Мирт. Истина короля

— С такой молодежью обращаться проще некуда, — хмыкнул в ответ механик. — А вот научить управляться с отверткой уже сложнее.

— И правда. Хотя, говорят, в этом мире возможно все.

Покинув пределы Улья, все трое, не сговариваясь, вздохнули с облегчением. Мистер Мирт вскочил на козлы.

— Поехали! У нас впереди много дел!

Дождавшись, пока Ортанс и Цзиянь устроятся в кабине, он тронул вожжи, и серая лошадь в яблоках неспешно двинулась по мостовой.

* * *

Мистер Мирт помог дотащить ящик до входа в особняк, попрощался и направился к себе — после всего произошедшего ему срочно требовалось уединение. Никто не мог бы упрекнуть его в этом.

Ортанс и Цзиянь остались одни.

— Ну, посмотрим, как Шершень справился с работенкой. Если что-то не так, я с него три шкуры спущу…

Ортанс втащил ящик в коридор и сел на корточки с гвоздодером в руках. Крышка ящика поддалась легко. Цзиянь с опаской заглянул внутрь.

В ящике ровными рядами лежали пластины из легкого металла искусной работы, тонкие шурупы, какие-то детали…

— Все в порядке, — довольно выдохнул Ортанс. — Дайте мне пару дней, и я наконец приведу вас в порядок, друг мой.

— Спасибо, — мягко улыбнулся Цзиянь. — Тогда сообщите мне, как решитесь. Я обычно дома, если не гуляю в парке. Ну… раньше было так. Не думаю, что теперь что-то изменится…

Ортанс резко поднялся и в упор посмотрел на Цзияня.

— Зачем? — спросил он.

Цзиянь растерялся и осторожно уточнил.

— Что — зачем?

— Зачем вам возвращаться в вашу квартиру? Вы стеснены в средствах и вынуждены платить за не самую лучшую комнату в слишком дорогом районе.

— А что вы предлагаете?..

— Оставайтесь здесь, — Ортанс обвел рукой свою гостиную. — У меня есть свободная спальня.

— Но я не могу…

— Можете. Знаете, мне как раз нужен был толковый помощник в мастерскую. А прошедший месяц показал, что лучше вас я вряд ли кого-то найду. И… мне кажется, немного растений украсили бы мою гостиную…

Он шагнул вперед и взял живую ладонь в свою, осторожно сжав.

— Вы согласны?

— Вы иногда бываете совершенно невыносимы, Джон, — пожаловался Цзиянь. — Особенно когда предлагаете работу.

Ортанс довольно усмехнулся.

Вряд ли переезд Цзияня отнимет у них много времени. А дальше… Что будет дальше, покажет время, однако в одном Ортанс мог поклясться — количество боли, которую ежедневно испытывал Цзиянь, должно сильно сократиться.

Из дневника Габриэля Мирта

Лунденбурх, Декабрь, 18** год

…вот и все?

Подошел к концу этот непростой год.

Впереди — что-то новое.

Последние полгода выдались совершенно сумасшедшими. Я доводил до совершенства паровую машину — а затем уничтожил ее собственными руками. Я спас и Правительство, и Джеймса, и остановил возможную войну — но как избавиться от чувства вины? Что я живу не ту жизнь, которую хотел бы, а ту, которая предназначена. Кем предназначена?

Я хочу отправиться в Каледонию и попытаться найти ответы на эти вопросы. Найти тех, кто отправил меня сюда. Что они думают? Чего желали на самом деле? Но мечтать легко, а на деле… Сейчас все силы будут брошены на проект железной дороги, и я должен быть здесь. Этот мост я должен достроить сам.

А там, надеюсь, пара-тройка денечков в Эденесбурхе представится. Далеко загадывать не хочу. Слишком долго жил одной мыслью, одной мечтой. Теперь надо сосредоточиться на настоящем.

