Мир Савойя. Зов тьмы

— Ночью чуть легче, — миролюбиво промолвил один из остроухих сопровождающих, — сила конкубины князя Меличи чуть ослабевает без солнечного света. Я когда только поступил на службу, днем и работать не мог, отвлекался на всю эту красоту.

Луна думала над тем, какой же силой обладает эта эльфийка, раз может покрыть многослойной иллюзией весь дворец и половину города. С сожалением девушка подумала о том, что если бы эльфы были чуть более воинственными, они бы помогли людям уничтожить савойя за считанные месяцы.

— Как ее зовут? — спросила Луна у сопровождающего, но тот в ответ только глупо улыбнулся, уставившись на иллюзию, которую видел лишь он один. В этом гвардейце эльфийская кровь не оставила магии, повлияв только на внешность, здоровье и силу.

Девушка крепче схватила Ришара за руку, пока они шли в главный зал, она то и дело прикрывала глаза, взывая к своей спящей магии, помогающей прорваться сквозь иллюзии. С каждым шагом те становились все красочней, а на пороге Большого приемного зала Ришар стал смахивать скупые слезы восхищения.

— Герцог Ришар Де Крафт, охотник на савойя, победитель лорда де Рвиля, хранитель Проклятого Венца! — торжественно возвестил глашатай. Гвардейцы отстали, вместе с Ришаром и Луной остался только их глава, тенью следующий позади.

Приемный зал потряс воображение Ришара, а он уже думал, что примирился с несравненной красотой дворца. Здесь серебро в отделке сменилось золотом, мозаика покрывала потолок и стены, диковинные звери, изображенные на ней, казалось, вот вот спрыгнут с картин, побегут по залу, петляя между златолистными кленами, которые были слишком живыми для каменного изваяния, но слишком совершенными для настоящих деревьев. Огромные картины изображали златовласых эльфиек, прекрасных воинов, девушек и юношей, танцующих в свете солнца. Солнечный свет пробивался сквозь узкие окна, стократно отражался в золотых панелях и наполнял зал ласковым желтым светом. Но самая впечатляющая часть зала была впереди. На двух золотых тронах восседали князь Визалир и его конкубина. Князь оказался мужчиной, царственной наружности, чей благородный профиль полностью повторял изображенный на местной монете. Ришар никогда бы не подумал, что ему уже больше ста лет. Лицо князя соответствовало возрасту сорока лет, следы увядания коснулись только волос, да и те посидели лишь у висков. У ног князя лежали две белоснежные гончие, которые вскинулись, нечеловечески умными глазами рассматривая новоприбывших. Когда Ришар посмотрел на конкубину князя Арсии, то сердце его на мгновение замерло в сладостной истоме. Никогда ему не приходилось видеть женщины красивей: нежный овал лица, огромные, совиные глаза, аккуратный рот с полными губами и волны каштановых волос, накрывающие совершенное золотистое тело. Красота зала меркла по сравнению с ее красотой, с ее красотой меркло даже сияние солнца. Визалир сказал что-то, но Ришар не смог расслышать. Он сделал шаг вперед, ему нестерпимо захотелось проверить, такова ли на ощупь золотая кожа конкубины князя, как ему кажется. Острые ногти впились ему в предплечье, но он даже не заметил этого, и все равно сделал несколько шагов вперед, позволяя ногтям Луны разорвать плоть. Кровь залила рукав, закапала с пальцев. Голос Луны пробивался словно сквозь толщу воды, улыбка прекрасной эльфийки вдруг померкла.

— Иллюзия, — повторяла Луна, пытаясь остановить Ришара в невнятном бормотании клятвы вечной преданности. Именно ее добивался сидящий на троне, он хотел, чтобы Ришар признал его власть над собой, признал себя его вассалом. Он издевающееся улыбался, вскинув золотистую бровь. Столь знакомый изгиб губ вызвал в сердце Луны боль узнавания.

— Она не настоящая? — спросил Ришар, вырываясь из плена очарования. — Эта эльфийка, ее красота все лишь мираж?

Мужчина смог оторвать взгляд от манящих глаз, от тела, что обещало все удовольствие мира. Вместо этого он встретился взглядом с князем, нахмурился. Ришара до дрожи разозлило то, что конкубина накидывала на себя иллюзию совершенства, ему захотелось заглянуть под нее, узнать, как выглядит эльфийка на самом деле. Он посмотрел на Луну, прошептал «спасибо», благодаря ее за боль, что помогла сохранить ему остатки ясного ума. Но Луна лишь рассеяно кивнула в ответ, ее фиалковые глаза горели лихорадочным светом, кожа взрывалась всполохами сияния, будто она боролась с невидимым врагом.

