Мир Вальдиры. Путь к королевскому трону [СИ]

Как говорят, лучшая защита — это нападение.

— Родогуна! Мы возвращаемся в твой дом, обратно к Битывасу. Мне так хотелось, чтобы ты стала паладином, но какой из тебя святой воин, если ты самого простого задания выполнить не можешь? Что я сказала тебе делать? Никуда не уходить, быть возле шатра. А разве играть на сцене — это то, о чем мы договаривались? — Надо отдать ей должное, она слегка смутилась, улыбка пропала, голова поникла. В ней уже ничего не напоминало о звезде, которая только что блистала на сцене. Теперь она опять была маленькой девочкой, впервые попавшей в большой город.

— Прости меня, о друг мой Смаргдена Сидус, тебя я огорчила делами рук своих. Твой гнев оправдан и недовольство справедливо. Могу ли я просить тебя о милости, дождись со мною Битываса, не смею я ему одна смотреть в глаза. — Блин, у нее по щекам катились слезы, ресницы дрожали, а глаза были как у олененка в свете фар, испуганные и обреченные.

Нужный эффект достигнут и бунт на корабле подавлен, даже не начавшись. Вот теперь можно дальше действовать по плану. И что-то мне подсказывает, что в таком соблазнительном виде Уне самое лучшее место в борделе «Красный Бархат» обеспечено.

Кстати, раньше все актрисы считались пропащими женщинами. Наравне с куртизанками, девушки, играющие на сцене, никогда не были в глазах общества ни благородными, ни пристойными.

Взяв ее под руку, я начала с ней протискиваться подальше от сцены, благо, что перед ней толпа слегка расступалась, сказывалось удачное выступление на сцене. Надо ее срочно переодеть, мы в этой тоге далеко не уйдем.

Я почти успела вывести Родогуну из толпы, когда путь нам неожиданно преградил тот мужчина, который погиб от рук моей напарницы на сцене.

— Прекрасен девы взор, как утренний рассвет. А голос для мужчин услада, раскрой о дева красоты секрет ведь для меня теперь она награда. — Нет, ну нет же, куда мне еще один ненормальный?! Если он за нами увяжется, я не выдержу, у меня и так нервы ни к черту. Прирежу его за ближайшим углом, будет ему и рассвет, и услада!

Пока я медленно считала про себя до десяти, эта пигалица даже голову в его сторону не повернула. Как была с ним на сцене холодной и неприступной, так и осталась сейчас такой же. Хотя на сцене же была постановка, а здесь-то уже реальность. Ничего не понимаю, что происходит.

— С тобой, Улькар Дальтыр, мы ходим разными путями, мой путь безгрешен, одинок и посвящен лишь долгу. Будь счастлив ты на сцене и в судьбе актера будь благословенен. — Так, голос Уны строг, и судя по всему, все точки над «и» давно расставлены.

Не похоже, что она даст шанс этому Улькару. А ведь всего несколько часов назад я говорила, что мы обе на «безмужиковой диете». И что? Я в мыслях ищу этого интересного ветеринара, а Родогуна вон буквально отбивается от ухажера.

Вот и как нам с такой компанией идти в бордель… Бордель! А спутница-то моя еще не в курсе, куда я собираюсь ее затащить. Нужно будет заранее включить видеозапись при приближении к «Красному Бархату». Такое зрелище можно будет показывать ее детям, когда она будет слишком заносится и упиваться своей непогрешимостью.

Вот, а теперь уже Уна схватила меня за руки и тащит вперед, не разбирая дороги. Этот ее поклонник так и остался стоять позади. Мне его даже чуточку жаль, красивая бы пара получилась.

— Родогуна, притормози. Мы идем слишком быстро, ты так наступишь на свое платье и грохнешься, тем более, что нам надо в другую сторону. — Она и правда шла вперед с таким упорством, что под ноги не смотрела. Пару раз она уже наступила себе на подол платья, которое грозило в самый неподходящий момент порваться прямо по шву. Пару раз глубоко вздохнув, Уна сделала над собой явное усилие, чтобы успокоиться.

