Миры Роджера Желязны. Том 8

— Я не понимаю.

— Я планирую войти в тепловой поток. В теплом воздухе легче подняться наверх.

Тени от костров заплясали теперь уже почти рядом с ними. Маусглов вновь ощутил жаркую волну.

— До края не так уж далеко… Ты уверен, что сможешь подняться в тепловом потоке на эту высоту?

— Жизнь непредсказуема, — ответил Лунная Птица. — Крепче держись!

Он расправил мощные крылья и воспарил над кратером.

Глава 14

Чем больше я знакомился с окружающим миром, тем глубже тонул в пучине философских размышлений о Вселенной и природе собственного бытия. Настоящие ответы на вопросы блуждали неизвестно где. Я не мог отыскать их ни в практике, ни на общем теоретическом уровне. Теперь меня волновало, является ли сомнение неотъемлемой частью любого мыслящего существа. До сих пор я мирился с мыслью, что всеми существами правят побуждающие причины, в которых я не слишком разбираюсь. Их поведение казалось прямо связанным с конкретными обстоятельствами, тогда как я совершенно не усматривал в них объективных целей.

Я зациклился и начал повторяться. Я собирал информацию — хотя совершенно не понимал, что все это означает. У меня не было настоящей цели — одни лишь призрачные тени, упорно возвращавшие меня к мысли, что я должен знать больше и обладать чем-то значительным.

Несмотря на полную растерянность и вечные затруднения перед лицом бытия, я продолжал повиноваться тем настойчивым велениям, которые сопровождали меня с момента отбытия из Рондовала. Я видел, как озадачило Маусглова полученное известие и он отправился выполнять поручение; мне очень хотелось верить, что Ибал обладает возможностями переправить его в нужное место сквозь пространство — несмотря на собственное желание. Я проследил, что Маусглов ушел, и вернулся к тому месту у подножия Белкена, где совсем недавно практиковался в управлении человеческим телом.

Попробовал еще раз, теперь с большей осторожностью. Результаты оказались выше всяких похвал. Мне даже удалось напугать кучку подгулявших магов-студентов. Затем я на долгое время застыл, не зная, чем заняться. Может, проследить маршрут, по которому вернулся в город тот странный колдун? Его следы до сих пор отдавали едва заметным сиянием. Может, следует узнать, кто он такой? Или лучше догнать Поля и Ларика, направившихся на север к Авинконету?

Очень скоро последнее взяло верх.

Я взмыл в воздух, уплотнился и стремительно понесся к северу. Нагнал их еще в полете и пристроился сзади, разрядившись и расслабившись.

Ничего больше не тревожило меня. Неизвестное понукающее мной начало наконец угомонилось. Все оставшееся время до конца дня я чувствовал себя свободно и спокойно, как когда-то в золотые дни бесцельных блужданий по Рондовалу.

Конечно, подобное блаженство не могло длиться вечно — я понял это, когда солнце склонилось к закату и день стал медленно угасать, а впереди замаячил черный мрачный силуэт Авинконета. В этот момент я почувствовал страх.

Это было странное всепоглощающее чувство — дурное предчувствие, если хотите, — переплетенное с беспочвенной уверенностью, что я могу умереть, погибнуть, что мое существование обречено закончиться именно в этом месте. Такого раньше со мной никогда не случалось, это стало прозрением, своеобразным открытием, которое не радовало, а внушало ужас. Но даже если рассматривать его через призму моих объективных знаний о собственной природе, то оно вполне могло осуществиться. Я сразу ощутил, что жизнь, даже такая бесцельная как моя, совсем не такая плохая штука.

В тот же момент я понял, что мои предчувствия не случайны. Я почувствовал, что самое мое страстное желание — это продолжать существовать; пусть глупо и бесцельно, но жить.

Я подобрался поближе к Полю и погрузился в тепло его тела. Я не мог сообразить, почему у меня не возникает ни единой мысли о самостоятельном движении. Я приник к нему словно младенец к матери. Так, в обнимку, мы подлетели к мрачному замку.

Я остался с ним в момент приземления, затем последовал в келью, где его заперли. Потом еще некоторое время неотлучно находился с ним — до тех пор, пока не принесли еду. После ужина я решил, что его вряд ли кто-нибудь потревожит до самого утра.

Мой страх затих, предчувствия отдалились, их вытеснили рациональные взгляды на случившееся. Теперь, когда все успокоились и затихли, казалось, не осталось ни одного полуночника — самое подходящее время обследовать загадочный замок, проверить, можно ли отвести угрозу или найти оптимальный способ ее нейтрализовать.

Поэтому я покинул Поля, оставив его в надежном, но малоинтересном помещении.

Я прошвырнулся по разным комнатам, погонял крыс и мышей, тщательно обследовал каждую спальню, отыскивая намеки на черную магию или угрожающие силы.

Я передвигался очень медленно, чтобы ничто не могло застать меня врасплох. Ночь была в самом разгаре, когда во мне появились нотки разочарования: зловещее предчувствие оказалось ложным. Ничто и никто не покушался на меня, не грозил; мной вообще не интересовались! Казалось, я блуждаю по самой обычной горной громаде, приспособленной для человеческого обитания, конструктивно усовершенствованной и пронизанной туннелями и шахтами. Об этом свидетельствовали грубые останки обстановки и яркая, нелепая манера их исполнения, не имевшая ничего общего с функциональными задачами. Незримые следы магических деяний казались до боли невинными и безвредными.

Тем не менее чувство, охватившее меня, вызвало замешательство, хотя меня не так уж легко обескуражить.

Ночь перевалила за полночь. Я обследовал каждую высокую башню. Я…

Непредсказуемая боль пронзила все мое естество. Такого острого ощущения мне еще не приходилось испытывать, за исключением того, что, может быть, подобный шок я испытал при рождении на свет… но я совсем не помню его. Вдруг все внезапно изменилось, что-то проникло в самые глубины моей личности.

Лишь только это произошло, мной завладели необъяснимые сомнения: а страх ли это вообще? Черная магия не имела к этому ни малейшего отношения. Последним результатом этих переживаний явилось чувство, что все дело во мне. Если бы я смог открыть его, то приоткрылась бы и моя собственная тайна.

Долгое время я парил и медитировал, однако созерцание ничего не дало — я не мог обнаружить источник, насылающий на меня таинственные волны боли и эмоций. Знаете, такое состояние, как будто где-то совсем рядом произносят твое имя, а ты не в силах разобрать слова.

Я путешествовал от одного этажа к другому. Тщательно осмотрев все помещения над землей, я решил обследовать лабиринты под замком, расположенные в основании горы. Там было много входов естественного и рукотворного происхождения. Я последовательно принялся за них.

И в одной из пещер обнаружил нишу со спящей женщиной. Та неподвижно лежала в гробу, а ее дух бесцельно блуждал рядом, поддерживая едва заметный ореол жизни вокруг тела. Я приблизился, чтобы внимательно изучить ее, — и ловушка тут же захлопнулась! Это была хитрая незаметная оболочка, предназначенная для заманивания в ловушку менее чем материальных существ, подобных мне, которые осмелятся приблизиться к приманке слишком близко, — вероятно, чтобы защищать даму от нежелательных вторжений.