Мистер Уолш сказал мне недавно, что ханьская угроза становится все реальнее — судя по всему, ставки они делали вовсе не на Джеймса. Я был бы удивлен, если бы это было так. Что ж… И с этим справимся. Всему свое время. И место. Мое место — за рабочим столом, над чертежами и картами. Строительство железной дороги начнется уже следующей весной, и у меня так мало времени…

Но есть еще одно дело, которое занимает все мои мысли и заставляет отвлекаться от работы. Представить не могу, как к нему подступиться! А Поуп, зараза, только посмеивается надо мной. Хорошо ему посмеиваться, он каменный. А вот я, как оказалось, нет. Хотя вот уж нашел чему удивляться! Разве выросший среди людей фаэ перестает быть фаэ? Разве теряем мы способность очаровываться прекрасным с первого взгляда, разве не тянемся к невозможному?

Умом понимая, что не должен этого делать, я все же отправил записку мисс Эконит с приглашением на прогулку. Моя милая Амелия… Я не видел ее несколько дней и уже готов выть на луну от тоски, подобно волколаку. Не должно джентльмену так себя вести! Постараюсь завтра не обнажать перед ней свое волнение. И свою заинтересованность…

Глава 21 Солнце над Лунденбурхом

В канун Йоля над Лунденбурхом светило почти весеннее теплое солнце. Мисс Амелия Эконит, одетая в теплое платье с небольшим турнюром и меховую накидку, вышла из кеба напротив ворот Блумбергского кладбища.

Мистер Мирт ждал ее у ворот.

При взгляде на него мисс Амелия в очередной раз позавидовала внутри себя удобной и практичной мужской моде: в то время как ей было позволено носить брюки, только находясь в кабине паровой машины, а в остальное время — мучиться в многослойных юбках и тугом корсете, джентльмен вроде мистера Мирта мог позволить себе просто надеть более теплое пальто.

Однако это не означало, что она не рада была его присутствию. Совсем наоборот — она одергивала себя каждую минуту, чтобы не выдать, что она слишком радуется встрече после длительной разлуки.

Накануне, перед тем как получить записку с приглашением на прогулку, мисс Амелия как раз изливала душу дядюшке Джеффри — о том, как она привыкла, что мистер Мирт всегда рядом и что она, конечно, может — будучи суфражисткой! — напроситься в гости первой, но вдруг она все неправильно поняла?

И все это — лишь деловые отношения с двух сторон одного паровоза?

Мудрый мистер Леннорман, посмеиваясь, посоветовал любимой племяннице отвлечься на что-нибудь. Способ сработал — стоило только увлечься новым романом подруги Джейн (тоже убежденной суфражистки, пытающейся добиться публикации в издательстве), как пришел посыльный и передал записку.

Наверное, и упоминать не стоит, что мисс Эконит очень мало спала этой ночью — и сама не понимала, откуда взялось волнение. Всего лишь еще одна встреча…

* * *

И тем не менее при виде мистера Мирта, чуть запорошенного снегом, сердце мисс Амелии зашлось от радости.

— Габриэль! — окликнула она, подходя ближе.

— Амелия, моя дорогая! — мистер Мирт деликатно поцеловал ее руку в тонкой перчатке. — Вы прекрасны.

Мисс Эконит зарделась. В кудрявых волосах, в этот раз уложенных в прическу, затейливо прятались цветы примулы. Небольшая шляпка вместо неудобного капора завершала образ. Если бы у мисс Амелии спросили, действительно ли она наряжалась, чтобы произвести впечатление на мистера Мирта, она бы, безусловно, ответила отрицательно — но втайне знала истину. В последние месяцы мистер Мирт видел ее исключительно в простых платьях, с пятнами масла на руках, лице и одежде, с растрепанными волосами… Красоваться она успевала перед другими — перед дядюшкой на воскресных завтраках, перед Джеймсом-будь-он-проклят-Блюбеллом… И сегодня ей хотелось, чтобы мистер Мирт тоже полюбовался ею.