Мир в коме

–Таира, я рада снова поговорить с тобой,– улыбнулось оно мне.

–Да, я тоже рада видеть себя-тебя.

–Однако я тут, чтобы предупредить,– голос моего Я стал серьезным.– Приближаются страшные времена, когда этот мир падет в темноту вместе со всеми. Если мы не успеем спасти здешних жителей во время, то мы не сможем этого сделать никогда, никто не сможет сделать это.

–Кто за этим стоит?

–Те люди, которые сорвали митинг. Знаю, ты уже забыла о них, но не стоит их недооценивать. Они сильнее тебя, намного, поэтому прошу, будь готова.

–Не переживай, я же буду не одна,– улыбнулась я.

–Я знаю, но все же…

–А когда будет тот самый день?– спросила я.

–Точно не знаю, но знаю точно, что это число тринадцать, однако, какой месяца я не знаю. Ну, вроде все сказала, еще увидимся,– помахала она мне рукой и я тут же очнулась.

–Видела что-то?– поинтересовался Парис.

–Да, себя,– кивнула я.

–А к себе ты не попала?

–Нет, но мне моё Я сказало, что это число тринадцать.

–Тринадцатый день значит. Сотирис, сейчас какое число?

–Десятое. Пора готовиться,– сказал тот.– Пойдем, скажем остальным.

Когда мы пришли в зал, там уже собрались все. Я решила остаться в стороне вместе с Сотирисом и понаблюдать за реакциями присутствующих. Знаю, что сомневаться в друзьях плохо, но на всякий случай надо проверить каждого. Парис вышел вперед и начал вводить всех в курс дела. Вдруг я заметила камеру. Она мелькнула за спиной Алексиса, а затем вновь появилась возле Макара, который стоял в двух метрах от полубога. Это Лиза. Маленькая девочка решила заснять и этот момент. Я улыбнулась, но тут заметила Азариас, который, шатаясь, шел по направлению к дивану, что стоял за Лизой. Расширенными от страха глазами я глянула в сторону девочки. Та уже быстро прятала камеру. Благо Азариас прошел мимо и ничего не заметил. Я выдохнула. Так, не отвлекаться! На кону судьба всех «спящих» людей, в том числе и моих друзей, и меня тоже. Напрягаюсь, чтобы лучше чувствовать эмоции других. Всё то время, что Парис говорил о грядущем дне, ничего не происходила. Конечно, все были взволнованы, но это нормальное явление, поэтому я лишь спокойно выдохнула, когда оглашение закончилось и все начали расходиться.

Внезапно я уловила слабую, совсем слабенькую эмоцию. Чувство тревоги, но не за себя или остальных. Я понятия не имею, о ком же так беспокоился обладатель тревоги, да и уловить, кто же это я не смогла, но догадки у меня уже есть.

Следующие дни все усердно готовились, хотя и знали, что этот роковой день может быть в другом месяце. По несколько часов в день мы занимались с нашими животными, сражались друг с другом для улучшения своих боевых навыков и каждый вечер, едва не до самого утра, я совершенствовалась духовно. Я научилась мгновенно перемещаться и перемещать остальных, реагировать на чужое присутствие, а так же поймала нить реального мира. Сейчас она очень тоненькая, так как перекрыта нитью этого мира, но Тэйлс сказал, что в тот день эта нить должна проявить себя сильнее. Очень на это надеюсь. Так вот и проходили наши подготовки. Конечно же, за всё это время я ни разу не смогла толком поговорить с Эрнестом, а мне этого жуть, как не хватало. Даже с ребятами я не могла связаться по поводу наших фотографий.

Двенадцатого числа, за пару часов до рассвета, я легла спать в предвкушении завтрашнего дня.

Глава 15

Просыпаюсь и сладко потягиваюсь в кровати. Тринадцатое число. Сегодня тринадцатое сентября. День, который решит судьбы, если не всех, то многих, в том числе и мою. Однако ничего особенного я не чувствую. Нить реального мира ничем не проявила себя, да и ощущения мои какие-то слишком будничные.

