Мистер Март

Целая улица начинает вращаться. Я не знаю, сплю я сейчас или нет, но отчитываю себя за то, что я такая чертовски слабая и хрупкая.

— Люк в больнице. — говорю я. — Нет, нет, нет, нет…

Такое чувство, словно на меня навалилась бетонная плита, которая вот-вот меня раздавит.

— Мия, — говорит Калеб. — Ты нужна Люку, нам нужно идти.

Упоминания о Люке достаточно, чтобы вывести меня из транса.

Человек, который помог мне со всем справиться, теперь нуждается в моей помощи.

Я моргаю раз, два, три, а затем срываюсь и бегу по улице.

Глава 16

Люк

Пытаюсь сделать глубокий вдох полной грудью и стону, когда мои ребра протестующе трещат.

Я подношу руку к лицу и дёргаю трубки, которые, как мне кажется, застряли в носу. Мне не нравится их ощущение. Я хочу, чтобы их достали.

— Эй-эй-эй, — говорит мне голос, и я чувствую, как маленькая тёплая рука накрывает мою. — Они тебе все ещё нужны.

Этот голос я знаю так же хорошо, как свои пять пальцев. Тот самый, который я узнаю где угодно, даже во сне.

— Мия? — спрашиваю я. Мой голос звучит хрипло, а в горле пересохло.

— Я здесь, — говорит она, и я чувствую, как её тёплая рука снова сжимает мою руку, только нежно, как будто она боится меня сломать.

— Я рядом, — говорит она снова, на этот раз это почти всхлипывая от облегчения.

Я открываю глаза и несколько раз моргаю, пытаясь разглядеть, что находится вокруг меня. Такое ощущение, будто я спал очень-очень долго, но я все ещё изо всех сил пытаюсь держать глаза открытыми.

— Где я? — спрашиваю я, когда глаза снова закрываются.

— В больнице, ты попал в аварию, — говорит она мне, её голос такой мягкий и нежный. — Ты сильно пострадал, но с тобой все будет в порядке.

Как только она это говорит, я вспоминаю.

Я помню удар. Звук удара металла о металл.

Я помню грузовик.

Мои глаза распахиваются, и я пытаюсь заставить себя сесть.

— Другой водитель, с ним все в порядке?

Ее руки в мгновение ока оказываются на моей груди, не давая мне попытаться встать с кровати.

Она не особенно сильная, но в сочетании с болью, пронзающей меня от внезапного движения, и беспокойством в её глазах, я не пытаюсь продолжать это делать.

— Он в порядке. Всего несколько порезов и синяков. Твоё состояние хуже.

Я выдыхаю, даже не осознавая, что задерживаю дыхание.

Если бы кто-то умер, не знаю, что бы я сделал.

— Это я был виноват. Я отвлёкся на поиски Калеба, а потом получил твоё сообщение и очень волновался. Я недостаточно внимательно следил за дорогой.

Я слышу, как в моем голосе нарастает паника.

— Я даже не видел грузовик, пока не стало слишком поздно.

— Эй, — успокаивает она. — Все нормально. Он превысил скорость, это не твоя вина. Не было никакой возможности увидеть его вовремя. Отвлекся ты или нет.

В палату входит медсестра и фактически заканчивает наш разговор.

— Доброе утро, мистер Кингсфорд, я рада видеть, что Вы проснулись.

Тогда мне приходит в голову, что я даже не знаю, какой сегодня день. Я не знаю, как долго нахожусь в этой постели и что со мной.

— Как Вы себя чувствуете? — спрашивает она, беря мою карту с края кровати и начиная делать какие-то записи.

— Все болит, — говорю я.

— Я могу дать ещё немного обезболивающего?

Я качаю головой. В своей жизни я сталкивался и с более сильной болью, а большее количество обезболивающего сделает меня ещё более сонным. Мне нужно выяснить, с чем я имею дело, прежде чем снова заснуть.

— Что со мной?

Она отрывается от своих записей, а затем смотрит на Мию, которая кивает ей, чтобы она рассказала мне.

— У Вас перелом руки и рёбер, сильное растяжение лодыжки и запястья, пара глубоких порезов, которые были зашиты, сотрясение мозга и множество синяков. Но в целом ничего серьёзного. Учитывая все обстоятельства, вам повезло.

Я киваю, когда она перечисляет мои травмы. Она права, все не так уж и плохо. Ничего такого, чего не исправили бы несколько недель постельного режима.

— Вам нужно немного отдохнуть, но нет никаких причин, по которым Вы не могли бы полностью поправиться. Нам просто нужно следить за тем, чтобы не попала инфекция, потому что несколько порезов были довольно глубокими.

— Я позабочусь о нем, — говорит ей Мия. — Я позабочусь о том, чтобы он не переусердствовал.

— Ладно, хорошо. — Медсестра улыбается ей, прежде чем повернуться ко мне. — Она — босс, понятно?

Я пытаюсь поднять руку, чтобы отсалютовать ей, но, очевидно, что это моя больная рука, потому что боль пронзает её, и я вздрагиваю.

— Хорошо, больше обезболивающего, — объявляет она.

Я протестую, но они вдвоём численно превосходят меня, и, прежде чем я успеваю это осознать, все снова становится немного размытым и тёплым.

Я не знаю, что мне дают, но это должно быть хорошее дерьмо, потому что я мгновенно избавляюсь от боли.

Медсестра уходит, и в палате снова остаемся только мы с Мией.

Она наклоняется и осторожно кладёт голову мне на плечо, стараясь не причинить боль.

— Ты указал меня как своего экстренного контакта. — Она не задаёт вопрос, а просто констатирует факт.

— Конечно, я это сделал. Ты — самый важный человек в моей жизни, — шепчу я, закрывая глаза.

— Ты меня напугал, — говорит она, и это первый признак настоящего страха, который я слышу в её голосе.

— Прости.

— Ты не можешь оставить меня, Люк. Ты мне нужен. Ты дал мне обещание. Меня не волнует, что кто-либо говорит или думает… Я люблю тебя.

— Я держу своё обещание, Мия. Я никуда не денусь. Чтобы удержать меня от тебя, потребуется нечто большее, чем мчащийся грузовик.

Глава 17

Мия

Я выхожу за дверь и делаю глубокий вдох свежего воздуха.

Не могу стереть из головы вид того, как он лежит, неподвижный и бледный, окружённый приборами и медицинскими работниками.