Мир, в котором меня не было

Парень помогал смазывать ей мелкие ранки на лице. У меня в груди завертелся комочек раздражения. Делли почти не пострадала. Могла бы и своими силами управиться. Такие царапины за пару дней заживают. Боли не доставляют. А под макияжем совсем незаметны. В зале Восстановления есть люди, которые больше нуждаются в помощи, чем она. Неужели ей мало внимания? Она итак единственный адепт, который сумел выстроить щит! Должно быть, ее комиссия оценит на высший бал. Быстро среагировала, растянула щит на двоих, отделалась парочкой формальных ран.

Я почувствовала в себе неуместный гнев и перевела взгляд на Дэна. Столь сильные негативные эмоции были сейчас излишними. Потому что, угадайте что? Лечением Свет занимается лучше всего, когда его носитель пребывает состоянии внутреннего спокойствия. А вид Дэна меня успокаивал. Если не обращать внимание, как мило он разговаривает с Делли. Как суетится вокруг нее. Как та сдержанно улыбается, совершенно не ценя проявленную заботу. Он ведь совершенно не обязан ей помогать! Какого демона она ведет себя так надменно?!

Иии... Стоп! Так мы с места не сдвинемся. Смотри только на Дэна. Поройся в памяти Эвелин и найди парочку приятных воспоминаний. Что такого он сделал, что остатки прошлой личности вылавливают его фигуру в каждом уголке Академии?

– Ты улыбаешься, - оповестил меня Асбер. Я почти не дернулась, но одарила данара таким ошарашенным взглядом, что он прочел меня, как надпись на парте.
– Забыла, что я здесь?
– Он наклонил голову, пытаясь разглядеть, на кого я променяла его внимание.
– Я его помню. Тот назойливый парнишка, что подходил к тебе после испытаний. И чего его сюда так тянет? У воздушников что, совсем девушек нет в этом году?

– Вовсе он не назойливый, - вступилась я.
– Ни к кому не пристает, а пытается помочь. Просто не все это могут оценить.

Проклятье, Асбер здесь только для того чтобы шпионить, вычислять мои желания и слабости, а потом докладывать начальству. Я не должна предоставлять ему информацию такого рода на блюдечке! Какого демона я творю?!

Мое выражение лица снова выдало все мысли.

– Да ладно, - отмахнулся данар.
– Я знаю, что вы друзья детства. Только между тем мальчиком, что ты помнишь и этим адептом Воздуха, разница в пропасть. Он не такой милашка, каким был три года назад.

Я посмотрела на Дэна. Вспомнила, как он успокаивал меня в первые мгновения после прохождения испытаний. Его заботливые руки, тихий, размеренный голос. Он подошел помочь, хотя знал, что нахождение рядом со мной может серьезно подпортить ему репутацию. Если этот человек и изменился, то только в лучшую сторону. Асбер наговаривает на Дэна, чтобы деморализовать меня. Ему выгодно мое чувство одиночества и неприкаянности. Так легче манипулировать. Втереться в доверие.

– Не веришь?
– Асбер взглянул на часы, потом на папку с документами. Неохотно поднялся с дивана и уже глядя на меня сверху вниз, сообщил.
– Пожалуй позволю тебе самостоятельно разочароваться в собственных иллюзиях. До следующего раза.

Развернулся и зашагал в сторону выхода. Осталась только я и Араника, которая отчаянно делала вид, что все еще спит.

Глава 8

Инквизитор

Мигрень - обычное дело для человека, что с утра до вечера занят государственной работой, и необычное для демона. Она мучила его второй день подряд. Когда часы пробили на башне шесть, а утренний туман растаял среди просыпающихся улочек города, пришло зудящее чувство. Оно распространялось подобно чумной заразе: неожиданно, быстро и без надежды на избавление. Небольшая горсточка разбитого стекла, что осталось от пузырьков с зельями, валялась на ковре безвкусной мозаикой. Рядом, почти у самого окна лежала раскрытая книга по лечебным заклинаниям. Ее листки примялись, а на новеньком переплете образовалась косая линия разрыва. Изначально инквизитор планировал выкинуть ее в окно, но в последний момент вспомнил, что экземпляр новый и подарен весьма уважаемым коллегой, с которым не следует портить отношение, путем выбрасывания результатов его трудов с пятиэтажной высоты в ров с водой. Поэтому, в последний момент, книга сменила траекторию полета и попала точнехонько в циферблат напольных часов. Они, конечно, не имели ничего общего с башенными часами, что надоедали каждые полчаса звонким боем, но легкое удовлетворение от причинного вреда, Инквизитор все-таки получил.

