Мир

— Парни, здесь наш! — грохотом отозвалось внутри черепной коробки Тома, и он снова потерял сознание. Поэтому он уже не видел, как организовавший контратаку полковник Мур приказал двоим взять его и нести к зоне эвакуации. Как он же прихватил и его фотоаппарат, смятый, но не раскрывшийся, так что пленка засветилась не вся. Уцелевшие чудом кадры потом напечатали не только в «Звездах и полосах», но и в нескольких популярных журналах.

Очнулся Том, как ни странно, только в госпитале, когда медики уже начали паниковать и даже собирались его эвакуировать в Штаты. Из-за этой непонятной для врачей-специалистов ситуации его задержали в госпитале еще на пару недель. Чувствовал себя Том обычно на удивление хорошо, но иногда внезапно настигали приступы сильнейшей головной боли. Обследовавшие врачи ссылались на последствия контузии и украдкой недоуменно пожимали плечами.

Вынужденное безделье Тому помогал скрашивать сосед по палате, пилот «Скайрейдера». Молодой неунывающий парень, попавший в госпиталь после неудачной посадки подбитого огнем с земли штурмовика. От него Томпсон узнал, что летчики этих вроде бы устаревших винтовых машин с бензиновым мотором очень любят свои самолеты. И считают одними из самых лучших из всех, что действуют сейчас в небе Вьетнама.

— … Понимаешь, Том, мы на своих «Спадах», — Джефф уже объяснил, что штурмовик «Скайрейдер» получил среди летчиков прозвище «Спад» в память о легендарном истребителе Первой мировой, на котором летала знаменитая эскадрилья американских добровольцев «Лафайетт», — можем поразить практически любую цель из тех, что сейчас попадаются на земле. Ну, разве что крупный город разбомбить, как эти надутые индюки с «Баффов» не сможем — маловато бомб будет. Зато и поразить нас зенитной ракетой сложнее…

— А что, эти русские ракеты — такая страшная вещь? — сделал удивленный вид NТом.

— Да, этот «летающий телеграфный столб» — самый смертоносный снаряд из всех, что применяются по самолетам. Когда видишь, как в джунглях вдруг вспыхивает пламя и из образовавшегося облака дыма выныривает этот длинный смертоносный бездушный робот — хочется немедленно оказаться где-нибудь на земле. Хорошо, что у него недостаточно возможностей на малой высоте и нашим «Спадам», летящим обычно на бреющем, он не страшен. Нам куда страшней зенитные орудия и особенно эти русские пулеметы пятидесятого и пятьдесят седьмого калибров[1] Особенно спаренные и счетверенные. Вот с такой счетверенкой я встретился этот раз, когда вашим на помощь летал. Очень удачно, надо сказать встретился. Всего-то крыло все в дырах, на фюзеляже полно отверстий и три цилиндра в моторе разбиты в полный хлам. Чудом успел отвернуть и подальше от гуков отлететь. Если бы моя малышка была более хлипкой, мы бы с тобой сейчас не разговаривали… Как они только такую громоздкую повозку в такую глушь по этим джунглям дотащили. Одно слово — азиаты.

— Ну, они ж партизаны. А как я слышал в свое время в Европе — чем дальше в лес, тем партизаны толще, а значит и сильнее. Вот и донесли на плечах, — пошутил Том. И дождавшись, пока Джефф отсмеется, продолжил расспрашивать его об особенностях полетов над джунглями Вьетнама. И для статьи, и послать отчет в Центр…

Но все проходит, как сказал в свое время мудрейший Соломон, закончилось и пребывание Томпсона в руках врачей. Тем более, что его уже ждали документы на отпуск по болезни. А кроме них — одна женщина в маленьком городке, обещавшая ждать его приезда и благодарившая бога за то, что он остался жив.

[1] По американской системе обозначения калибров в долях дюйма — .50 калибр — 12, 7 мм и.57–14,5 мм

Фантастическая сага

Фантастическая сага[1]

Профессий много, но

Прекрасней всех — кино.

Кто в этот мир попал

Навеки счастлив стал.

Ф. Хитрук

— Свет! — вспыхнули софиты и сравнительно небольшая зала средневекового замка буквально утонула в море света. Тому пришлось даже прищуриться, в отличие от актеров, которые привычно не обращали на такие мелочи внимания.

— Мотор! — съемка пошла. Открылась дверь и в залу вошел Грегори Пек… нет… вошел, поблескивая отделкой ножен и украшениями на дублете, благородный дон Румата Эсторский, плоть от плоти рода Румат Эсторских, благородный дворянин в …надцатом поколении.

— Грегори, — восхищенно выдохнула Эммануэль и тут же испуганно прикрыла ладошкой рот. Том подумал, что уроки привлеченных как эксперты русского и английского аристократов не прошли даром. Пек выглядел реальным средневековым феодалом. Фильм по сценарию, предложенному Томом, решили снимать в Испании, поскольку именно там удалось найти целый город, почти не изменившийся со времен Средневековья. Пока он был во Вьетнаме, а потом лежал в госпитале АНБ с контузией после приключений у Йа-Дранга, успели снять уже почти половину фильма. Так что отправившийся в путешествие Томпсон с женой успели как раз к съемке одного из интереснейших эпизодов с участием Мэрилин — сцены встречи дома Руматы и донны Оканы.

