Мир Смерти и твари из преисподней
Шрифт:
– Иди сюда, зараза! – успел сказать он в ответ на ее наглую реплику.
А больше не успел ничего. Потому что пушистая женщина с большущими голубыми глазами сделала какое-то еле заметное движение, и Фуруху стало очень больно.
Она сломала ему предплечье левой руки.
Глава 11
Монстры вели себя странно. Никто, конечно, не знал, как именно должны вести себя монстры. Но по сравнению с записью, привезенной Крумелуром на Пирр, и даже по сравнению с единственным коротким боем в кратере логика поведения высокотемпературных существ на этот раз прослеживалась еще труднее. Чем служило для них извержение? Способом атаки или всего лишь удачным шансом для нападения? А может, такой же внезапной и непреодолимой катастрофой, какой было это землетрясение для моналойцев? Наконец, вытекание лавы могло оказаться просто неким ритуалом, допустим, религиозным. А присутствие иной жизни, тем более белковой, эти странные существа
А были и такие представители горячего народца, которые с яростью, не уступавшей прежним случаям, выныривали из расщелин, заполненных магмой, и хватали все подряд. Были и другие – те совсем мало шевелились, зато издавали необычные звуки, едва ли могущие считаться речью. Уж скорее этот надрывный скрип напоминал вопли отчания или боевой клич вожака звериной стаи.
В общем, ощущение складывалось такое, будто пирряне на сей раз имеют дело не просто с иной формой жизни, а с поистине невменяемыми созданиями природы или с неисправными механизмами, пошедшими вразнос. Сам Бруччо оказался не в силах классифицировать монстров по типу их поведения. Одни и те же особи демонстрировали абсолютно разные манеры, с другой стороны, их выходки никак не зависели от размера, цвета или формы головы. Язон успел отметить и еще одну особенность: все монстры были сотворены по образу и подобию мужскому. Женщин такого рода то ли не существовало вовсе – в конце концов, механизм размножения у этих горячих мог отличаться от человеческого, – то ли, как и люди, они отправляли на войну лишь мужчин.
Правду сказать, война получалась странная. Прямой и ясной агрессии не наблюдалось, но опасность была налицо. Агрессивен ли падающий со стола горячий утюг? В общем, нет, но опасен безусловно. Эти сошедшие с ума утюги с ногами и руками выглядели более чем опасными. Угроза сделалась особенно очевидной, когда, полностью подтверждая рассказы Крумелура, монстры в очередной попытке завоевать территорию (или установить контакт? – Язон продолжал верить и в такой вариант) начали выбираться из разломов. Давя раскаленными ножищами дымящуюся растительность, они решительно двинулись к кораблям. До этого пирряне старались не нападать. Следовало все-таки поначалу изучить повадки врага, а уж потом переходить к серьезным активным действиям. Лишь несколько упреждающих ударов было нанесено – в порядке эксперимента и в целях личной безопасности. Ну а теперь отстреливаться приходилось уже всерьез.
Керк, приберегавший главные мощности на потом, решил, что наконец-то настало время палить изо всех стволов сразу. И монстры от его струйной пушки и криогенного бомбомета прыгали обратно в лаву намного быстрее, чем вылезали оттуда. Не жалела зарядов и Мета, предпочитавшая не столько шквальный огонь веером, сколько точную, прицельную стрельбу. А Стэн обрушил на шеренги горячих воинов свое самое новое изобретение – ультразвуковой дезинтегратор. Оружие оказалось эффективнее, чем можно было предположить. Внутри у монстров что-то резонировало, и они разваливались на куски раскаленного вещества раньше, чем успевали скрыться в потоках лавы. К сожалению, куски эти – ведь не все же возвращалось в лаву – были крайне неустойчивы на воздухе. Они дымились, вспыхивали и сгорали, словно политые бензином. Для исследования там могло остаться мало чего интересного. А Бруччо просто требовал захватить в плен хоть одного врага – живого или мертвого.
Прекрасная возможность представилась, когда некий особо шустрый урод приблизился метров на десять к суперботу. Его обстреляли из стационарных орудий очень ласково, то есть не стремились уничтожать, а лишь слегка обездвиживали гелиевым морозцем. Затем окружили защитным энергетическим полем и приготовились упаковать в лучшем виде, но… Не тут-то было! В результате мгновенного взрыва, почти не вызвавшего обычной акустической волны, – пленный монстр самоликвидировался, превратившись в скучную горстку пепла.
Конечно, Бруччо проанализирует после химический состав и этих останков, но вряд ли сумеет сделать интересные выводы. Ох вряд ли! Не давались они в руки, проклятые уроды! И может, прав был Арчи, который активнее других с поистине пиррянской ненавистью громил вылезающих отовсюду чужаков. Словно, уничтожая их, он ждал появления новых. Более сговорчивых, что ли? А ведь, кажется, именно об этой гипотезе он и рассказывал накануне Язону.
