Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Мировой кризис: Общая теория глобализации
Шрифт:

Этот шаг даст предпринимающим его странам существенную передышку для качественного укрепления государственного регулирования финансовых рынков и глубокой реструктуризации крупнейших корпораций, на необходимости которых уже долгие годы подряд тщетно настаивает даже Мировой банк.

До сих пор такие шаги делали только относительно слабые страны Юго-Восточной Азии. Поэтому они носили временный, неуверенный и непоследовательный характер. Следование по этому пути развитых стран Европы, Японии и России с вероятным участием Китая приведет к постепенному образованию совместно с зоной обращения евровалюты подлинного «материка стабильности», что, в свою очередь, сузит потенциальное пространство передвижения спекулятивных финансовых капиталов - «финансового цунами» -

до незначительного пятачка, безвредного для мировой экономики в целом.

Дополнительные выгоды создания трансъевразийской магистрали для Японии заключаются в том, что по-прежнему «перегретая» японская экономика обретает качественно новое направление масштабного перелива избыточных капиталов, что важно не только для ее выживания, но и с точки зрения возможности купировать потенциально все еще возможную (см. параграф о ЮВА) новую волну «азиатского финансового кризиса». Совершенно очевидно, что по перечисленным выше причинам за счет преодоления ограниченности национального экономического пространства при этом происходит также радикальное повышение геополитической и геоэкономической устойчивости и конкурентоспособности Японии.

Определенную (хотя и незначительную по сравнению с ущербом от срыва попыток дестабилизации конкурентов) выгоду получат даже США, так как доллары, в среднесрочном плане вытесняемые по мере распространения евро из резервов и расчетов в первую очередь европейских стран и Китая, неминуемо будут вложены в конечном итоге в строительство данной магистрали.

Таким образом, уже начало работы над проектом глобальной транспортной магистрали само по себе создаст не только для его непосредственных участников, но и для всего геоэкономического пространства новую, значительно лучшую реальность. Ведь в условиях широкого распространения информационных технологий на принятие решений влияет не само развитие событий, но уже сообщения о них - «информационные фантомы». Таким образом, евразийская магистраль начнет влиять на развитие человечества и процессы глобальной конкуренции не тогда, когда она будет построена и по ней будет налажено регулярная и массовая перевозка контейнеров, но уже тогда, когда всеми заинтересованными сторонами будет принято окончательное стратегическое решение о ее постройке.

Промедление в этом вопросе, тянущееся уже долгие годы, создает для России вполне реальную угрозу утраты самой возможности когда-либо создать трансъевразийскую железнодорожную магистраль, проходящую по ее территории.

Наше право на владение уникальной возможностью создания трансъевразийской железнодорожной магистрали уже сегодня поставлено под сомнение укоренением американского влияния в Средней Азии, осуществленным при полном попустительстве и даже прямой поддержке близоруких или антинационально ориентированных российских политиков.

Несмотря на стратегическое соперничество, США и Китай могут с легкостью договориться о маршруте железнодорожного контейнерного транзита, огибающего территорию России, - не только из вполне рационального желания не делиться с третьей страной выгодами от его организации, но и в силу простой экономической целесообразности. Эта целесообразность связанной главным образом с понятным стремлением избежать социальной деградации и политико-управленческого хаоса, нарастающих на российской территории.

Об искажениях, оказываемых указанными явлениями на маршруты транспортных потоков, свидетельствует тот широко известный факт, что китайский импорт завозится на европейскую территорию России не по прямой, через Транссиб, но морем, через порты Финляндии и Германии. Главная причина - в том, что в европейской части России таможня и железные дороги работают по существенно более цивилизованным правилам, чем в азиатской.

Проект трансъевразийской железнодорожной магистрали, огибающей территорию России, не просто абсолютно реален, но и уже осуществляется на практике: как показано в параграфе …., Китай уже ведет строительство соответствующих магистралей по своей территории. После их создания для налаживания сквозных контейнерных перевозок нужна будет лишь модернизация, масштабы и сложность которой

с учетом всей совокупности управленческих факторов будет меньше масштабов и сложности модернизации российского Транссиба.

Таким образом, пока еще существующее для нашей страны в этом вопросе «окно возможностей» неумолимо закрывается. Неминуемое в случае дальнейшего промедления складывание трансъевразийской транспортной магистрали без участия России объективно означает ее вытеснение на периферию не только мировой транспортной системы, но и широкомасштабных процессов региональной и, более того, континентальной экономической интеграции в целом.

Подобное развитие событий будет безо всяких преувеличений означать стратегическую катастрофу для России. Она лишится важнейшего фактора внутренней интеграции и из естественного моста между Европой и Юго-Восточной Азией, которым сейчас потенциально является, мгновенно превратится в совокупность никому не нужных третьестепенных окраин реальных участников глобальной конкуренции - интегрирующейся Европы, Большого Китая, исламского мира и Японии.

Это с неизбежностью приведет к необратимому территориальному распаду нашей страны, перерастание которого в открытую форму и окончательное завершение станет всего лишь вопросом времени - причем совершенно незначительного.

17.2.2. Россия XXI века может вернуться в границы XVI века

Освоение природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока под международным, а не российским контролем является открытой темой энергичных дискуссий американских специалистов и аналитиков ряда других стран по меньшей мере с 1996 года.

При этом обобщение картин идеального мироустройства, к которому неявно (а зачастую и неосознанно) стремятся ключевые участники глобальной конкуренции, приводит к примерно одинаковой итоговой системе представлений. В соответствии с ней реальная власть российского государства ограничивается не более чем европейской частью современной России. Границы этой «Московии» у различных участников мировой конкуренции по понятным причинам не совпадают: в то время как одни готовы щедро оставить нам Урал и всю равнинную часть Северного Кавказа, другие отрицают права России даже на Поволжье.

Так или иначе, на этой территории предполагается сформировать вполне европейское по внешнему антуражу государство - своего рода гибрид Португалии (этого недостижимого идеала путинского поколения российских реформаторов) и Польши.

Природные же ресурсы Сибири и Дальнего Востока, представляющие собой основную часть ресурсного потенциала современной России, должны будут перейти под внешний контроль авторов соответствующих подходов, которые рассчитывают на то, что сами будут осуществлять или, по крайней мере, организовывать их эксплуатацию. При этом, насколько можно понять, транснациональные корпорации даже готовы платить налоги со своей осуществляемой на территории Сибири и Дальнего Востока деятельности через Москву - частью ради поддержания относительной цивилизованности в лишающейся источников существования «Московии», частью в силу заведомо более выгодных условий ведения бизнеса. Ведь понятно, что выбить уступки из слабых российских властей для транснациональных корпораций будет на порядок проще, чем из любого относительно демократического (и, значит, учитывающего мнение населения) государства с относительно развитой экономикой.

Представляется принципиально важным, что подобные подходы ни в коей мере не являются чьими-то злонамеренными кознями, направленными на нанесение вреда России. Подобных альтруистических, не связанных с достижением собственной выгоды мотиваций в современном мире попросту не существует.

К глубочайшему сожалению, прогнозы, связанные с территориальной дезинтеграцией России за счет отторжения (разной степени насильственности) от нее Северного Кавказа, Сибири и Дальнего Востока, не говоря уже о Калининградской области, носят целиком и полностью инерционный характер. Они отражают не чью-то враждебность по отношению к России, но не более чем сложившиеся и достаточно прочные тенденции развития последней, вызванные ее собственной слабостью, деградацией российского общества и ничтожностью российского государства.

Поделиться с друзьями: