Мироход

Натянув новенькие мокасины и тихонько насвистывая под нос песню про милого Августина – подхожу к комнате. Все еще тихо. Будучи человеком культурным – стучу в дверь. В ответ, с той стороны, доносится неразборчивый звук.

Войдя в помещение – обнаруживаю девушку укутавшейся в одеяло подобно кокону. Замерзла что ли? Пара хитрых глаз разглядывает меня из-под одеяла. В комнате витает отчетливый аромат похлебки. Спустя мгновение обнаруживается и источник запаха, в виде небольшого горшочка, исходящего паром.

– Как ты себя чувствуешь? – Подхожу ближе и сажусь на край постели.

– Слабость по всему телу и холодно. – Отвечает Сиви не очень живым голосом.

– Тебе нужно поесть, набраться сил. – Кивком указываю на горшочек.

– Сидеть не могу, хочется спать. – В подтверждение слов она слегка поерзала и прикрыла глаза.

– Ну уж нет, так дело не пойдет! – Заявляю с демонстративным недовольством в голосе. – Тебе нужно как можно быстрее встать на ноги и продолжить обучение. Со мной вместе. А если ты ослабнешь и будешь валяться здесь – то мне чем прикажешь заняться? М?!

Замечаю, как девушка вжимает голову в плечи и приоткрыв глаза продолжает смотреть на меня. Молча.

– Значит так… - Подвигаюсь ближе и одной рукой слегка приподнимаю девушку за плечи, после чего подкладываю подушку к спинке кровати. – Сиди спокойно и не вздумай со мной спорить. Кормить тебя буду.

Выглядела ли эта ситуация глупой со стороны? Безусловно. Но у любого нормального человека периодически возникает желание о ком-нибудь заботиться. И раз уж выдался такой подходящий случай – лучше им воспользоваться и запастись ощущениями впрок.

– Но… - Хотела было возразить девушка, растерянно при этом моргая.

– Тссс… - Прикладываю указательный палец к её губам. – Или ты меня слушаешься, или я с тобой не общаюсь. – Выдаю абсолютно наивное условие, часто используемое в детском саду.

Скинув башмаки и приняв «позу лотоса» - беру в руки горячий горшочек и большую ложку. Методом проб и ошибок – нахожу способ придать керамике устойчивость и при этом не обжечься.

– Открывай ротик, летит самолетик… - Говорю я, поднося ложку ко рту.

Что такое самолетик – она не знает в любом случае. И дабы фантазером и еретиком не прослыть – рассказывать даже не подумаю. Но фраза на столько въелась в подкорку головного мозга, что игнорировать её было просто невозможно.

– Еще ложечку за маму.

Отправляю в ослабший организм вторую порцию горячего бульона.

– Теперь ложечку за Реймса.

Девушка послушно открывает рот и принимает в себя мясную похлебку.

– Ложечку за Честь и Отвагу.

Замечаю, что энтузиазм заметно возрос. Толи расползающееся по телу тепло её оживило, толи слова приободрили.

– Ложечку за Нерзула.

Забавно наблюдать с каким энтузиазмом человек уплетает супчик, даже не зная в честь кого он это делает. Расплываюсь в добродушной улыбке, что скорее всего истолковывается не верно.

– Ложечку за стабильность фондовой биржи.

На этот раз девушка задумалась, но все же открыла рот.

– Ложечку за меня…

Две минуты совместных усилий и горшочек был приговорен полностью, настроение повышено, больная накормлена и деревья спасены от бобров. Возникшую теплую атмосферу потревожил стук в дверь. Кто бы сомневался… Каждый раз, когда я расслабляю булки в комнате, без разницы чьей – кто-то всегда приходит. Это местный Хельхадский обычай?

– Войдите. – Приглашаю посетителя, хмуро покачав головой Сиви, что бы она молчала.

В образовавшемся дверном проеме появилась сначала голова, а затем и все остальное, принадлежащее Гоэтан. Вот уж кого я точно не ожидал увидеть – так это её. Видимо, придется привыкать к новым постояльцам… Внешний вид её, к слову, изменился. Походный комплект черного с железом был сменен на более подходяще к домашним условиям брюки и поло, темно-серого цвета. Ожидаемые в таких условиях напульсники, цепочки и прочие радости рокеров-металлистов отсутствовали. Пора отходить от шаблонного мышления, Костя.

– Игни? Что ты здесь делаешь? – Девушка замерла в проходе, переводя взгляд с закутанной Сиви на меня и горшочек с ложкой, все еще покоящийся на моих ногах.

– Проявляю заботу о хорошем человеке и верном товарище. – Отвечаю предельно искренне и дружелюбно, стараясь выдать подобное за «само собой разумеющееся».

– Товарише? – Переспрашивает посетительница.

– Ах да, точно… – Вспоминаю, что новоприбывшие с новыми словами еще не знакомы. – Товарищ всегда рядом, помогает в любой беде и делает с тобой общее дело. Это своего рода соратник, но рядом не только в бою. – Поясняю, конечно, слегка коряво, но доступно.

– Товарищ… - Повторила Гоэтан, словно пробуя слово на вкус. – Я запомню.

– А какова цель твоего визита? – Любопытствую в ответ.

– Отец сказал, что Сиви подверглась нападению и ей нездоровиться. Мы с детства дружим, так что я решила её проведать.

Внимательно вглядываюсь в лицо средневековой неформалки и за пеленой серьезности обнаруживаю едва заметное смущение от моего присутствия. Пожалуй, мягких намеков дожидаться не стоит. Личное пространство – штука личная, так что пусть поболтают. Тем более столько не виделись.

– Ладно, девушки. Оставлю вас наедине. – Слегка взлохмачиваю кудряшки на голове хозяйки комнаты. – Зовите, если что понадобится.

Поднявшись на ноги и прихватив с собой посуду – прохожу мимо Гоэтан к выходу, принимая при этом максимально невозмутимый вид. Добравшись до гостевой, на первом этаже, замечаю двигающегося ко мне быстрым шагом Груни.

– Игни! Хорошо, что ты здесь! – Выпалил он сходу, чем немало меня удивил.

– Что-то случилось? – Тут же настораживаюсь, постепенно привыкая к неприятностям.

– Спаси меня от этой ужасной женщины! Она только приехала, а я уже видеть её не могу! – Взмолился Груни, с печальными как у щенка глазами.

– Тише, друже. Успокойся. О ком ты говоришь?

– О жене моей, Адель! О ком же еще!

– Агааа…– Протянула моя нижняя интуиция. – Началооось…

Глава 52. «Роббин-Гы».

Пребывая в легкой растерянности, я непонимающе уставился на дворянина, выглядевшего сейчас крайне жалко. На сколько мне удалось узнать Груни – он человек довольно предприимчивый. Любую движуху, кроме голодовки – поддерживает. На счет неприятия последней, к слову, красноречиво высказывались щеки и второй подбородок. Что же могло ввести в панику столь энергичного человека?