Мир Трех Лун

Он посмотрел обалдело, ничего не понял из очень правильных и красиво-благородных слов, обкатанных до полной потери смысла.

– Ладно, – сказал он очень серьезным голосом, – отнеси траву старшему в той комнате. Пусть истолкут в кашицу. Остальное все готово. Только не всю неси, достаточно три стебля… Возьми вот эти, они самые сочные…

Глава 20

Я не только отнес те три стебля старшему из помощников, хотя какие они помощники, но и объяснил на всякий случай, что надо делать – ставки слишком велики. Он слушал угрюмо и с явными признаками поражения на хмурой морде. Все-таки он еще слуга, а я уже ученик, хотя без году неделя. Не знают еще, что не просто ученик, а помощник! Более того, младший партнер, хотя еще сам не знаю, как это, но явно имею прав больше.

Заглянув к себе, быстро и с удовольствием покормил замечательного прожорлика, растет просто стремительно, толстенький, как рыба-шар, сразу же полез ко мне на ручки, умильно хрюкает и закрывает глаза, когда я ему чесал пузико, все звери почему-то обожают, когда им чешут брюхо, а когда попытался опустить обратно в шапку, запищал обиженно и так вцепился всеми четырьмя, что после нескольких попыток избавиться кое-как передвинул микроскопического крокодила на плечо, где он прижался пузом, распластался, принимая цвет рубашки, и сыто задремал, вогнав коготки сквозь плотную ткань даже в мою кожу.

Когда вернулся к Рундельштотту, тот уже не просто волнуется, его трясет, то и дело подбегает к двери, прислушивается к голосам с той стороны, тут же мчится к столу и в который раз торопливо просматривает полуистлевшие страницы древней рукописи, хотя, думаю, давно заучил все наизусть.

– Не волнуйтесь, – повторял я. – Вы гений, мастер Рундельштотт!.. У вас все получится.

Мой дракончик распластался на плече, страшится шевельнуться, чтобы не согнали, но Рундельштотт сейчас не заметил бы на моих плечах и нильского крокодила.

Встрепанный и взмокший, он в конце концов рухнул в бессилии в кресло с колесиками и дальше скользил в нем вдоль длинного стола, проверяя и перепроверяя.

– Мастер, – сказал я, – у вас глаза красные!.. Могут лопнуть, если перестараетесь.

Он бормотал шепотом обрывки заклинаний, лицо чуть порозовело, но глаза налились кровью еще сильнее. Заклинания, как и лекарства, одно лечат, другое калечат.

– Давайте, – предложил я, – помогу вот тут…

Он вскинул руку, заставляя умолкнуть, замер, начал прислушиваться, даже глаза чуть прикрыл. Я напряг слух, но из-за двери доносится монотонный шум, словно стадо овец ржет из длинного ряда кормушек.

– Королева, – произнес он замедленно и с ужасом.

– Что с нею? – спросил я шепотом.

– Поднимается, – проговорил он, все еще прислушиваясь, но в голосе проступила тревога.

– По лестнице? – спросил я опасливо. – Или как-то иначе?

– По ступенькам, – огрызнулся он. – Уже на середине лестницы…

– Ну и слух у вас, – восхитился я. – Это ж хорошо, ее и ждем!

Он перевел взгляд на меня, глаза показались чуточку безумными.

– Она уже близко!

– Мастер, – сказал я быстро, – не паникуйте. Не паникуйте, все под контролем. Все в вашем кулаке.

Он разжал сухонькие кулачки, посмотрел и снова сжал. Мне они напомнили высохшие коробочки мака, такие же серые и хрупкие.

– Вот-вот, – сказал я, – вы свое не упустите!.. Вы лев рыкающий! И пинающе попирающий.

– Сегодня решится, – прошептал он, – жить нам или не жить…

Я посмотрел косо, я при чем, но повторил с должным подобострастием:

– Вы гений, мастер Рундельштотт!.. У вас все получится!.. Гении вне логики!..

Дверь распахнулась с такой силой, что обе половинки ударились с грохотом о стену. Вошли, а точнее, вломились двое рослых гвардейцев в металле с головы до ног и копьями с длинными наконечниками, напоминающими ножи. Оба встали по обе стороны от входа, рассматривая нас угрюмо и с подозрением.

Еще двое в красных с золотом мундирах вошли и придержали половинки двери в ожидании королевы.

Мучительно долгую минуту мы с Рундельштоттом стояли, не двигаясь, как два суслика у норки. Дыхание чародея становилось все более хриплым и частым.

Вход озарился мерцающим светом, в проеме появилась королева. Бирюзовое платье до пола, но без глупой пышности, пояс усеян драгоценными камнями, разноцветными, но создающими странную гармонию, волосы убраны строго и по-деловому, хотя из пышной прически торчит с полдюжины заколок с кроваво-красными рубинами.

Я успел увидеть толпу придворных, от блеска золота и драгоценностей на одежде и шляпах глаза на мгновение просто ослепли. Королева смотрит холодно, лицо из драгоценного янтаря, желто-золотые глаза, огромная копна зловеще-черных, как воронье крыло с синеватым отливом, пышных волос, а брови густые, угольно-черные, без блеска.

Мяффнер продолжал тараторить:

– …а еще, ваше величество, в землях глердства Жмайди культ бога Укулуса снова возрождается. Опять выстроили храм…

Она остановилась на пороге, смерила его холодным взглядом. Голос ее прозвучал так, словно сто лет пролежал в вечной мерзлоте:

– Храм?

– Почти, – ответил он, чуть смутившись. – Пока там только жертвенник… Но уже сейчас, вы не представляете, полыхает огонь на камне! Это полноценное капище!

Она нахмурилась:

– Жертвы приносили?

– Да, ваше величество! – ответил он с готовностью. – Несколько раз. Всегда незаконно.

– Кого?

Он чуть смутился, ответил с запинкой:

– Пока только животных…

– Ну-ну?

– Однако идут разговоры, – продолжил он, – насчет духа древних традиций…

– Подробнее!

– Будут избирать девственниц, – пояснил он, – а их кровью пропитывать священную землю храма…

– Установите наблюдение, – велела она. – Как только принесут в жертву человека, сразу же всех под стражу. Вожаков повесить вокруг их камня, остальных – под арест.

– Может быть, – сказал он, – их тоже вздернуть? Виноваты участием.

Она взглянула на него с отвращением:

– А камень ломать вы будете?

Она сделала шаг, гвардейцы тут же захлопнули дверь за ее спиной, отсекая от придворных, в том числе и от Мяффнера.

Королева сошла в наше помещение и сделала несколько величественных шагов к столу с малахитовым цилиндром, что щедро усеян ее бриллиантами.

Рундельштотт заспешил навстречу, поклонился, затем поклонился точно так же снова, словно с перепугу забыл про первый раз.

– Ваше величество!.. Ах, ваше величество!

Она проговорила холодно:

– Снова трудности?

– Все преодолено, – заверил он. – А их было немало. Но под вашим благословенным руководством… влиянием… сенью…