Мистер Март

Я подхожу к ней, и она засовывает руки мне под пиджак, помогая сбросить его.

Я наблюдаю, как её пальцы быстро расстёгивают каждую пуговицу на моей рубашке, пока она не оказывается расстёгнутой. Мия оттягивает шов моих брюк и проводит руками по моей груди и животу.

Я заканчиваю работу за неё, и моя рубашка падает на пол так же, как и пиджак.

После чего я провожу пальцем по её ключице и тонкой бретельке платья, потянув её вниз.

Затем повторяю то же самое с другой стороны и наклоняю голову, чтобы поцеловать её мягкую кремовую кожу.

Ее хватка на моей талии становится крепче, когда я обнимаю её, чтобы расстегнуть молнию её платья на спине.

— Надеюсь, ты не против того, что видишь, — шепчет она, когда я заканчиваю расстёгивать молнию.

Она смотрит мне в глаза с таким беспокойством и озабоченностью, что мне становится больно.

— Моё тело уже не то, что раньше… с тех пор, как у меня появился Джо… — ее голос затихает.

В этот момент мне и приходит в голову, что она никогда и никому не показывалась такой, как сейчас. Даже Трой не видел её тела с тех пор, как в нем вырос человек, и, может быть, это делает меня немного придурком, но я рад этому. Этот маленький нетронутый кусочек жизни принадлежит только нам.

— Твоё тело прекрасно.

— Ты не видел моих растяжек… — шепчет она.

Она ошибается, я видел маленькие и блёклые морщинки на её животе. Она не может дотянуться до верхнего шкафчика на кухне, чтобы её рубашка не задралась, но я не собираюсь признаваться, что с вожделением наблюдал за ней, когда она не замечает.

— Меня не волнуют твои растяжки, Мия. Ты вырастила ребёнка, поэтому получила такие отметки. Они только делают тебя красивее в моих глазах.

— Но что, если ты не посчитаешь меня привлекательной… в этом смысле?

— Этого не случится.

— Ты не…

— Почему бы мне просто не показать тебе, — перебиваю я её, спуская бретельки платья ещё ниже и стягивая ткань с её тела, пока Мия не оказывается передо мной в одном нижнем белье.

— Думаю, тебе следует знать: на первом свидании я не захожу дальше второй базы, — шепчет она с застенчивой улыбкой, пока я её раздеваю.

— Повезло, что это на самом деле не первое свидание, да? — рычу я. — Потому что твои глаза умоляют меня сделать хоумран (прим. — удар в бейсболе, позволяющий игроку (беттеру) пробежать через все базы и вернуться в «дом»).

Она усмехается мне и смотрит на моё тело, и я делаю то же самое, впервые глядя на неё.

Ничто, я имею в виду реально ничто, не могло подготовить меня к зрелищу перед моими глазами, и это не имеет ничего общего с растяжками, а связано только с тем, насколько она сексуальна.

Это далеко не первый раз, когда я вижу женщину в нижнем белье, но за последние годы у меня было немного подружек, и уж точно ни к одной из них я не испытывал таких чувств, как сейчас к Мии.

Даже если бы она не была потрясающе красивой, это не имело бы значения, потому что я влюблён в эту женщину и все равно хотел бы её больше всего на свете.

— Прости за выражение, — рычу я. — Но ты охуительно сногсшибательна.

Она хихикает и краснеет.

— Думаю, я справлюсь с одним-двумя ругательствами.

— И я могу справиться с одной-двумя растяжками.

Она закатывает глаза и усмехается.

— Хорошо, туше, мистер гладкокожий. Хватит об этом говорить.

— Думаю, я уже почти закончил говорить, — выдыхаю я, когда касаюсь губами её губ.

— Я думаю, это разумный выбор, — шепчет она с лёгкой дрожью в голосе.

Я делаю намеренный шаг в сторону от неё и медленно расстёгиваю ширинку на брюках.

Она смотрит глазами, полными жара и желания, когда я позволяю им упасть на пол и делаю шаг из них.

Сейчас на мне только чёрные трусы-боксеры… и носки.

Я посмеиваюсь, глядя вниз, и она следует за моим взглядом, прежде чем тоже захихикать.

Я снимаю носки, а потом мы просто стоим, каждый из нас наслаждается видом другого.

Хочу сократить пропасть между нами и сорвать нижнее белье с её тела, но не буду.

Мия заслуживает того, чтобы её обожали и лелеяли, и я подхожу для этого.

Я хочу проводить с ней время, чтобы не забыть ни одной детали. Я усвоил одну вещь: жизнь коротка, но есть некоторые вещи, которые заслуживают долгих, продолжительных моментов.

Это одна из тех вещей.

Мия — одна из таких вещей.

Я здесь, готовый подарить ей столько своих моментов, сколько она захочет.

Я так увлечён разглядыванием и размышлениями, что именно она делает первый шаг.

Мия прижимается своей тёплой обнажённой кожей к моей, и я слышу вздох удовлетворения. Я даже не уверен, исходит ли он от меня или от неё.

— Не сломай меня, Люк, — шепчет она, когда я тянусь за её спину и расстёгиваю застёжку бюстгальтера.

— Никогда, — шепчу я в ответ, когда она большими пальцами цепляется за мои боксёры и стягивает их вниз по бёдрам.

Я убираю её волосы с плеч, так что они свободно падают на спину.

Мои пальцы скользят вниз по её позвоночнику от шеи до поясницы, и она выгибается ко мне.

Я чувствую учащённое биение её сердца около своей груди, и это заставляет меня улыбнуться. Моё сердце делает то же самое.

Я играю с лентой её тонкого нижнего белья, прежде чем направиться к её заднице и бедрам.

Она освобождается от трусиков, и я тут же, даже не задумываясь, хватаю её на руки. Моё запястье немного протестует, но я игнорирую это. Мия стоит небольшой боли.

Она крепко обхватывает меня ногами, а я сжимаю её задницу.

Я уже знал, что между нами это навсегда, но, когда я опускаю её на свою кровать и погружаюсь глубоко в неё, то чувствую, что это ещё один шаг вперёд к «навсегда»… если это вообще возможно.

Это кажется «навечно».

Глава 21

Мия

Серый вязаный джемпер, который дал мне Люк, достигает моих колен, как большое платье-оверсайз.

Он тяжелый и немного царапает мою кожу, но теплый и пахнет им, так что я, возможно, никогда его не сниму.