Мишка Forever

– Кавказская? Смотри, конечно.

Мишка осторожно убирает клинок в ножны и кладёт шашку в футляр. Вторая из дедовых шашек достаётся наружу.

– А эта другая, без скобы.

– Без дужки гарды, - поправляю я.
– Это кавказского типа, не офицерского, почти такие же и у казаков были.

– "ЗА ХРАБРОСТЬ". Да уж! Это как?

– Ну вот так, за храбрость, - значит, за храбрость. Видишь маленький белый крестик на эфесе. Да нет, с другой стороны, слева. Да. Это Георгиевский Крест. А называется, - Золотое Георгиевское оружие. Такое за храбрость и давали.

– Она что, правда золотая?

– Позолоченная. А совсем давно, рукояти из настоящего золота делали к такому оружию, а так, - война ведь шла. Ты достань её из ножен, там на клинке ещё надпись есть.

"КАПИТАНУ АДЪЮТАНТУ 14го ГРУЗИНСКАГО П.

И. П. ТОКМАКОВУ. ГАЛИЦIЯ - 1915".

– Уже капитан, - уважительно говорит Мишка.

– Да, из Гвардии с повышением переводили. И вот адъютантом полка дед был, - видишь.

– Так он, что, - у белых был?
– почему-то шёпотом спрашивает Мишка.

– Почему же у белых, - возражаю я.
– Не все же офицеры белые были. Дед у наших был, с Будённым. И у Тухачевского они потом вместе с поляками дрались.

– Вот это да, с самим Будённым, надо же!

– Сам балдею! Я тебе потом ещё фотографии покажу, - ахнешь! А у деда ещё две шашки было, одна подарочная, от генерала Иссы Плиева, дед у него в кавкорпусе полком командовал. И на сорокалетие Красной Армии, юбилейная, от Верховного Совета. Он их обе в музей Армии передал.

– А эти?

– А эти нет, - просто отвечаю я.
– Убери, я тебе ещё не всё показал.

Пока Мишка с неохотой убирает шашку и закрывает футляр, я разворачиваю жёсткий, как жесть, шёлк и достаю кинжал. И молча протягиваю его Мишке.

– Здоровый какой! И здесь тоже чего-то написано, на пластинке. "Красному доблестному командиру т. Илье Токмакову от рев. ком. Белой Церкви Киевской губ. 25 июня 1920г. Смерть белопольским панам!". Ну, у меня даже слов нет. Слушай, Ил-Илья, а почему ты говоришь, что никому это не показывал? Это ведь... Я бы знаешь, - я бы экскурсии водил! Это же такое дело, это ж история! А дед у тебя, выходит, герой!

Мишка воодушевлёно помахивает огромным кубачинским кинжалом в такт своим словам.

– Герой, - соглашаюсь я.
– Настоящий Герой Советского Союза. В сорок четвёртом получил.

– А... а за что?
– совсем уж тихим шёпотом спрашивает Мишка, а глаза у самого круглые, как мой будильник.

– Он всего с полуэскадроном три танка захватить умудрился, я потом как-нибудь расскажу, - обхохочешься. Я так смеялся, когда дед рассказывал, - аж соседи прибегали!

– А что тут смешного, это же подвиг. Надо же, три танка!

– Да уж больно смешно всё это у них получилось, по-дурацки как-то. Да дед-то и сам смеялся, знаешь как? Говорил, что это самый нелепый случай, который ему известен.

– А расскажи, Ил!
– загорается Мишка.

– Потом как-нибудь, скоро кино начнётся, - Шерлок Холмс. А оставайся у меня, вместе посмотрим. Оставайся, Миш, правда!

– Ну, не знаю. Я не ужинал ещё, и вообще...

– Так у меня и поужинаешь! Давай?

– Да неудобно как-то. И мама твоя...
– я вижу, что Мишке и самому хочется остаться со мной, а чего он мнётся тогда, - не пойму.

– Ну и что, - мама! Мама у меня, знаешь какая? Человек! В морской пехоте, правда, не служила...

Мишка смеётся и ерошит мне волосы. По-доброму, ласково так, я даже и не отстраняюсь.

– Ах ты Ил! Самолётик... Ладно, только я домой, по быстрому сбегаю, своих предупрежу, а то у нас с этим строго.

Я, проводив Мишку, смотрю на маму, она стоит в коридоре и сморит на меня.

– Ты чего, Илюшка, - улыбка прямо до ушей. Что, понравился тебе этот Миша?

– Понравился, по-моему. Он сейчас вернётся, дома отпросится и вернётся, мы кино вместе посмотрим. Можно, мам? И поужинаем.

– Можно, - мама удивлённо поднимает левую бровь, у меня у самого такая же привычка.
– Надо же, - дома отпросится! Какой ответственный паренёк. Вот с кого пример бы брать тебе надо. А то Рыжков твой... Да нет, Илья, погоди. Вова очень милый мальчик, но я вас вдвоём оставлять просто боюсь. Не вернуться бы мне на пепелище, однажды. Пират бедный, - сколько он от вас натерпелся.

– Мама!
– возмущаюсь я.
– Мы его нырять учили! Морского котика хотели воспитать!

– Вот-вот! Его сейчас в ванную калачом не заманишь!

– Ну и нечего ему там делать. Скажи, а тебе Мишка понравился?

– Да. Но не это главное, а главное, сокровище, - чтобы он тебе понравился.

– А я ему?

– Не было ещё человека, которому ты бы не понравился. Ты же Илья Токмаков, забыл?

– Так-то оно так...

– Иди чайник ставь, я ветчины нарежу.

Пока мы с мамой возимся на кухне, возвращается Мишка. Он довольно мне подмигивает, - отпустили его дома, значит. У них с мамой сразу налаживается разговор. Я ем хлеб с шоколадным маслом, пью себе чай и слушаю. Мишка рассказывает моей маме о себе, о своей семье, о том, как они живут, - но я чувствую, что рассказывает он это всё, вообще-то для меня. Он так со мной знакомится. А мама говорит Мишке, что мне срочно требуется крепкая мужская рука. А то он, - это я, значит, - мало управляемый совсем делается. Кота с другом мучает. И с алгеброй до утра сидит.

– А у меня с алгеброй тоже... не очень того...
– невесело вздыхает Мишка.

– А у меня ничего, четвёрку оторвал сегодня, и ничего я не до утра сидел, я способный, но не внимательный я, просто. Слушай, Миш, а ты плавать умеешь? Ты же говорил, что у вас там океан есть, да?

– Плаваю я хорошо! Вот только там, где мы жили купаться нельзя, - грязно очень. Там у нас база, - кораблей много военных, - ну и мазут там всякий, мусор там... А вот немного подальше, тоже Тихоокеанск, только у нас Шкотово-17, так вот, там бухта есть, вот там-то мы и купались всегда. Классно! Чисто и понырять даже можно, осторожно только надо. Там где знаешь можно нырять, - там кладбище.

– Как это, - кладбище?
– удивляемся мы с мамой.

– Ну, так вот... Да вы что? Нет, не настоящее, конечно! Свалка там кораблей старых, вот с них мы и купались, - здорово!

– Здорово, - завистливо соглашаюсь я.
– У нас на Урале такого нет.

– Ты из него и так не вылазишь всё лето, водоплавающее!
– смеётся мама.

– А там ещё тигры есть, - вспоминает Мишка.

– Настоящие? Живые, да? А ты сам видел?

– Мне повезло, я их не видел, а вот слышать довелось.

– Как это, - не видел, и повезло?
– удивляюсь я.
– Почему это повезло?