Наверное, не в этом месяце нам суждено вернуться,– вздохнула я про себя. Я поворачиваюсь на бок и пытаюсь поймать сон, но тот все не идет. По немного начинаю просыпаться, и ко мне приходит понимание, что я не одна. Открываю глаза и вижу перед собой спящего Эрнеста. Парень лежал поверх одеяла и мирно посапывал. Такой спокойный и умиротворенный, что даже не вериться, что это мой парень. Он ведь всегда настроенный по-боевому, частенько ворчит и многим незнакомым людям кажется слишком холодным. Хотя мы, его хорошие друзья, уж точно знаем, что это всего лишь его маска.

Легким касанием убираю прядку волос с его лица, и он тут же просыпается.

–Доброе утро,– улыбается Эрнест.

–Доброе,– киваю в ответ.– Давно ты тут?

–С рассвета. Хотел проведать тебя, а то нормальной возможности поговорить не выдавалось.

–Это да, это да,– повторяю я.– А ничего, что я в столь раннее время сплю?

–Та не, мне нормально,– ухмыльнулся он.

–Что ж ты тогда делал всё то время, пока я спала и пока сам не уснул?

–На тебя смотрел. Ты такая миленькая, когда спишь,– улыбнулся тот еще шире.– Не то, что в обычной жизни.

–Тебе никто не говорил, что ты просто ужасный нахал?– спокойно спросила я.

–Ты первая.

–О, значит, остальные скрывали от тебя такую важную правду,– наигранно ужаснулась я.

–Именно,– согласился он.– Но раз ты мне её открыла, то не зря я выбрал тебя.

–Точно нахал.

–А теперь давай перейдем к более важному делу,– вмиг его лицо стало серьезным.

Я села в кровати, все еще кутаясь в одеяло.

–Ничего такого, чтобы давало намек на слабину этого мира,– вздыхаю я.

–То есть всё, как обычно?

–Да.

–Значит, этот день не сегодня,– подытожил Эрнест.

–Так и есть.

–Тогда я имею полное право утащить тебя сегодня на свидание.

–Нет, не имеешь,– довольно заявила я, так как узрела на лице парня удивление и недовольство.

–Это еще почему?– спросил он.

–Потому, что сегодняшний день сам по себе будет весьма опасен.

–У тебя есть какие-то подозрения?

–Именно, но ими я с тобой не поделюсь,– ответила я, легонько щелкнув парня по носу.

–Жадина!– буркнул тот обиженно.

–Говядина!– крикнула я уже из ванной.

Оказавшись в ванной, один на один с собой, я довольно выдохнула. Разговор с Эрнестом придал мне сил и уверенности в себе, да и хорошее настроение появилось. Напевая веселую мелодию, известную только мне, я принялась готовить себя к водным процедурам, но перед моими глазами вдруг появилась ясная картинка: двор особняка, почти разрушенный, на земле лежат тела незнакомых мне людей, среди этих тел я узнаю некоторых учителей, везде дым. На этом всё. Картинка исчезла, а я продолжила свое прерванное занятие, но уже полностью погрузившись в свои мысли. Одно мне стало ясным – сегодня будет бойня.

Выхожу из душа и вижу лежащего на застеленной кровати Эрнеста, листающего фотографии в моей камере. Я прохожу к кровати с невозмутимым лицом и прячу пижаму под подушку, а сама облокачиваюсь на ноги парня, согнутые в коленях. Пару минут мы сидим молча.

–Сегодня без хвоста?– спрашивает он, разрушая тишину.

–Забыла завязать,– отмахиваюсь я.

И вновь тишина. Я продолжаю сверлить взглядом Эрнеста, который никак не реагирует на мое присутствие. Вдруг он выравнивает свои ноги, и я падаю на них. Раздраженно фыркнув, ползу к его лицу, просовываю голову под камерой и зло смотрю на него.

–Чего?– спрашивает он, оторвавшись от своего занятия.

–Не хорошо рыться в чужых вещах, тем более в камере,– замечаю я.

–Это ж просто камера,– пожимает тот плечами, мол: «Я же не в белье твоем роюсь».

За долю секунды камера исчезает из его рук. Теперь он её не достанет, как бы сильно не старался.

–А вот это уже наглость,– говорит он, смотря на меня.

Я быстро меняю положение из лежачего в сидячее, и вновь облокачиваюсь о его согнутые ноги.

–Ничего не знаю,– развела я руками.