Миссия на Маврикий

Затем, смутно осознав, что его реакция не оправдала ожиданий друга, он добавил:

– Но это замечательно красивый флаг, клянусь честью. И так хорошо сшит! Я считаю, тебе надо немедленно повесить его, и, я уверен, нам окажут величайшее уважение!

Если с соблюдением секретности не все было ладно на борту фрегата, то на эскадре было далеко и до этого. Ни от кого не укрылся ни сам факт визита флаг-лейтенанта на «Боадицею», ни его продолжительность, ни последующее оставление флагмана отрядом адмиральских слуг и подчиненных. И естественно, что едва после вояжа капитана Обри через бухту, вымпел с ласточкиным хвостом взвился на грот-мачте «Рэйсонейбла», со всех бортов в гавани грянул тринадцатипушечный салют. Гром выстрелов с разных кораблей перекрываясь, складываясь с эхом от берегов, перекатывался по бухте грозным ревом, клубы дыма плыли над водой, окутывая стоящего на юте Джека, не смотрящего на вымпел, но чувствующего его присутствие всем своим существом. В момент, когда затих громовой ответ «Рэйсонейбла» на приветствие, он повернулся к старшему над сигнальщиками лейтенанту и произнес:

– Всем капитанам, мистер Суини.

Он принял их в адмиральском салоне. «Рэйсонейбл», конечно, не был ни «Хибернией», ни, тем более, «Виктори», но его салон также дышал благородством, полный бликами отраженного света, а обилие синей с белым и золотом морской формы делало его еще внушительнее. Первым явился Пим с «Сириуса», массивный человек, такой же высокий, как Джек, но несколько толще. Его поздравления были столь же искренни, как и его приятное открытое лицо, и сердце Джека потеплело. Вторым был Корбетт, маленький, темный человек с круглой головой и выражением твердой злобной властности на лице, сейчас несколько смягченным уважительной радостью, соответствующей моменту. Он участвовал в нескольких замечательных кампаниях в Вест-Индии, и, несмотря на случай с Бонденом, Джек смотрел на него с уважением и с надеждой. Поздравления Корбетта были почти столь же сердечными, что и Пима, но в них чувствовался легкий привкус обиды незаслуженно обойденного. Но в любом случае они были куда более сердечными, чем Клонфертово формальное: «Позвольте мне выразить мою радость, сэр».

– Итак, джентльмены, – начал коммодор Обри, когда с приветствиями было покончено, – счастлив сообщить вам, что эскадра должна выйти в море в наикратчайшие сроки. В связи с этим я был бы благодарен за описание готовности каждого корабля, его состояния. Не надо подробностей, они подождут, общее заключение. Лорд Клонферт?

– Шлюп, которым я имею честь командовать, всегда готов к выходу, – отчеканил Клонферт.

Это было пустой похвальбой – ни один корабль не может быть всегда готов к выходу, разве что ему не нужны вода, припасы, порох и ядра, а «Оттер», к тому же, только вернулся из похода. Это было прекрасно известно всем, в том числе и Клонферту.

Однако, не позволяя установиться гнетущей паузе, Джек продолжил опрос, получив куда более рациональные ответы от Пима и Корбетта, из которых следовало, что «Сириус», будучи в целом в неплохом состоянии, нуждается в срочном кренговании, и что у него проблемы с баками для воды. В Плимуте на него поставили новомодные железные баки, которые текли как решето.

– Одно ненавижу я больше всего, – вздохнул Пим, оглядывая собеседников, – всяческие нововведения.

«Сириусу» требовалась выгрузка трюмов, чтоб добраться до водяных баков, так что, даже работая с непрерывными авралами, он едва ли был бы готов к выходу до воскресенья.

«Нереида», хотя и готовая к выходу, как только будет закончено заполнение водой, пребывала в куда более печальном состоянии. Это был старый корабль, и, по словам корабельного плотника, его центральные футоксы можно было ковырять лопатой, а в носу и корме ржавчина почти добила крепеж. Но хуже всего был некомплект экипажа – не хватало шестидесяти трех человек, шокирующая цифра.

