Миры и судьбы. Книга четвёртая

– Ты хочешь сказать, что это мой муж "подыскал" тебя мне в подруги?

– Это не совсем так, конечно. Твой поделился с моим возникшими проблемами в вашем доме. Мой рассказал о тебе мне. Я вспомнила, как ела бурду и сама вытирала пыль в этом чертовом особняке. И решила тебе немного помочь. Надеюсь, ты не против?

– Конечно не против! Правда, твои… гм… кардинальные меры немного шокировали…

– А иначе не получится. Это тебе не толерантная Европа.

– Но ведь они люди!

– Конечно люди! И никто не собирается их обижать, если будут знать свое место и выполнять свои обязанности.

Гостья засобиралась домой:

– Завтра я занята. С утра у меня йога, потом парикмахер, потом нужно кое-что купить, а вечером у нас гости.

– Подожди, я же тебя с детьми не успела познакомить!

– Успеется. Я, если ты не против, послезавтра загляну.

– Приезжай, мы будем тебе рады.

Светлана проводила гостью и пошла в детскую.

Гувернантку они привезли с собой из Франции, и за детей Светлана была спокойна.

Началась новая жизнь.

Новой она стала не только для Светланы, но и для всех живущих и работающих в доме.

Оказалось, что и охранник и водитель неплохо изъясняются по-французски, хотя до сих пор не обнаруживали этого знания.

Что в рецептурнике поварихи есть не только "бурда без названия", но и изысканные блюда восточной и европейской кухни.

Уборщица драила подсобные помещения, горничная невидимо порхала на втором и третьем этаже, сутками ведя борьбу с грязно-желтой пылью, проникающей в дом даже сквозь закрытые окна.

Через год Светлана с мужем и детьми поехали в отпуск домой, в Париж.

***

Именно в это время в гости к дочери приехала Александра.

Новогодние праздники в Париже – это нечто невероятное. Французская столица всегда притягательна, но в канун торжества превращается в великолепный город, утопающий в огнях и фейерверках, песнях и улыбках, распродажах и развлечениях.

Считается, что только славяне веселятся с размахом, шокирующим европейцев. Но французские гулянья могут дать серьезную фору нашим традициям. Новогодние гулянья парижан продолжаются чуть ли не месяц.

Париж – город католический. Самая грандиозная Рождественская служба проходит в Соборе Парижской богоматери. Нерелигиозная Александра не смогла пропустить такое событие и вместе с дочерью и ее мужем отправилась послушать службу и полюбоваться роскошной ёлкой, установленной на площади.

Новый год Александра встретила в кругу семьи.

Всю следующую неделю Светлана возила мать по магазинам, гуляла с нею по Елисейским Полям, деревья которых с наступлением сумерек, вспыхивали миллиардами огней, словно отрицая само понятие ночи.

Когда православные только готовятся праздновать Рождество, новогодние праздники в Париже завершаются.

Последние дни перед отъездом семья провела дома.

Светлана с мужем и детьми снова уезжала на Ближний Восток.

Александре нужно было возвращаться в город у Моря.

Иногда Светлана заводила с матерью разговор о том, как было бы здорово, если бы Александра жила вместе снею. Но они обе понимали, что это мечты из разряда несбыточных.

Что Александра уже не в том возрасте, чтобы, оставив все в один день, собираться и ехать на годы в другую страну, расположенную на краю географии.

Что у Светланы своя жизнь, наполненная событиями и обязанностями жены дипломата.

Но обе женщины делали вид, что это преодолимо, и что вот когда-то… может быть… и продолжали мечтать о несбыточном.

После Старого Нового Года Александра вернулась домой.

После Старого Нового Года Светлана вернулась на Ближний Восток.

Отдохнувшая и расслабившаяся за время отсутствия хозяев прислуга, только увидев недовольно нахмуренные брови Светланы, опрометью бросилась к машине, стараясь поприветствовать и угодить:

– С возвращением, Мадам!

– С приездом, Алсид (господин)!

***

Светлана улыбалась, когда вспоминала первые месяцы жизни в стране, свою растерянность, непонимание особенностей характеров и поведения местных жителей. Ей хватило всего-лишь полгода, чтобы выучить язык. По крайней мере, разговаривать на бытовые темы она могла свободно. А уж как славно звучали приказы на гортанном наречии!

Нет, Светлана не злоупотребляла своим положением и властью, не раздавала оплеухи направо и налево, как ее подруга, которая вот уже несколько месяцев, как покинула страну и вернулась на родину. Но допускать слабинку было нельзя ни в коем случае! Иначе обслуга тотчас же прекращала с тобой считаться и наплевательски относилась к своим обязанностям.

Поэтому, с самого утра на лицо одевалась маска пренебрежительного высокомерия и, если твое желание не было услышано с первого раза, над невнимательным работником нависала гильотина увольнения.

Работа в "хорошем" доме передавалась чуть ли не кланово. Тётка устраивала племянницу, слёзно прося Мадам взять ее на выучку, а потом порекомендовать кому-то из жен в дипкорпусе. Упаси Боже, было водителю растрясти драгоценное тело Мадам, нарушить правила дорожного движения, подвергнуть минимальной опасности жизни детей.

Нерадивый вылетал без объяснения причин и на его место уже стояла очередь.

Прошло всего немного времени и Светлане уже самой казалось, что иначе и быть не может: каждому свое…

Через пять лет закончился срок аккредитации у мужа Светланы, и семья вернулась во Францию.

К этому времени Светлана была беременна третьим ребенком и бесконечно радовалась тому, что рожать ей предстоит в благословенной Европе, а не среди песков Ближнего Востока.

Александра снова поехала навестить дочь и поразилась изменениям в ее характере.

Конечно, можно все списать на гормональные выверты последних месяцев беременности. Конечно, можно понять недовольство женщины, которая узнала, что совсем скоро ей вновь предстоит ехать с мужем на край географии, только уже не в сухие ветреные пески, а в жаркие, удушливые, вечно влажные тропики. И неизвестно еще, где будет лучше.

Все это можно понять, всему можно найти оправдание, но врать самой себе Александра не хотела. Она видела, что за эти годы Светлана превратилась в сухую, жесткую, высокомерную Мадам.