Меж тем интересный вывод напрашивался из самого факта суицида захваченного в плен врага. Если, конечно, предположить, что это действительно самоубийство. А может, просто этакая хитрая программа,
заложенная в робота? Или вообще кто-то на расстоянии управляет диковинными монстрами? Вот до этих-то хозяев как раз и мечтал добраться Арчи.«Ну надо же! – подумал Язон. – Как долго пирряне, даже общими усилиями, не могут понять самой элементарной вещи: живые у них сегодня враги или механические?! Впрочем, благодаря целой гвардии деятелей науки, психически не вполне здоровых, в современной Галактике уже трудновато становится провести грань между этими двумя понятиями».
Язону иногда начинало казаться, что и на Пирре, и на других планетах он воюет в последние годы исключительно с андроидами и киборгами. Люди – бездушные и жестокие, как роботы. Животные – могучие и уродливые, как военные машины, предназначенные только для убийства… Иногда Язон вообще переставал понимать, зачем он воюет. Игроку, бизнесмену, исследователю – ему претили откровенная антигуманность и бессмысленное кровопролитие, свойственные любой войне. За долгие годы своей жизни он много раз искал и находил другие методы для победы над людьми, монстрами и целыми мирами.
Вот и теперь Язон внезапно осознал всю несуразность развязанной здесь бойни. Возможно, это и был необходимый этап в задуманной пиррянами масштабной операции, но лично ему участвовать в этом этапе было неинтересно. Ему хотелось совсем другого. Чего же?
Мысль возникла неожиданно, но, как всегда, очень быстро оформилась в конкретный план. Пока рвутся бомбы и горит земля, пока бойцы с обеих сторон мечутся в дыму и пламени, нет ничего проще, как незаметно исчезнуть с поля сражения. Это – не дезертирство, а хитрый тактический ход. Язон не чувствовал угрызений совести. Толку от него в подобном бою немного, а затянется это все, похоже, еще на несколько часов. Да за такое время Язон успеет выполнить все намеченное и вернуться обратно. А ведь на самом-то деле это важно для всех, только некогда объяснять Керку и даже Мете. Крумелуру – и вовсе объяснять бессмысленно, если не сказать опасно. Он слишком многое пытается скрыть, видя в пиррянах простых исполнителей.
«Извини, Крумелур, – сказал про себя Язон. – Так не получится. У тебя свой бизнес, а у нас – свой. И требует он особых методов работы. Простой пальбой в сложных ситуациях не отделаешься».
В общем, пока ребята воюют, самое время Язону поработать головой. А точнее, приступить к разведывательной операции.
Землетрясение еще не закончилось, и теперь трещины подбирались почти вплотную к кораблям. Наиболее упрямые фермеры, остававшиеся в пиррянском лагере на ночь, на сей раз не пострадали, их успели эвакуировать на местном транспорте – этаких огромных безобразного вида гусеничных вездеходах. А вот суперботы пострадать могли. Это было бы крайне глупо, и Керк приказал передислоцировать воздушно-космические силы пиррян, а несколько универсальных шлюпок велел постоянно держать в готовности к взлету на случай экстренной необходимости. И несколько раз уже пришлось десантироваться на поле боя, чтобы выдергивать из опасной зоны особо увлекшихся стрелков, окруженных потоками лавы.
Язон внимательно оценил сложившуюся в долине ситуацию, взял одну из шлюпок, покружил над самым жарким местом, да и свернул резко к горам, спрятавшись за дымовую завесу. Никто из друзей не заметил этого маневра. Не до того им было. Стрельба внизу не стихала ни на минуту.
Пройдя перевал на бреющем полете, почти вплотную к хищно торчавшим скалам, Язон увидел вновь уже знакомый величественный пейзаж, раскинувшийся от подножия вулкана до моря на горизонте: необъятные плантации, заполненные людьми, россыпь каких-то строений и полоску темной воды вдалеке. От побережья поднимался сизый туман, но сквозь него было ясно видно, как ползет вверх по вьющейся серпантином дороге какой-то громоздкий автомобиль. Универсальная шлюпка требовалась Язону лишь для преодоления перевала, дальше он предполагал двигаться пешком, дабы зря не привлекать ничьего внимания. Поэтому свой летательный аппарат Язон аккуратно посадил в густом кустарнике, забросал для верности ветками и начал спускаться по узкой тропинке. Он ее еще сверху приглядел. Тропинка вела к небольшому на первый взгляд поселку, расположенному на горном плато, в нескольких сотнях метров над простиравшимися внизу полями.
Язон специально выбрал в качестве первого объекта именно этот тихий населенный пункт. Ведь начинать контакт с людьми там, где они работают в поте лица, да еще в таком количестве, да еще под охраной, – дело почти безнадежное. Сначала нужно понаблюдать за отдельными представителями разных классов моналойского общества откуда-нибудь из укрытия, а уж затем переходить к общению. Возможно, имело смысл «взять языка», как это называлось в старину. Не исключено, стоило даже доставить пленника в пиррянский лагерь и уже там обо всем расспросить. А потом устроить, например, очную ставку с Крумелуром, выяснить, что здесь правда, а что явная ложь. Все могло быть интересно, но Язон предпочел не забегать мыслями далеко вперед. На сегодняшний день вполне достаточно и первого приблизительного знакомства с той частью Моналои, которая лежала по другую сторону перевала. Язона устроил бы самый минимум новой информации. В конце концов, не менее важно вернуться к своим до завершения битвы.