Джек согласился, что цифра шокирующая.

– Но, давайте надеяться, что следующий корабль Компании, идущий домой, решит эту проблему, и мы получим 63 опытных моряка, и еще нескольких новичков.

– Вы забываете, сэр, что после их разногласий с Правительством по поводу управления колонией, компанейские суда больше не заходят на Мыс.

– Это так, – признал Джек, покосившись на Клонферта. Он замял свою оплошность сообщением, что посетит их суда во время дневного обхода эскадры, когда он надеется получить детальные сведения по каждому, а сейчас он предлагает обсудить достоинства кларета, захваченного на французском корабле во время вояжа. Остатки «Лафита» не замедлили явиться, сопровождаемые какой-то выпечкой из кают-компании.

– Отличное вино, – заметил Пим.

– С ореховым оттенком, – согласился Корбетт. – Значит, вы столкнулись с французом, сэр?

– Да, – и Джек рассказал им про «Хиби», про ленивую перестрелку одиночными, про то, что «Гиену» восстановят в списках и про удачно спасенный приз, разрядив излишне официальную атмосферу.

Вино вызвало воспоминания, аналогичные дела и старые однокашники всплывали в памяти, раздавался смех. Джек никогда не служил ни с Пимом, ни с Корбеттом, но у них было немало общих знакомых. Когда они перебрали уже с полдюжины, Джек спросил:

– Вы, конечно, знали каптана Хиниджа Дандаса в Вест-Индии, капитан Корбетт? – надеясь слегка расшевелить собеседника.

– О да, сэр, – ответил Корбетт, и умолк.

«Что-то тут нечисто», – заметил Джек про себя, и вслух обратился:

– Лорд Клонферт, бутылка возле вас.

Все это время Клонферт сидел молча. Солнечный зайчик, упав на его звезду, отражался созвездием светлых треугольников, разом скользнувших вниз, когда коммандер наклонился за бутылкой. Он наполнил свой стакан, передал бутылку дальше и, видимо, желая улучшить свои отношения с Корбеттом и получить союзника на этой встрече, где он чувствовал себя неуютно, произнес:

– Капитан Корбетт, стакан вина с вами?

– Я никогда не пью из стакана с другими людьми, мой лорд – ответил Клонферт.

– Капитан Корбетт, – быстро вклинился Джек, – я был крайне удивлен, узнав, что за «Нереидой» стоит русский шлюп. Еще больше я был удивлен, когда адмирал сообщил мне, что его командир служил под вашим началом!

– Да, сэр, он был на «Сихорс», когда я командовал им. Служил добровольцем, изучал морское дело. И он изучил его очень неплохо, я вас уверяю. Его людей едва ли можно назвать тем, что мы называем матросами, но я убежден, он вобьет в них морскую науку, дайте срок. У них отличная дисциплина, и, полагаю, у него на борту и тысяча плетей – не редкость.

Разговор зашел о злосчастной «Диане»: она вышла в исследовательское плаванье из Балтики во время мира между Англией и Россией, а по незапланированном прибытии в Саймонстаун экипаж узнал, что между странами объявлена война. Обсудили странный нынешний статус шлюпа, его необычную архитектуру, непривычное поведение матросов на берегу.

Пробило восемь склянок, все поднялись. Джек задержал Корбетта и спросил:

– Пока я не забыл, капитан Корбетт, мой старый рулевой и несколько других матросов сейчас на борту «Нереиды». Я тут набросал их имена... Вы весьма обяжете меня, если пришлете их.

– Да, конечно, сэр..., – заколебался Корбетт. – Но, надеюсь, вы не воспримете как неуважение, если я посмею напомнить, что у меня жуткий некомплект?

– Я это помню, и я совсем не намереваюсь вас грабить, напротив. Вы сможете взять равное количество из экипажа «Боадицеи», я даже думаю, что смогу отдать вам на несколько человек больше. Нам удалось завербовать несколько хороших моряков из пленников «Хиби».

– Я буду безмерно благодарен, – воскликнул Корбетт, расцветая в момент. – Я пришлю вам ваших людей сразу, как только окажусь на борту!