Миссис По

– Это вымысел, – сказал Эдгар.

Мистер Уайлдвуд расхохотался.

– Я не должен был мешать вашему ужину. Вас, должно быть, тошнит от людей, которые денно и нощно пристают к вам со всяким вздором.

– Спасибо, что подошли.

– В любое время, в любое время. – Мистер Уайлдвуд двинулся было прочь, но потом указал на меня пальцем: – Вы – вот вы, – берегите голову, слышите?

Эдгар даже не улыбнулся. После того как нувориш ушел, он сказал:

– Бартлетту бы он понравился. Прямо-таки кладезь американизмов.

И он вернулся к еде, но у меня пропали последние остатки аппетита. Меня беспокоило, что думают обо мне люди. Беспокоило то, что я вовсе не миссис По, а всего лишь любовница мистера По. Беспокоило то, что мои стихи ценны лишь постольку, поскольку имеют отношение к мистеру По. На самом деле, если бы сам мистер По был честен с собой, он вынужден был бы признать, что его тоже беспокоит, что о нем думают люди. Нарушение рамок приличий не волнует лишь тех, кто не имеет ни малейшего представления о том, как устроен этот мир, или тех, кто выброшен из жизни общества.

По спине пробежал холодок: я только что дала точное описание жены моего любимого человека.

30

Появились критические отзывы из Бостонского лектория. Они были уничижительными.

В день, когда я вернулась домой, мистер Бартлетт читал их за ужином после того, как дети закончили трапезу и отправились в постели.

– Бедный мистер По, – сказала Элиза, когда мистер Бартлетт закончил читать одну разгромную статью. – Как вы думаете, что он теперь будет делать?

– Продолжит писать, – сказал мистер Бартлетт. – Он ведь уже большой мальчик.

– Да, но его назвали мошенником, а такие вещи должны ранить.

Мистер Бартлетт посолил свой ростбиф.

– Он поступил так же с Гризвольдом и Лонгфелло. Теперь другие люди угостили его горькой пилюлей. – Он посмотрел на меня. – О чем он только думал, читая поэму, которую написал еще мальчишкой?

– Не имею никакого понятия, – легко сказала я, словно сердце мое не терзала боль за человека, которого я люблю. Словно я отрицала эту любовь.

Разрезая мясо, Элиза встретилась со мной взглядом.

– Ты там, в Бостоне, слышала о представлении, которое он устроил? – ровно спросила она.

– Да.

Они оба уставились на меня, ожидая продолжения. Я отвела взгляд, сама не своя от мучительного беспокойства. Пожалуйста, не расспрашивайте меня. Я не смогу лгать вам.

Элиза первой отвела глаза, отрезала кусочек мяса и спросила:

– Рассел, у тебя есть разрешение на выезд для Мэри?

Он нахмурился с полным ртом и кивнул.

– Мы решили отпустить ее домой, – сказала мне Элиза. – Она с самого лета в унынии, ты ведь замечала, Фанни? Конечно, ты же мне сама об этом говорила.

Я кивнула, благодарная подруге за перемену темы. Она искоса посмотрела на мистера Бартлетта, прежде чем улыбнуться мне.

– Надеюсь, это не из-за какого-нибудь глупого мужчины. Не могу заставить ее рассказать мне об этом, хоть она и ухватилась за предложение вернуться в Ирландию.

– Там ей будет лучше. – Мистер Бартлетт отрезал еще один кусок мяса.

– Хотя вообще-то это странно, – сказала Элиза. – Наверно, Мэри будет единственным человеком, который возвращается сейчас в Ирландию. Все, наоборот, едут оттуда, бедняки просто валом валят, потому что этим летом там не уродился картофель. Многие голодают.

– Следующий урожай будет лучше, – сказал мистер Бартлетт. – Так всегда бывает.

Когда Элиза ничего не сказала, я спросила:

– А Мэри вернется?

Мистер Бартлетт потянулся за хлебом:

– Нет.

Элиза посмотрела на него.

– Конечно же, она вернется. Я сказала ей, что мы снова возьмем ее на работу, как только она приедет. Дети ее любят.

– Она не вернется, – сказал мистер Бартлетт и снова принялся за еду.

Элиза несколько раз моргнула, глядя на мужа, а потом устремила взгляд в тарелку и принялась медленно жевать.

Я повозила кусочек ростбифа в лужице подливки. Из-за окна доносился приглушенный стук копыт, а из-за кухонной двери – звон кастрюль и звук льющейся воды. В голове всплыли заветные образы Бостона, где мы с Эдгаром были вместе.

Мистер Бартлетт заговорил:

– По говорил, что его партнеры предлагают ему выкупить журнал?

– Нет, но он очень хотел обзавестись собственным журналом. Он, должно быть, обрадуется. В такие времена, как сейчас, он очень нуждается в хороших новостях.

– Ходят слухи, что они хотят порвать с ним.

Я опустила вилку.

– Это как-то связано с его провалом в Бостоне? – спросила Элиза.

– И да и нет, – отозвался мистер Бартлетт. – Думаю, они уже некоторое время это обсуждали.

– Почему они хотят продать журнал? – поинтересовалась Элиза. – Благодаря мистеру По тираж журнала вырос. Ты же слышал, Рассел, что он говорил – это принесет прибыль. Можно подумать, им не нужен финансовый успех.

Мистер Бартлетт скривился:

– Мы с вами, возможно, нашли с ним какой-то общий язык, но с остальными людьми он не ладит. Если смотреть правде в глаза, приходится признать, что нашего По непросто понять.

– Хотела бы я, чтобы они увидели мистера По таким, каким его видим мы! – воскликнула Элиза.

– Может быть, часть проблемы в том, что мы слишком часто видим его у себя. – Мистер Бартлетт посмотрел на меня и отправил в рот еще кусок мяса.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам.

– Мы не можем допустить, чтоб слухи разрушили нашу с ним дружбу! – пылко сказала Элиза. – Мы не позволим разрушить его дружбу с Фанни.

От упоминания моего имени в разговоре возникла неловкая пауза.

Мистер Бартлетт заговорил, избегая моего взгляда:

– Согласен. Но люди будут говорить… они уже говорят. И партнеры По воспринимают его как помеху.