Восстановить силы в Нижнем мире проще некуда. А работа с чужими снами не из легких. Та же псевдореальность потребует меньше затрат, чем втягивание чужого сознания к себе в сон. Встреться он с настоящим демоном, все получилось бы иначе. Они бы вместе поддерживали иллюзию, желая остаться на равных. Но бывшая пленница Дневника, тратить силы была не намерена, и все легло на плечи демона.

Это не ошибка. Он столкнулся с последователем Калеба Геллиофрея. Вот бы еще понять, прямым или косвенным? Первых он никогда не встречал. Они были вроде призраков, ускользающих миражей. Пятерка людей, нашедших лазейку между жизнью и смертью. Обошедших законы Вселенной. Научились пробуждаться. Когда человек умирает, а душа покидает тело, она отправляется на круг перерождения и через какое-то время может вновь вернуться в Привычный мир. Подробностей этого процесса знали разве что Старые боги. И Калеб. Он зашел дальше всех. Он нашел способ возвращать душе память прошлых жизней. Воспользовался демоническими знаниями, взяв за основу концепцию строения Дневника, и провел эксперимент.

Пятерка первых. Выживших. Вместе с возможностью пробуждения, они получили свой свод нерушимых правил. Иначе нельзя. Нижний мир и магия полностью состоят из правил. Это основа Мироздания.

Первое. Дневник последователя (как и демона) нельзя уничтожить. Можно спрятать, зарыть в земле, закинуть в вулкан, выбросить в море, но не уничтожить.

Второе. Дневник и последователь всегда тянутся друг к другу. Если украсть Дневник, то рано или поздно, обладатель окажется где-то рядом. Море вынесет Дневник на берег, спящий вулкан пробудится и извергнет лаву вместе с Дневником, произойдет землетрясение или паводок смоет верхний покров почвы. Стихии весьма враждебно воспринимают противоестественные артефакты, всеми силами стараясь вернуть находку людям.

Третье. Как и демона, последователя можно контролировать с помощью Дневника. Относительно. Наличие артефакта позволяет вызвать демона и дает возможность заключить с ним разовую сделку или долгосрочный контракт. Демон - заложником своего Дневника. Последователь - раб. С помощью Дневника можно изменить память последователя, стереть его личность, разрушить и полностью воссоздать обратно по своему желанию.

Четвертое. Самое обидное. Опять же, в отличии от демонического Дневника, только сам последователь и тот, кому дано разрешение, может совершать манипуляции с ним. А разрешение весьма необычное. Нельзя просто сказать "бери, пользуйся". Это немного иной уровень магии. Инквизитор перерыл все архивы Ордена Света, прежде чем выяснил, что законный брак может давать такое разрешение. О других способах демон узнать не смог. А Геллиофрей о них почему-то в своей биографии не написал.

О Калебе среди демонской братии говорили только шепотом или вскользь. Большинство обитателей Нижнего мира, что в древние века выползали в Привычный мир, знавали его лично. На собственной шкуре. Им была изгнана и запечатана большая часть демонов. Канцелярия до сих пор всех разыскать не может!

Сам же Инквизитор, если Калеба и встречал, то не помнил. В какой-то период своей жизни демон впал в странное состоянии апатии и надолго погрузился в сущность Нижнего мира. Проснулся лет триста назад. Обновленным, свежим, сильным, готовым к свершениям. Чем собственно и занялся. Только одна мыслишка не давала покоя. Кто же низверг его?

Он знал, что это был адепт Света. Адептка, точнее сказать. Ее облик расплывался. Путался среди прочих мыслей и ускользал. Слишком давно это все было. Слишком странными казались те события. Инквизитор долго искал информацию, кто отправил его на покой, основательно попортив память. Доподлинно удалось выяснить лишь то, что адептка принадлежала к первым. К пятерке Пропавших. Иногда эти мысли мучили. Не существует такого демона, что не хотел бы поквитаться со своим пленителем лично. Попадись Калеб в руки кому-то из демонов, это вполне могло вызвать небольшую гражданскую войну среди обитателей Нижнего мира.