— Мне стыдно, друг мой Рена, я правда собой что-то не владею, этот выход на сцену был слишком неожиданным. Не понимаю, как Улькар уговорил меня помочь ему и выйти на замену не явившейся актрисы. Я стояла возле того шатра и ждала твоего возвращения, когда он увидел меня и узнал, хотя мы виделись в последний раз в далеком детстве. Он умолял меня помочь, я сжалилась над ним. За что и поплатилась, ты разозлилась на меня, я рада, что мы теперь не в ссоре. — Мне пришлось завернуть в ближайшую подворотню, я просто не видела другого места, чтобы привести Уну в нормальный вид. Она привлекала слишком много ненужного внимания.

— Уна, когда я тебя оставляла, на тебе была обычная одежда, а не эта театральщина. Где она и откуда ты взяла эту, и почему не оставила за сценой, когда оттуда уходила? — Вопросы, одни вопросы. В принципе, понятно, что она-то со сцены хорошо видела, в отличие от меня. И когда я начала уходить, она побоялась меня снова потерять, поэтому и не стала переодеваться. Я бы на ее месте поступила именно так.

— Прости меня, Смаргдена Сидус, я потратила на эту одежду все деньги, которые ты мне оставила. А моя старая одежда так и осталась за сценой, но мы можем сейчас же за ней вернуться, там я смогу переодеться… — А вот возвращаться нам нет никакого смысла. Там опять будут восторженные зрители и один очень грустный воздыхатель. Если выбирать между возвращением и неудобством в пути, я выбираю второе. Не так уж мы и спешим, просто пойдем помедленнее. Надо только оглядеться, чтобы понять, как далеко нам до цели.

Ага, судя по всему, мы почти дошли, недалеко отсюда будет развилка, на которой нам нужно свернуть направо. Потом идти прямо до упора, и в небольшом тупике мы и найдем вход в «Красный Бархат».

Так мы шли с Уной под ручку, медленно и очень аккуратно, я слишком боялась, что невольный стриптиз из-за порванной тоги привлечет сюда всю местную шваль, поэтому путь мы преодолели не за двадцать минут, а за все сорок. И вот она, заветная золотая дверь с красным орнаментом из роз. Вот и табличка с шеренгой улыбающихся девиц и ярко-красной надписью «Красный Бархат». А чуть ниже, как издевка, была приписка: «А solis ortu usque ad occasum» — звучит как очень смелое обещание… Посмотрим, можно ли здесь верить таким громким обещаниям, или это просто реклама.

Как это ни удивительно, столь буквально кричавшее название и картинка ничего не говорили Родогуне. Я несколько замешкалась и пустила ее вперед, это была моя маленькая месть за ее чопорность и правильность, а еще за подставу с Битывасом. Черт, я так и не выяснила, что именно между ними произошло.

Дав ей несколько мгновений, чтобы полностью осознать увиденное, я тоже перешагнула через порог этого приюта разврата и сладострастия.

Первое, что бросалось в глаза — это отсутствие стен и перегородок. Всю площадь помещения занимали низенькие, на уровне пояса, столики и, пушистые ковры с горами разноцветных подушек, на которых сидели, лежали, стояли в различных позах райской красоты девушки и мужчины.

Да, именно мужчины в самом расцвете сил, а не милые смазливые мальчишки, которых больше хочется пожалеть, а не провести с ними длинную, утомительную ночь.

Потолок заведения был оформлен в виде шатра, ткань спускалась из-под потолка до самого пола, как бы прикрывая и давая немного уединения многочисленным парочкам. У самой дальней стены от меня располагалась большая барная стойка, за которой стоял ахилот-бармен.

По всему заведению витал приторный запах благовоний и звуки чарующей музыки. Мелодия обволакивала, так и звала упасть на ковер, подоткнуть под себя пару подушек и наслаждаться приятным зрелищем, которое творилось на сцене в самом центре борделя.