Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

из-за того, что в нем не

только работали все коммуникации (большое дело - подключить насосы!), а еще и

имелся прямой "спуск" в

подземелья.

 Ланкастер позвонил, и двери тотчас же распахнулись. Перед ним стоял

дежурный лейтенант в белом

комбинезоне и шапочке. Знаки различия и змеи Эскулапа на воротнике были вышиты

серебристой нитью.

 - Чечель на месте?
– спросил Ланкастер, проходя в приемный покой.

 - Никак нет, - отрапортовал дежурный.
– В кантине. Прикажете вызвать?

 - Не надо. Проводи меня к Рауфу. Как его дела?

 - Состояние полностью стабилизировано, регенерационные процессы в норме,

Си-реакций не наблюда-

ется. Скоро встанет на ноги.

 Лейтенант провел его в бокс. Рауф полулежал на высокой койке, сунув под

спину несколько подушек, и

читал книгу в темно-красном переплете. Услышав щелчок герметической двери бокса,

он встрепенулся.

 - Вы, командир?..

 Ланкастер сделал знак лейтенанту удалиться и придвинул к койке сверкающий

белизной стул.

 - Как ты?
– спросил он.

 - А как может быть?
– улыбнулся в ответ начштаба.
– Нормально. Селезенка

растет как на дрожжах.

С башкой тоже вроде порядок. Говорят, скоро разрешат вставать. Пока...
– Он

откинул левой рукой край

одеяла и продемонстрировал генералу жгут трубок и волноводов, торчащий из его

бока.
– Пока я вроде робо-

та. А что у вас там? Сегодня заходил Моня, говорил, что вы завели дружбу с

каким-то кузнецом, который яко-

бы может вывести нас на этих?..

 - Эти скоро нас треснут, - криво усмехнулся Ланкастер.
– Но сперва я

выясню, кто они такие. Колду-

на я возьму завтра. Пусть пока побродит.

 - Если они треснут, то дело плохо.
– Рауф положил свою книгу на

прикроватный столик и уселся по-

удобнее.
– Против десанта мы не выстоим. Почему вы не хотите докладывать наверх?

 - А что докладывать, Раф? Или ты сам не представляешь ситуацию? К тому же

выяснились еще кое-

какие подробности. Оказывается, мы здесь не просто так. За нас, знаешь ли, было

заплачено.

 - Я так и предполагал.

 - Наши предположения теперь до жопы. Я уверен, что мы выясним, кто тут у

нас расселся, и тогда уже

и доложим.

 - Может, надо было выяснять сразу? Ланкастер закусил губу.

 - Знаешь, я слишком боюсь показаться сумасшедшим, - признался он после

долгого молчания.
– Ка-

кой-то подвох виделся мне тут с самого начала. Я... понимаешь, я не хотел

демонстрировать свои сомнения.

Сомнения, страхи, называй как угодно. Командир, который дергается туда-сюда,

никому не нужен. Ты же пом-

нишь, какой я был - даже если я в чем-то и сомневался, то вы об этом и не

догадывались.

 - Догадывались, - тихо произнес Рауф.

 - Вот как, - хмыкнул Ланкастер.
– Все это время?

 - Если вы имеете в виду войну - конечно, нет. Но перед Виолой... первым

заметил Моня, потом уже я.

 - И вы болтали об этом у меня за спиной, как старые бабы?

 - Командир, но вы-то никогда не отличались излишней разговорчивостью. Во

многих случаях мы до

последнего не знали, куда идем и что нас там ждет. А спрашивать...
– Рауф дернул

плечом, - мы не считали

себя бабами.

 - Прости. Я совсем не это имел в виду.

 - Ничего. Не думайте, что мы не верим вам. Как раз наоборот. Знаете, Моня

как-то раз сказал мне, что

рядом с вами ему воевать не страшно. А вообще он, по его словам, трус. Смешно,

нет?

 - Не очень. Если б у нас было побольше таких трусов, как Моня... Я,

наверное, и в самом деле виноват

перед всеми вами, Раф. Я действительно не хотел, чтобы вы видели мои сомнения. У

каждого человека бывают

минуты неуверенности, но командир не может себе позволить, чтобы его

неуверенность увидели подчиненные.

 - Значит, вы сознательно лишали себя человечности.

 - Я никогда не был жестоким.

 - Я не о том. Вы часто повторяли, что в мире не бывает ничего абсолютного,

а сами пытались выгля-

деть абсолютом. Разумеется, мы все благодарны вам за то, что под вашим

командованием большинство из всех

нас благополучно пережили эту чертову войну, да, за что мы выжили, и вообще за

наш процент потерь, ниже,

кажется, ни у кого и не было, но... Вы всегда были отстраненным, ну, словно у

вас есть не только задачи ле-

гиона, а еще и какие-то свои, собственные, и в них вы нас не посвящали. Так и

сейчас. Почему вы не вцепились

в кузнеца сразу, если он знал, где этот странный колдун?

 - Потому что я попытался дать себе слово...
– Ланкастер встал со стула, на

его губах появилась горь-

кая полуулыбка.
– Слово стать человеком. Выздоравливай, Раф. Может, я приду еще

завтра.

 Он вышел из госпиталя со странным чувством какой-то потери. Может, потери

иллюзий... нет, Ланка-

стер не думал, что его офицеры, рядом с которыми он прошагал все военные дороги,

перестали в него верить.

Он не боялся, что они отдаляются от него, в конце концов, война давно позади, и

того странного братства, что

держало их вместе, уже не вернуть. Ему казалось, что сам он, легион-генерал

Виктор Ланкастер, совершает

сейчас некую ошибку, наполненную глухим, молчаливым фатализмом.

 "У меня нет пути вперед, - подумал он, медленно шагая по дорожке и слушая,

как бетон отзывается

мягким рифленым подошвам его сапог, - но и назад тоже. Я словно бы застрял, как