Миры внутри нас. Сборник участников конвента «РосКон» (Международная литературная премия имени Александра Грина). Часть 1

Я машинально и без всякой надежды позвонила, нажав на старую позолоченную кнопку. За дверью послышались ворчание и шарканье чьих-то неторопливых ног.

Когда дверь приоткрылась, я увидела старого китайца с удивительно молодыми глазами… В них был блеск, свойственный лишь очень увлечённым натурам, всецело поглощённым какой-то безумной, с точки зрения простого обывателя, идеей.

– Нося здеся, сего звониша? – проворчал седобородый старик.

– Простите! Простите, пожалуйста… Я просто ещё не привыкла. Наверное, зайду завтра, вы не против? – взглянув на него с мольбой, произнесла я.

– Зафтра? Приходить зафтра. А можна сиводня, – распахнув огромную тяжёлую дверь, ответил он.

– Правда? Вот спасибо!

Я последовала за китайцем в едва освещённую, но очень просторную лавку. Он включил ещё один светильник и спросил, что за нужда привела меня в его магазин посреди ночи. Но, заметив мой интерес у витрины с колонковыми и беличьими кистями, просто ждал, когда я выберу и подойду к кассе. Кисти были первоклассные и, судя по всему, дорогие. Но я всё же взяла их с десяток и ещё несколько из свиной щетины.

– Мадама художника или мадама делать подарок? – прищурив левый глаз, спросил добрый джинн-продавец.

– Мадама сошла с ума, глядя на небо! – подмигнув ему, ответила я и протянула всю наличность, рассчитывая на снисхождение старого лавочника.

Он пересчитал доллары и, несколько раз проведя слегка сжатой ладонью по длинной бороде, сказал:

– Принеси мне первую картину. Где твоё небо. Не нада доллар.

– Вы – волшебник! Обязательно принесу, – радостно ответила я и поспешила назад, к своему окну.

Сколько времени прошло после этой ночной прогулки, одному Богу известно. Я писала и ночное небо, подсвеченное огнями огромных реклам, и рассвет, тронувший алым густые облака…

Мне хотелось написать раннее утро, невероятно свежее и прозрачное, купающее огромные небоскрёбы в золоте лёгких перистых облаков. Но вдруг кисть сама подсказала мне, где сделать небольшой штрих, и я провела эту тоненькую, еле заметную линию… Словно это была нитка, на которую нанизаны белые облачные бусины. На другой картине, уже порядком осмелев, нарисовала приоткрытое окно в доме напротив, к которому бежала светлая дорожка от моего открытого окна.

Это ведь какое-то безумие. Я даже не знаю, кто живёт за этим стеклом, и живёт ли вообще.

Следующим утром, вспомнив о своём обещании, я завернула в покрывало уже просохший холст, на котором, как и просил старый китаец, были небо и золотые облака, и отправилась в лавку.

Он долго смотрел на картину и молчал.

Я, уже подумав, что разочаровала его окончательно, повернулась к дверям, чтобы уйти…

– Остановися. Это осень нрависа. Ты должна принести ещё две картин.

Он разрешил мне взять масло, краски и кисти. А я попросила ещё и несколько холстов.

Целый месяц пролетел, наверное, судя по тому, что количество картин, прислонённых к длинной стене огромной студии, просилось на персональную выставку. Собственную выставку…

Раньше я мечтала о заброшенном старом маяке. Там бы я хотела устроить свою мастерскую. На самом верху, на самой высоте. С огромными окнами вместо стен, чтобы в них лился солнечный свет и входила чёрная ночь с миллиардами ярких звёзд…

Как же это было давно! Мой маяк-мастерская оказался просто совершенно несбыточной мечтой. Вместе с ним на какое-то время ушла и живопись.

А теперь?.. Мой верёвочный мост или просто облачная дорожка, ведь это же даже не заброшенный маяк. Это сумасшествие чистой воды…

Я подошла к окну. В небе ни облачка. В окне напротив мелькнул силуэт. Может, и показалось. Неудивительно. Если есть окно, значит, есть и жилец. Тоже мне, новости дня! Демонстративно задвинув шторы, я включила музыку и неожиданно для себя самой стала танцевать. Я представила себя в белом струящемся платье, в перчатках выше локтя и… вальсирующей в огромном нарядном зале. Кто мой кавалер? Конечно же, молодой зеленоглазый брюнет, кто же ещё?! С этим переездом и поиском работы я совершенно забыла, что когда-то строила планы, и в них было место для прекрасного принца… Ладно-ладно, просто для того, кто для меня им станет. Конечно, всё так и будет когда-нибудь.

А пока нужно вернуть долги.

Что же ему отнести?

Почему-то захотелось именно эти. Те, на которых едва заметная тропинка тонула в утреннем тумане, слившемся с плотными, как сугроб, белыми облаками.

Как и в первый раз, старик долго всматривался в картины, словно искал на холсте какой-то ответ. Потом, видимо, вспомнив обо мне, коротко приказал:

– Иди. Он ждёт!

– Кто? – изумлённо подняв на него глаза, спросила я.

– Принса. Кто ещё…

Ноги стали ватные, ужасно хотелось пить. Купив бутылочку воды в ближайшем супермаркете, я осушила её тут же, у дверей магазина.

«А теперь я совершу глупость», – подумав так, я направилась искать тот дом, который вырастал словно сверкающий гигантский исполин, в точности повторяя все архитектурные особенности небоскрёба, где волею судеб я оказалась теперь.

Должна признаться, что я тот ещё топограф и могу заблудиться в трёх соснах… Но где-то же этот дом должен быть! Я озиралась, задирала голову, но никакого небоскрёба-близнеца поблизости просто не было. Изрядно поплутав, снова прошла мимо торгового центра и, поглощённая мыслями о здании-призраке, не заметила, как оказалась дома.

– Ты будешь жить в самом высоком небоскрёбе на планете! Весь мир будет у твоих ног! Подумай только… и соглашайся, – вдруг вспомнила я слова Мойры, произнесённые тогда в нашей кафешке. Но ведь она же не сказала, что я буду жить в одном из самых высоких…

Значит, это какой-то оптический обман. А лучше всего взять и открыть карту центрального района, и вот именно сейчас. Прямо на телефоне.

Долго искать не пришлось. Вот она, подробная карта. Улица Орчард-роуд, что в переводе означает «Дорога, ведущая к фруктовому саду»… Но, разрази меня гром, нет тут ни одного повторяющегося дома. Нет моего дуплета-дубля-двойника-призрака-небоскрёба. Нет, и всё!

Раздвинув шторы, я подошла вплотную к окну и стала вглядываться в облака. Боже! В них, прямо как на моих картинах, прятался еле заметный верёвочный мост…

Что, чёрт возьми, происходит? Не поверив своим глазам, но почти поверив в своё безумие, я отошла от окна. Медленно прошла в ванную комнату, умылась прохладной водой и долго не отрывала белого махрового полотенца от лица.

Если в жизни происходит что-то слишком невероятное, значит, этому есть простое объяснение. И если я сейчас умру, пытаясь пройти по воображаемому облачному мосту, то хотя бы пусть это будет красиво!