцов, — сказал, нагнувшись к Бутурлаку. — Мать Гришкина, тетка Анна, в девках была Иванцова. А еще сестра ее тоже Иванцова.

— Сестра? Жива? Может, знаешь, где она живет? — нетерпеливо забросал его вопросами Бутурлак.

— Почему не знаю? Раньше в Бродах жила, а потом переехала в Бибрку.

— А мы ищем его… — начал Бутурлак, но не закончил. — Как зовут Иванцову?

— Мария, а отчество, наверное, как у Гришкиной матери, Петровна.

Машина остановилась возле областного управления государственной безопасности, и Бутурлак, оставив ребят в вестибюле, ненадолго отлучился. Вернувшись, сказал что-то часовому и проводил их на второй этаж, в кабинет, где за письменным столом сидел подполковник. Он предложил всем сесть, представился:

— Виктор Эдуардович Яхимович. О вас мне уже рассказывал Владимир Гаврилович. Что вы знаете про Иванцову?

Андрей смутился:

— Ну, тетка Гришки Жмудя, моего двоюродного брата. Он с Коршуном шел на Острожаны, и мы с Владимиром Гавриловичем…

— Знаю. Григорию Жмудю тогда удалось убежать. Вы утверждаете, что это он? — Яхимович положил на стол фото.

Андрей разглядывал внимательно. Гришка возмужал, конечно, но такие же пухлые губы и маленький шрамик над правой бровью. Указал пальцем на этот шрамик.

— Ты помнишь, Филипп, как Гришка упал в лодке и разбил лоб об уключину?

— Да, у него шрам на лбу, — подтвердил Филипп.