Побывать на съемках фильма по совместному с Миллером сценарию Томпсон планировал еще до участия в боях в долине Йа-Дранг и попадания в госпиталь. А после того, как приехал в Штаты и сделал наконец предложение Вайс, поездку удалось совместить со свадебным путешествием и командировкой от журнала «Кольерс». Франкистская Испания оказалась, вопреки сложившемуся у Томпсона мнению, не таким уж и мрачным местом. А для туристов — даже и очень неплохим. Главное, конечно, не путать туризм и эмиграцию. Впрочем, с тех пор, как семь лет назад к власти пришли технократы из «Опус Деи»[2], потеснив фанатиков из откровенно фашистской фаланги, в стране много начало меняться. Все колонии в течение нескольких лет получили независимость, появились совместные с иностранным капиталом предприятия. Начали усиленно строится новые заводы и расти города, в которые переселялись крестьяне из деревень. И даже отношения с США удалось восстановить, благодаря чему и удалось договориться о съемках фильма и допуске в страну советских актеров. Кстати, Тому удалось выяснить, что на это правительство пошло, планируя создать в стране туристический бизнес. Даже полученные за аренду городских сооружений деньги планировалось потратить на постройку аэродрома и отеля для туристов, желающих полюбоваться на средневековые постройки и места, где снимался фильм. По некоторым сведениям, планировалось даже наладить отношения с католическими восточно-европейскими странами, наподобие Польши и Румыния, несмотря на антикоммунистические убеждения каудильо[3] Франко. Кстати, Франко официально обещал восстановить монархию и даже назвал будущего короля — Хуана Карлоса де Бурбон. Но когда это произойдет, пока объявлено не было. Хотя Тому удалось через своих знакомых в посольстве выйти на своего старого агента, завербованного им еще в Польше. И тот подтвердил, что такие планы не только имеются, но неспешно воплощаются в жизнь. Особенно после того. Как в прошлом году боевики из баскской организации ЭТА убили одного из ближайших соратников каудильо, которого он собирался назначить премьер министром. Так что Томпсону, кроме наблюдения за съемками и вопреки пословице о трех зайцах, удалось выполнить сразу несколько дел…

Между тем съемка эпизода продолжалась.

Румата, приостановивших в дверях, огляделся.

У золоченого столика с закусками картинно выпивали, выгибая спины и отставляя поджарые зады, королевские гвардейцы, прославленные дуэлями и сексуальными похождениями. Возле камина хихикали худосочные дамочки в возрасте, ничем не примечательные и потому взятые доной Оканой в конфидентки. Они сидели рядышком на низких кушетках, а перед ними хлопотали трое старичков, некогда знаменитые щеголи, последние знатоки давно забытых анекдотов.

В углу, бросая по сторонам предупредительные взгляды, доедали тушенного с черемшой крокодила двое знаменитых художников-портретистов, а рядом с ними сидела в оконной нише пожилая женщина в черном — нянька, приставленная доном Гуэром к доне Окане…

Посередине зала стоял, расставив ноги в ботфортах, русский актер, изображавший дона Рипата, верного и неглупого агента Руматы, лейтенанта серой роты галантерейщиков, с великолепными усами. Причем с типичным лицом лавочника, как его представлял Том. Он, чисто плебейским движением засунув большие красные руки за кожаный пояс, стоял, слегка покачиваясь и переступая ногами. Делая вид, что внимательно слушает актера, игравшего дона Тамэо, путано излагавшего что-то по-английски, которого русский актер практически не понимал. Но судя по его лицу — слушал очень внимательно и даже реагировал точно по сценарию. «Молодчина», — подумал Томпсон и прищурился — один из освещающих площадку прожекторов развернулся и свет буквально ударил в глаза зрителям. Но не только им — блики появились и в объективе камеры, вызвав ругань режиссера. Сцена на минуту замерла, пока осветители наводили порядок в своем хозяйстве. Но вот вновь раздалась вожделенная команда: — Мотор!

Гвардейцы у столика приветствовали Румату бодрыми возгласами. Румата дружески подмигнул им и произвел обход гостей. Он раскланялся со старичками-щеголями, отпустил несколько комплиментов конфиденткам, которые немедленно уставились на белое перо у него за ухом и направился к дону Рипату и дону Тамэо. Когда он проходил мимо оконной ниши, нянька снова сделала падающее движение…

По сценарию, няньку напоили до изумления. Игравшей ее роль пожилой испанской актрисе удалось неплохо сыграть этот маленький эпизод, по мнению Тома.

— Чувствуется немалый опыт, — шепнул он Эмми, показав на «няньку». Не выдержав, Вайс тихонько рассмеялась, старательно прикрывая рот ладошкой. И тут же застыла в восхищении, так как в зал вошла Мэрилин, игравшая на этот раз фаворитку первого министра короля.

Она была совсем не во вкусе Руматы, но она была несомненно хороша. Огромные глаза без тени мысли и теплоты, нежный многоопытный рот, роскошное, умело и старательно полуобнаженное тело…

Том еле удержался, чтобы не присвинуть. Так вжиться в роль могла только Монро.