Мисс Питт, или Ваша личная заноза

– Я предупреждал, я просил, прогонял…

– Э-э-э, что это вы делаете? Николас! – забилась я в его когтистых руках. Тщетно! Силы не равны, а суточная норма ведьминской капли давно израсходована.

– Сама напр-рр-осилась, – зарычал он, утыкаясь носом в мою шею и скользя им от ушка к плечу. И тут не то что юность – вся жизнь перед глазами промелькнет, напомнив, что мною встречено лишь двадцать три весны. Ну ладно, почти двадцать четыре, но это еще не повод себя на растерзание отдавать!

Подумав так, я сделала то, чего ни одной приличной девушке делать не стоит: ущипнула припадочного пониже спины.

Эффект был потрясающий! Вампир отскочил, и не в сторону, а вверх, хорошенько стукнулся о потолок, затем шмякнулся на пол и затих. Крылья, когти и клыки исчезли, остался только растрепанный кутюрье, которого, с виду, хорошенько избили. И вроде бы сам полез, сам стукнулся, сам и виноват, но в душу уже закрались сомнения, а вместе с ними и чувство вины. Вдруг меня в нападении обвинят? Посадить не посадят, но в личное дело пометку внесут!

Все так же в пальто, со шляпкой, сумкой и перчатками в руках я вылетела из кабинета младшего Вайзера и потревожила знакомую швею, чтобы узнать, где хранятся аптечка и успокоительные настои. Несколько озадаченно она посмотрела вначале на меня, затем на дверь, из которой я выскочила, и побледнела.

– Та-а-ам, – указала направление и побледнела еще сильней, когда посмотрела на мою распавшуюся прическу и избежавшую укуса шею. В отличие от мастерицы я, увидев разорванный ворот своего платья, ни бледнеть, ни краснеть не стала: повторно вспомнила об избитом кутюрье и поспешила оказать ему первую помощь. Но не успела я заговорить настой спокойствия, как Николас явился на своих двоих.

– Колдуете?

– А?.. Вы! – Его вкрадчивый голос и кроткий взгляд настолько меня изумили, что я чуть не облила его настоем. – Уже пришли в себя? Но вы же там, и…

– Спасибо, все хорошо, – ответил он, вновь напоминая мне того галантного и сдержанного вампира, который просил иголки и нитки для шитья. Причесанный, умытый, отутюженный, накрахмаленный, сдержанный. Красивый, конечно, но глаз заплыл, губа рассечена, на скуле – внушительного размера ссадина.

– Уверены? – Я с сомнением посмотрела на его боевые отметины.

– Более чем, – ухмыльнулся он и незамедлительно скривился от боли. Улыбнулся повторно, но уже только уголком губ. – Вы вывели меня из прострации, прокрастинации и спасли от обязательной явки на благотворительный бал.

– Ваша родительница не поблагодарит меня за это.

– Вы уже видели маму?

– Да. Она появилась в офисе с утра, чтобы лично вручить Альхару Эбенитовичу приглашения на бал. И он незамедлительно направил меня сюда за костюмом и платьем, как я уже говорила.

– Забудьте, – скривился Николас. Вернее, опять попытался улыбнуться моему удивлению и потревожил боевое ранение.

– О чем забыть? – насторожилась я. Неужели он откажется отдавать мне заказ в отместку за освобождение от прострации и чего-то там еще? – О произошедшем в кабинете?

– Об этом тоже, но я имел в виду платье. Эмалия прибудет уже в нем.

– Кто? Куда? – спросила я с замиранием сердца, крепче сжимая чашку в чуть дрогнувших руках.

– Эмалия Вуйс-Нокьюби. На бал. Вместе с Альхаром.

– В качестве кого?

– В качестве близкой подруги, – не стал скрывать вампир, и мое сердце окончательно остановилось.

Подругой, значит. Вот оно как!

– А ничего, что у нее уже есть достаточно близкий друг?

– Не имеет значения, – ответил кутюрье. – Она будет на балу с Альхаром и сделает все, что потребуется.

Все, что потребуется! Все, что потребуется!

Надо отдать Николасу должное. Его слова перебили полупрозрачные намеки мадам Вайзер, и теперь уже они непрестанно закрутились в моей голове. И настолько меня взбудоражили, что, хлебнув настой спокойствия, я незамедлительно ринулась в зону отдыха. Как ни спешила, ворковавшую там парочку не застигла. А вернувшись к вампиру, не застала и его. Кутюрье, отдав распоряжение насчет костюма, отбыл в неизвестном направлении, весьма довольный собой. Мне об этом сообщила бледная как смерть швея. Мол, ушел весь избитый, но окрыленный.

Я мысленно порадовалась за гения нитки и иголки и направилась в офис, нещадно сминая костюм босса в холодных дрожащих руках. В голове то и дело билась мысль: «Надо что-то сделать!» Тут же ее перекрывала вторая: «Что делать, если я ничего не знаю!» Первое – где и когда будет проходить бал, потому что точная информация на приглашениях появляется лишь в руках счастливчика гостя. Второе – откуда на торжество поедет Эмалия. Третье – почему именно она и что от нее потребуется. Четвертое – если от нее что-то требуется, отчего ж не отказала? Вампиры вознаградить пообещали? Припугнули? Или… или она попросту играет с Джеймсом в ожидании более крупного улова! Ну, если так, я ей такой незабываемый вечер устрою! Я могу, я смогу! С силами или без – в этом деле главное смекалка.

Окрыленная этой мыслью не хуже Николаса, я налетела на очередное препятствие в мундире. Препятствие оказалось частично знакомым, улыбчивым и синеглазым. В этот раз из отличительных знаков, сопутствующих военной форме майора, выбивались только капитанские пуговицы.

– Прекрасная Евгения, – поприветствовал он.

– Мистер Безымянный.

Я сдула упавшую на лицо прядь, думая, что в военные нынче берут либо слепых, либо лгунов. Ведь у меня тот еще вид: потрепанная, злая и красная от быстрой ходьбы. И переминающаяся на месте.

– Спешишь? – Синеглазый правильно понял мои танцы, но из рук не выпустил.

– Да.

– Очень?

– Более чем. – Срочно нужно поймать босса и задать ему несколько десятков уточняющих вопросов.

– Тогда, быть может, согласишься отужинать со мной?

– Может, – не стала я отнекиваться.

– Когда?

– Не знаю. – Я удобнее перехватила костюм и вернула на место съехавшую на лоб шляпку. Вот же гады метеорологи, обещали прекрасную весеннюю погоду, а тут ужасная осенняя, холодно и моросит.

– Что ж… – Внимательно проследив за моими действиями, очаровательный незнакомец кашлянул и заметил: – В таком случае я просто обязан узнать, куда за тобой заехать.

Нашел время для расспросов! Пока я объясню, где нынче живу, и уточню дорогу через добрый десяток извилистых переулков, полчаса уйдет, и Вайзер от вопросов скроется!

– Ой, а давайте в другой раз? – взмолилась я и снова сдула прядь. Стобалльный синеглазый ухватил ее и, нежно потянув, проворковал пробирающим душу голосом: