"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
– Кстати, если вы наденете ботинки и мое пальто, то вам не нужно будет переодеваться, – сказал Том.
Джонатан последовал его совету. Они снова сели в «рено» и направились в Фонтенбло. Одежда Джонатана, аккуратно свернутая, лежала между ними. Когда они подъехали к больнице, Том спросил, знает ли Джонатан точно, куда им ехать, чтобы переливание сделали немедленно.
– Мне нужно переговорить с Симоной, – сказал Джонатан.
– Мы обязательно это сделаем, вернее вы. На этот счет не беспокойтесь.
– Вы не могли бы съездить за ней? – спросил Джонатан.
– Хорошо, – пообещал Том.
До этого момента он
– У вас дома все еще нет телефона? – Нет.
В больнице Том подошел к регистраторше. Она поздоровалась с Джонатаном так, будто знала его. Том держал Джонатана за руку. Передав его на попечение лечащему врачу, Том сказал:
– Я сделаю так, что Симона приедет, Джонатан. Не волнуйтесь.
У регистраторши он спросил:
– Как вы думаете, переливание поможет?
Она дружелюбно кивнула, и Том больше вопросов не задавал, так и не поняв, знает ли она сама, о чем говорит. Лучше бы он поинтересовался у врача. Том сел в машину и поехал на улицу Сен-Мерри. Ему удалось найти место для парковки в нескольких ярдах от дома. Выйдя из машины, он направился к каменным ступеням с черными перилами. Он не спал всю ночь, неплохо было бы побриться, но зато у него есть известие для мадам Треванни, которое может показаться ей интересным. Он позвонил в звонок.
Дверь никто не открывал. Том снова позвонил и огляделся, нет ли где Симоны. Сегодня воскресенье, без десяти десять, не рыночный день в Фонтенбло, но она вполне могла выйти за покупками или отправиться с Джорджем в церковь.
Том медленно спустился по ступеням, и, сойдя на тротуар, увидел Симону, двигавшуюся в его сторону. Рядом с ней шел Джордж. Симона несла корзинку для продуктов.
– Bonjour, мадам, – вежливо произнес Том, не обращая внимания на ее очевидную враждебность, и продолжал: – Я всего лишь хотел передать вам известие о вашем муже. Bonjour, Джордж.
– Мне от вас ничего не нужно, – сказала Симона, – я хочу знать только одно – где мой муж?
Джордж настороженно и выжидающе смотрел на Тома. Глаза и брови у него были отцовские.
– С ним, я думаю, все в порядке, мадам, но он… – Тому не хотелось говорить это на улице. – В настоящий момент он в больнице. Думаю, предстоит переливание крови.
Вид у Симоны был такой, что она вот-вот выйдет из себя, – как будто Том в этом виноват.
– Пожалуйста, могу я поговорить с вами у вас в доме, мадам? Так будет гораздо легче.
Немного поколебавшись, Симона согласилась. Наверное, из любопытства, подумал Том. Она открыла дверь ключом, достав его из кармана пальто. Том заметил, что пальто не новое.
– Что с ним? – спросила она, когда они очутились в небольшом холле.
Том вздохнул и заговорил спокойным тоном.
– Мы вынуждены были ехать всю ночь. Думаю, он просто устал. Но… я подумал, что вас нужно известить. Я только что отвез его в больницу. Ходить он может. Я уверен, он вне опасности.
– Папа! Хочу видеть папу! – произнес Джордж довольно нетерпеливо, будто папа требовался ему со вчерашнего вечера.
Симона поставила корзинку.
– Что вы сделали с моим мужем? Он теперь не такой, как раньше – он стал другим, с тех пор как познакомился с вами, мсье! Если вы снова встретитесь с ним, я… я вас…
По-видимому, только присутствие сына удерживало ее от
того, чтобы сказать, что она убьет его, – так решил Том.– Как он оказался в вашей власти? – спросила она с горечью, стараясь взять себя в руки.
– Он не в моей власти, и ничего подобного никогда не было. Ну а теперь, я думаю, дело сделано, – ответил Том. – Объяснить что-либо сейчас невозможно.
– Какое дело? – спросила Симона.
И прежде чем Том успел открыть рот, продолжала:
– Вы, мсье, мошенник, и вы портите других людей! В какой шантаж вы его втянули? И зачем?
Шантаж – это так далеко от того, что произошло на самом деле, что Том стал запинаться, когда заговорил:
– Мадам, никто не берет у Джонатана деньги. У него вообще никто ничего не отнимает. Совсем наоборот. И он не сделал ничего такого, чтобы кто-то получил над ним власть.
Том говорил с искренним убеждением, ему только так и следовало говорить, потому что Симона являла собою образец добродетельной и честной жены, ее красивые глаза сверкали, и, сдвинув брови, она взирала на него с величием Ники Самофракийской [247] .
247
Мраморная статуя богини победы, созданная около 190 г. до н. э. Хранится в Лувре.
– Мы просто ночью убрали за собой, – нехотя признался Том.
По-французски он мог бы выразиться и красноречивее, но этот дар неожиданно покинул его.
Его слова звучали оскорбительно для стоявшей перед ним добродетельной супруги.
– Убрали что? – Она наклонилась, чтобы взять корзинку. – Мсье, я буду вам признательна, если вы покинете этот дом. Благодарю вас за сведения о местонахождении моего мужа.
Том кивнул.
– Я бы с радостью отвез вас и Джорджа в больницу, если пожелаете. Моя машина рядом.
– Merci, non [248] .
Она стояла вполоборота к нему посреди прихожей и ждала, когда он уйдет.
– Пойдем, Джордж.
Том открыл дверь и вышел. Он сел в машину, подумал, не съездить ли в больницу, чтобы узнать, как там Джонатан, ведь Симона доберется туда на такси или пешком не раньше, чем через десять минут. Но он решил, что лучше будет позвонить из дома, и поехал домой. Приехав, он передумал звонить. Симона, наверное, уже в больнице. Кажется, Джонатан говорил, что переливание займет несколько часов. Том надеялся, что это не кризис, не начало конца.
248
Спасибо, нет (фр.).
Он включил для поднятия настроения радиостанцию «Франс Мюзик», раздвинул пошире портьеры, чтобы в комнату проникли солнечные лучи, и прибрался на кухне. Налив стакан молока, поднялся наверх, снова надел пижаму и лег в постель. Побриться можно будет и потом.
Том надеялся, что Джонатан все уладит с Си-моной. Но проблема оставалась та же: как на них вышла мафия и нет ли связи между мафией и двумя немецкими врачами?
Эта неразрешимая проблема начала убаюкивать Тома. А Ривз? Что с Ривзом в Асконе? Ох уж этот Ривз. Где-то в глубине души Том испытывал к нему симпатию. Время от времени Ривз совершал необдуманные, безумные поступки, но у него все-таки есть сердце.