— Все это не настоящее, — сказала наконец она сквозь зубы, падая на колени. Последний всполох яркого света, исходящего от ее кожи, обжег Ришару глаза. Он зажмурился, а когда распахнул их, зал изменился. Деревья действительно росли в нем стройными рядами, они были лысыми, простирали сухие ветви к небесам. Золото пластин померкло, картины и фрески были прекрасны, но точно не собирались спрыгивать со стен. А на троне… не было ни Визалира, ни прекрасной эльфийки. На нем развалившись восседал эльф, изучающий их золотыми глазами.

— Ты действительно моя сестра, — он спрыгнул с трона с изяществом юноши.

Тысячелетний эльф Эльер, сводный брат Луны, последний из касты Сиятельных.

Он оказался немного ниже Ришара, волны рыжих волос неуловимо напоминали иллюзию, которую колдун видел мгновением ранее. Моложавое лицо с острыми чертами, огромные миндалевидные глаза. Он в мгновение ока оказался около Луны, подхватил ее на руки и закружил по залу, радостно смеясь, расцеловывая ее в щеки, лоб. Страж за спиной Ришара также улыбался. В вот сам Ришар их восторга не разделял.

— Где князь Визалир? — спросил он, тяжелым взглядом изучая крепкие жилистые руки Эльера, которыми он держал Луну.

— Мертв, лет как сто, — смеясь сообщил Эльер. Он посадил Луну на трон, дал ей платок, чтобы вытереть кровь с лица. Кровь текла у нее из носа, заливая грудь и пропитывая воздушную ткань. Луне стоило немалых трудов разорвать иллюзию Эльера. Голова у нее кружилась, слабость заставляла дрожать колени. Брат, которого она мечтала встретить всю свою жизнь, буквально излучал опасность. Он подбежал к Ришару, замер недвижимо, уставившись на него золотыми глазами в обрамлении рыжих ресниц.

— Какая магия, — Эльер сделал еще один шаг к Ришару, тонкие ноздри втянули воздух, словно он принюхивался. Волосы, чей цвет напоминал окрас кленов осенью, ожили, потянулись к колдуну, норовя сплестись с его волосами. Они задели маску, свалили ее с лица Ришара, — Какая красота! — Эльер рассматривал злые синие глаза своего нового знакомого, любовался профилем, линией мужественного подбородка. Древнейший любил классическую, неподвластную моде красоту, он не пожелал сдержать разочарованного вздоха, когда Ришар намеренно повернулся к эльфу изуродованной частью лица, — Какая жалость!

Луна все еще не пришедшая в себя от удара магии своего брата, замерла на троне мертвого князя в неподвижности к которой способны истинно бессмертные. Глаза ее были красными, налитыми кровью от лопнувших сосудов, но регенерация уже возвращала им первозданный вид. Эльер, потерявший интерес к Ришару, вернулся к сестре.

— Ты проделала долгий путь, чтобы увидеться со мной. Значит ли это, что мама мертва?

В ответ Луна кивнула.

— Савойя? — спросил он, имея ввиду, кто именно оборвал ее жизнь. Эльер рассматривал свою сестру с нескрываемым любопытством. Гладил серебряные волосы, прощупывал озеро магии, что разливалось в ее душе. Ришар поймал себя на неуместной ревности, когда Эльер быстрым движением слизал кровь, размазанную у нее на щеке. Острый язык спрятался у него во рту, Эльер удивленно хмыкнул, узнавая ее привкус.

— Люди, — ответила Луна. Она снова и снова возвращалась в памяти к тому дню, когда мама покинула этот мир. Свист, ранящий уши, острые пики, призванные загнать их в клетки. Вскинутые в защитном жесте руки мамы. Она не стала вредить людям, хоть и могла это сделать. Возможно она растерялась, а потому не защитила себя, возможно услышала предательский зов вечности, которые рано или поздно слышат все эльфы. Луна не помнила, чтобы сила ее мамы была такой же мощной, как у Эльера. Ее сила была скорее связана с землей, растениями и животными Злого леса. Его сила опутывала нитями всю Ветиру, пронзала ее жителей и гнездилась в сердцах встреченных ею эльфов.

— Она должна была прийти ко мне столетие назад, тогда этого всего бы не произошло. Я бы укрыл ее, защитил ее. Спрятал и от мерзости и от людей. — Эльер сжал руки в кулаки. Деревья вторя его движению гневно затрясли голыми ветвями. Луна увидела, как осыпались на мраморный пол сухие веточки, как недовольно заскрипели корни, а испуганная рыжая белка спряталась в дупле. Эльер перенес с собой часть своего леса, часть своей силы, размножил ее каким-то образом, изменил, слил с энергией этого города.