Мир Софии

— Ты наверняка догадываешься какое.

— Нет-нет. Я только сказал, что, по-моему, оно не возникало бы столь часто, если бы не имело особого значения для Хильды и ее отца. А какое значение, об этом знает только Хильда.

— Это была романтическая ирония?

— Бессмысленный вопрос, София.

— Почему?

— Потому что ирония тут не про нашу честь. Мы лишь беспомощные жертвы иронии. Если недоразвитый ребенок нарисует что-то на листе бумаги, нет смысла спрашивать бумагу, что он хотел изобразить.

— У меня даже мурашки по спине от такого.

КИРКЕГОР

…Европа находится на пути к банкротству…

Хильда посмотрела на часы. Уже начало пятого. Положив папку с рукописью на стол, она помчалась вниз, в кухню.

Нужно было успеть отнести в сарай еду, прежде чем маме надоест ждать. Пробегая мимо зеркала в бронзовой раме, Хильда не удержалась и заглянула в него.

Потом она быстренько поставила чайник и стала торопливо намазывать бутерброды.

Да, она непременно сыграет с отцом одну шутку. Хильда все больше чувствовала себя союзницей Софии и Альберто. Розыгрыш начнется еще в Копенгагене…

Вскоре Хильда уже входила в лодочный сарай с большим подносом в руках.

— А вот и второй завтрак, — сказала она.

Мама драила что-то наждаком. Когда она откинула со лба волосы, в них тоже проглядывал наждак.

— Ну что ж, обед мы сегодня пропустим.

Чуть погодя они уже сидели на мостках и закусывали.

— Когда приезжает папа? — спросила Хильда.

— Ты сама знаешь. В субботу.

— Но во сколько? Ты, кажется, говорила, что он едет через Копенгаген.

— Да…

Мама сделала паузу, чтобы дожевать бутерброд с огурцом и паштетом.

— …он будет в Копенгагене около пяти. Самолет на Кристиансанн вылетает в восемь пятнадцать. По-моему, посадка в Хьевике ожидается в половине десятого.

— Значит, три с лишним часа на копенгагенском аэродроме, в Каструпе…

— А в чем дело?

— Ни в чем… мне просто любопытно, как он будет добираться.

Они продолжали есть. Выждав подольше, Хильда снова приступила к расспросам.

— Ты что-нибудь слышала в последнее время про Анну и Уле?

— Да, они иногда позванивают. Хотят в июле приехать домой на каникулы.

— Не раньше?

— Нет, думаю, не раньше.

— Значит, на той неделе они будут в Копенгагене…

— Да в чем дело, Хильда?

— Ни в чем. Мы же должны о чем-то говорить.

— Но ты уже третий раз упоминаешь Копенгаген.

— Неужели третий?

— Сначала мы с тобой говорили о том, где папа делает пересадку…

— Да-да, поэтому я и вспомнила про Анну и Уле.

Как только они поели, Хильда составила тарелки и чашки обратно на поднос.

— Мне надо читать дальше, мама.

— Ну конечно…

Не послышался ли в мамином ответе легкий упрек? Они ведь собирались вдвоем приводить яхту в порядок к папиному приезду.

— Папа намекнул, что мне хорошо бы до его возвращения закончить книгу.

— Мало того, что его нет дома, он и в свое отсутствие пытается заправлять всем, что здесь происходит.

— Если б ты только знала, скольким еще он пытается заправлять, — загадочно произнесла Хильда. — И какое получает от этого удовольствие…

Она поднялась к себе и продолжила чтение.

София вдруг услыхала стук в дверь. Альберто строго посмотрел на нее.

— Не будем отвлекаться.

Стук усилился.

— Я расскажу тебе о датском мыслителе, которого философия Гегеля привела в негодование, — сказал Альберто.

Дверь уже просто сотрясалась — так в нее колотили.

— Наверняка майор прислал очередного сказочного героя. Проверить, не попадемся ли мы на его удочку, — продолжал Альберто. — Ему это ничего не стоит.

— Но если мы не откроем и не выясним, кто это, ему ничего не стоит снести весь дом.

— Возможно, ты права. Придется открыть.

Они подошли к двери. Поскольку стук был неимоверно громкий, София ожидала увидеть за дверью чуть ли не великана, однако на крыльце стояла девочка в цветастом платьице и с длинными светлыми волосами. В руках у нее было две бутылочки: одна — красная, другая — синяя.

— Привет, — сказала София. — Ты кто?

— Я Алиса, — ответила девочка, смущенно делая книксен.

— Я так и думал, — кивнул Альберто. — Это Алиса из Страны чудес.

— Но как она оказалась здесь?

— Страна чудес не имеет границ, — опередила его с ответом Алиса. — Она вроде Организации Объединенных Наций — находится повсюду, так что нашу страну пора избрать почетным членом ООН. И пусть бы ее представители входили во все комитеты. Ведь ООН тоже родом из человеческой мечты… или иллюзии.

— Ох уж этот майор, — хмыкнул Альберто.

— А что привело тебя сюда? — спросила София.

— Мне нужно вручить тебе эти философские бутылочки.

И она протянула Софии два пузырька из прозрачного стекла, в одном из которых была жидкость красного цвета, а в другом — синего. На красной бутылочке стояла надпись: «ВЫПЕЙ МЕНЯ», на синей: «И МЕНЯ ТОЖЕ».

В следующую минуту мимо хижины пробежал белый кролик. Он бежал на задних лапах и был одет в пиджак и жилетку. Прямо напротив двери он вынул из жилетки карманные часы и пробормотал:

— Ой-ой-ой, я опаздываю…

И побежал дальше. Алиса припустила за ним. На ходу она снова присела и сказала:

— Ну вот, опять все сначала.

— Передавай привет Дине и Королеве, — крикнула ей вслед София.

Алиса скрылась из виду. Альберто с Софией остались стоять на крыльце, рассматривая бутылки.

— «ВЫПЕЙ МЕНЯ», «И МЕНЯ ТОЖЕ», — прочитала София. — Я боюсь. Вдруг там отрава.