Мировая революция и мировая война

Вслед за преамбулой в договоре содержались четыре параграфа, фиксирующие достигнутые договорённости о разделении сфер интересов. 1-й параграф гласил: «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами» [594].

Некоторые изменения в этот пункт были внесены последующими секретными соглашениями. В дополнительном протоколе к германо-советскому договору о дружбе и границе, подписанном 28 сентября 1939 года, указывалось, что «территория литовского государства включается в сферу интересов СССР» [595] (в обмен на то, что демаркационная линия на территории Польши была передвинута в пользу Германии).

Гаус впоследствии так комментировал этот пункт секретного протокола: «Разграничение сфер интересов в Восточной Европе дало бы Советскому Союзу возможность овладеть важнейшими стратегическими позициями в Прибалтике. За эти позиции почти два с половиной века назад вёл 21 год войну царь Петр Великий, а Сталин взял его себе за образец. Теперь они без всякой борьбы падали ему с неба благодаря заключению пакта с Гитлером» [596].

Второй параграф был посвящён судьбе Польши. Он определял «границу сфер интересов Германии и СССР» «в случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства». За этой обтекаемой формулировкой крылся сговор об осуществлении четвёртого раздела Польши. Два хищника выражали свою убеждённость, что решение вопроса о судьбе Польского государства представляет их исключительную прерогативу. Об этом свидетельствовало зафиксированное в протоколе положение, согласно которому «вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства… оба правительства будут решать… в порядке дружественного обоюдного согласия» [597].

У Сталина, казалось бы, было моральное преимущество перед Гитлером в стремлении захватить «свою» часть польских земель. Когда после первой мировой войны на обломках Австро-Венгерской и Российской империй возникло независимое Польское государство, Верховный Союзнический совет Антанты, присвоивший себе монопольное право кроить по своему усмотрению карту послевоенной Европы, установил восточную границу Польши, вошедшую в историю под названием «линия Керзона» (по имени тогдашнего министра иностранных дел Великобритании). Эта линия основывалась на этническом принципе: районы, заселённые преимущественно украинцами и белорусами, отходили к соответствующим советским республикам. Однако в 1921 году польские правители, развязавшие советско-польскую войну и добившиеся в ней финального успеха, вынудили Советское правительство подписать Рижский мирный договор. В нём советским республикам была навязана новая граница, проходившая намного восточнее «линии Керзона». Основываясь на секретном протоколе, Сталин в 1939 году вернул аннексированные Польшей районы Украины и Белоруссии, заодно прихватив и солидную часть исконных польских земель (Галиция), никогда не входивших в состав Российской империи. Этой акцией он фактически вступил во вторую мировую войну, находясь при этом даже формально на стороне Германии.

Ещё одна чисто империалистическая сделка фиксировалась в третьем параграфе протокола, где указывалось: «Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчёркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о её полной политической незаинтересованности в этих областях» [598].

В данном случае речь также шла о планировании советской аннексии, опиравшейся на некоторые международно-правовые основания. В 1918 году Румыния, выступившая одной из 14 держав, принявших участие в антисоветской интервенции, захватила Бессарабию. Этот захват никогда не признавался Советским Союзом. На советских географических картах Бессарабия заштриховывалась как «спорная территория».

Выйдя за рамки договорённостей, зафиксированных в секретном протоколе, Сталин в августе 1940 года заодно с Бессарабией захватил и Северную Буковину, никогда не входившую в состав Российской империи. Как и в случае с Галицией, эта акция мотивировалась тем, что данная территория была заселена преимущественно украинцами. Таким образом, «великая Украина» была образована усилиями СССР, а не Германии.

В свете всего сказанного очевидна несостоятельность утверждений советской историографии о том, что Советский Союз лишь вернул себе территории, отторгнутые от него в конце первой мировой войны. Даже если говорить только об этих территориях, то они были «возвращены» не путём международно-правовых соглашений и не в результате свободного волеизъявления их населения, а методом грубой военно-политической экспансии.

Четвёртый, последний пункт протокола гласил, что «этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете». Данный пункт был выполнен и гитлеровской, и сталинской кликой с особым усердием. Протокол, подписанный 23 августа 1939 года, равно как и последующие секретные соглашения между СССР и Германией, были изъяты из процедур ратификации, в силу чего эти документы можно с полным основанием рассматривать как продукты тайной дипломатии и личной политики — как по содержанию, так и по форме.

По-видимому, Сталин не счёл нужным ознакомить с текстом секретного протокола даже большинство членов Политбюро. Например, Хрущёв до последних лет жизни не видел этого документа и знал о его содержании только со слов Сталина [599].

Борьба за официальное признание советским руководством самого факта существования секретного протокола имела длительную историю. После второй мировой войны Сталин старательно заметал следы протокола. В этой связи представляют интерес события, развернувшиеся во время Нюрнбергского процесса.

Хотя Вышинский, обладавший на Западе одиозной репутацией режиссера судебных инсценировок, не выступал на этом процессе, он был послан Сталиным в Нюрнберг и находился там в составе делегации, планировавшей действия советских обвинителей. Вышинский провёл совещание делегации, утвердившее перечень вопросов, которых не следует касаться на суде, чтобы советское правительство не стало «предметом критики со стороны подсудимых». Составленный Вышинским список таких вопросов, о недопустимости обсуждения которых следовало договориться с обвинителями и судьями от других стран, включал десять пунктов. Кроме одного пункта («вопросы, связанные с общественно-политическим строем СССР»), все остальные так или иначе затрагивали вопросы, связанные с пактом 1939 года или с его последствиями.

Вскоре после представления в трибунал соответствующего секретного советского меморандума защитник Гесса Зайдль получил письменные показания Гауса, включавшие описание хода переговоров в Москве и подробное изложение секретного протокола. Зайдль добился обсуждения этого вопроса на суде — во время допроса Риббентропа, который признал факт подписания секретного протокола. Хотя главный обвинитель от СССР пытался оборвать Риббентропа, тот успел сказать: «Нет сомнения, что Сталин никак не может обвинить Германию в агрессии или захватнической войне против Польши. Если рассматривать это как агрессию, то в ней повинны обе стороны».

Далее Зайдль предложил вызвать в качестве свидетеля защиты Вейцзекера, на что трибунал дал согласие. После того, как Вейцзекер подтвердил показания Гауса, Зайдль обвинил СССР в совместной с Германией агрессии против Польши и поставил вопрос о правомочности участия Советского Союза в процессе, потребовав вызвать Молотова в качестве свидетеля. Трибунал постановил исключить эту часть речи Зайдля из стенограммы.

Далее Зайдль, раздобывший копию с фотокопии секретного протокола, попытался огласить его текст. Поскольку он отказался назвать источник получения этого документа, трибунал запретил оглашать его, как доказательство, не вызывающее доверия. Спустя несколько месяцев Зайдль опубликовал текст протокола в одной из американских газет [600].

Это была первая публикация данного текста, не вызвавшая широкого международного резонанса. По-иному обстояло дело в 1948 году, когда протокол и связанные с ним документы, извлечённые из германских архивов, были опубликованы Госдепартаментом США в книге «Нацистско-советские отношения. 1939—1941 гг.». В ответ на эту публикацию в СССР от имени Совинформбюро была выпущена т. н. историческая справка под названием «Фальсификаторы истории». Судя по содержанию и стилю этой работы, её основная часть была написана самим Сталиным. В «исторической справке» категорически отрицалось подписание какого-либо секретного соглашения СССР с Германией в 1939 году.