Мираж в обручальном кольце

Трясти меня перестали, и я снова приоткрыла один глаз. Так и есть. Мне не померещилось. Возле меня стояли Голованов с Катькой. А за ними толпилась еще куча народу. Я покрутила головой и выяснила, что лежу я по-прежнему на холодном полотне дороги. И холод уже пробрал меня до костей, несмотря на теплую куртку. Этак я вообще простужусь. И о чем только думает Катька? Сама вон прыгает возле меня, ей и горя мало, что подруга тут от холода чуть не окочурилась.

Голованов заботливо усадил меня, потом помог встать на ноги и участливо поинтересовался:

— Тебя не тошнит? В глазах не двоится?

В глазах у меня все плыло. А вот насчет того, двоится или не двоится, я сказать не могла. Должно быть, Голованов смекнул, что я еще не совсем пришла в себя, потому что перестал доставать глупыми вопросами. Постепенно я пришла в себя. Оглядевшись по сторонам, я увидела, что находимся мы все в том же месте, куда привез нас Андрей. Те же поля, те же кусты, и даже «копейка» Андрея стоит тут же. А вот самого Андрея не видать.

— Что случилось? — слабым голосом спросила я.

— Все в порядке, — бодро заверил меня Голованов. — Преступника сейчас ловят. Вся округа оцеплена. Пешком ему от нас не уйти. Так что операцию можно считать завершенной.

Имени преступника он не назвал. К своему удивлению, я внезапно почувствовала, что мне совсем неинтересно, кто этот преступник. Но искренне надеялась, что им окажется подлец Андрей. Потому что совершенно не могла взять в толк, что такого плохого я этому мерзавцу сделала и почему он решил свести счеты именно со мной. А единственное, чего мне в данный момент действительно хотелось, это оказаться наконец в своей собственной постели, где я не была уже много дней подряд.

И я в ней оказалась. Доставил меня туда не кто иной, как Серега. Откуда он взялся на пригородном шоссе, он мне так и не рассказал. Хотя вообще-то всю дорогу из больницы, где мне сделали снимок на предмет, нет ли у меня трещин в черепе, до моего дома он не закрывал рта, ругая меня на чем свет стоит. Некоторое время я тщетно ломала голову, пытаясь понять, чем этому-то я могла так не угодить.

Но потом бросила это занятие, понадеявшись, что Серега в отличие от Андрея не станет бить меня исподтишка по затылку булыжником. Череп у меня хоть оказался и цел, но голова все равно гудела как колокол. Но отгородиться от Сереги было не так-то просто. Его голос разносился по всей машине. И не давал мне провалиться в беспамятство.

— Как ты могла? — взывал ко мне Серега. — Я же запретил тебе впутываться в это дело.

Я покорно кивнула. Это вызвало новый приступ гудения в голове.

— Ты просто дура! Ты сама не понимаешь, что делаешь. Ну скажи, зачем тебе это понадобилось? Тебе что, скучно было?

Я плохо понимала, о чем он, но на всякий случай отрицательно помотала головой. Что-что, а скучно мне последние дни точно не было.

— Он же мог тебя убить! — снова завелся Серега.

И тут до меня неожиданно дошло, что Серега ругает меня по одной-единственной причине. Он просто-напросто перетрясся за меня. И теперь выплескивает на меня же свой накопившийся страх.

— Сереженька, — ласково сказала я, — я обещаю тебе, что больше не буду. А сейчас не мог бы ты говорить потише, у меня голова раскалывается.

— Еще бы ты посмела снова во что-то впутаться! — заорал Серега, явно не обративший внимания на мою просьбу. — Сейчас приедем, и я запру тебя на три замка. А ключ выброшу. И ты у меня вообще никуда больше не выйдешь.

Почему-то эта угроза меня не испугала. Мне даже показалось, что за тремя замками мне будет очень неплохо. Во всяком случае, они оградят меня от Катерины и ее страсти к авантюрам. Доставив меня до моего дома и уложив в постель, Серега никуда не уехал. А расположился рядом, должно быть, твердо вознамерившись сдержать свое обещание и глаз с меня не спускать. Для дополнительной страховки он цепко взял меня за руку. И тут же уснул.

Что и говорить, уснул он гораздо быстрей меня. И скоро вся комната задрожала от его храпа. Я застонала. Моя бедная голова отзывалась на Серегин храп очень плохо. Мне не оставалось ничего другого, как добраться до соседней комнаты и устроиться там на диванчике.

Утром я проснулась от телефонного звонка. Подскочив на своем скромном ложа, я схватила трубку и поднесла к уху. Звонила Катерина.

— Алло, Даша! — кричала она. — Ты как себя чувствуешь?

— Вчера врач сказал, что кости целы, — проинформировала я ее.

— А голова болит?

Я прислушалась к своим ощущениям. Нет, голова не болела.

— А Серега у тебя? — снова поинтересовалась Катька. — Его Прапор спрашивает. Ой, Дашка, у меня была совершенно жуткая ночь. Прапор до пяти утра ругал меня всякими словами. А тебе от Сереги досталось? Он вообще у тебя? Или уехал?

И только тут я сообразила, что храпа больше не слышно. Я осторожно заглянула в мою спальню, где вчера остался ночевать Серега. Но его там не оказалось. О чем я и доложила подруге.

— Ну и славно! — обрадовалась Катька. — Тогда я сейчас к тебе прискачу. А потом мы вместе поедем к Голованову.

Не успела я ей сказать, что ни к какому Голованову я сегодня да и вообще никогда больше в жизни не поеду, как она уже бросила трубку. Телефона Прапора я наизусть не помнила. А искать записную книжку было лень. Я добрела до своей кровати и рухнула в нагретое Серегой гнездышко. Но не успела я заснуть снова, как послышался звук открывающейся двери.

Я насторожилась. Родители, я твердо это знала, были в гостях у моей тетки в Америке. И вернуться должны были никак не раньше следующего месяца. А больше ни у кого ключей от моей квартиры не было. Чувствуя, как сон бесследно улетучивается, я выбралась из постели и подкралась к дверям комнаты. В холле послышались шаги. И эти шаги приближались.

В панике оглядевшись по сторонам, я схватила со стола бронзовый подсвечник и замерла в боевой позиции с зажатым в руке оружием. После вчерашнего приключения я стала здорово ценить радость жизни. И в особенности, когда дело касалось моей собственной жизни. Поэтому сегодня я решила ее подороже продать. И изготовившись к удару, с силой сжала подсвечник.

Дверь отворилась, и в комнату просунулась чья-то голова. Определенно бандит! С кровожадным торжествующим воплем я опустила на появившуюся голову свое оружие. Раздался стон, и в комнату свалилось тело моего несчастного Сереги. В руках он продолжал сжимать роскошный букет из девяти чудесных темно-розовых роз.

— Сереженька! — завизжала я. — Ты жив?

Но мой друг не шевелился. А на его лбу стремительно вспухала шишка. В ужасе я заметалась по квартире в поисках льда, медного пятака или еще чего-нибудь такого же действенного. Наконец я все же нашла пятак и применила по назначению. Еще через некоторое время Серега уже настолько пришел в себя, что смог сидеть и вяло ругать меня, обзывая всякими нехорошими словами.

— Принеси мазь, — неожиданно потребовал он. — У меня в кармане.

— Какую мазь? — не поняла я.