Мистер Селфридж
Шрифт:
Вскоре Палмер вернулся в Чикаго, привезя с собой восторженные впечатления о программе реконструкции барона Османа, благодаря которой узкие улицы Парижа превратились в изящные бульвары, а современная канализация и транспортная система наконец-то позволили его жителям с удовольствием ходить по магазинам.
Он знал, что если Чикаго хотел обзавестись собственным кварталом с магазинами мирового класса, то этим магазинам нужно было достойное окружение. Он вытащил чековую книжку и начал скупать здания на Стейт-стрит, идущей вдоль береговой линии, пока его недвижимость не растянулась на целую милю. Он пролоббировал с городским советом проект по превращению улицы в бульвар – и как по волшебству переместил центр Чикаго с идущей вдоль дурно пахнущей реки Лейк-стрит на Стейт-стрит, которой владел практически единолично. Он снес лачуги, в которых располагались третьесортные
В 1870 году Поттер Палмер женился. В качестве свадебного подарка юной невесте Берте Оноре он построил отель и назвал его «Палмер-Хаус». На восьми этажах располагались двести двадцать пять номеров, отделанных итальянским мрамором и освещенных французскими люстрами, – это было самое шикарное здание во всем Чикаго. Ни один постоялец в отель так и не заселился. В 1871 году по городу прокатилась волна пожаров. Один из них уничтожил три с половиной квадратных мили зданий, триста человек погибли, девяносто тысяч – почти треть населения – остались без крыши над головой. В числе пострадавших зданий были отель Палмера и новый магазин Филда и Лейтера. К счастью, Маршалл Филд и Леви Лейтер заранее позаботились о страховке. Получив компенсацию почти за все уничтоженное имущество, они временно переехали в другое помещение и оттуда с успехом вели торговлю, пока Чикаго возрождался из пепла.
На то, чтобы расчистить завалы после пожара, ушло больше года. Дельцам приходилось изворачиваться, и многие из них организовали конторы прямо у себя дома, пока Чикаго по кускам собирал себя заново под эгидой масштабной программы реконструкции. Филд и Лейтер купили здание на Маркет-стрит, и в этой штаб-квартире оптовой торговли строили планы на будущее. В это время Поттер Палмер разрабатывал проект нового «оте-ля мечты». Чтобы получить стартовый капитал, он продал кусок земли на Стейт-стрит за триста пятьдесят тысяч долларов расчетливым владельцам швейной компании «Зингер», которые как раз в то время вкладывали в недвижимость свои феноменальные доходы с продажи швейных машин.
Благодаря машинке Айзека Зингера и бумажным выкройкам, изобретенным Эллен Деморест, многие американские домохозяйки стали умелыми портнихами. С тяжелым сердцем наблюдая за этой переменой, многочисленные профессиональные портные бросились поднимать ставки, называясь вычурными французскими именами и даже выучивая пару фраз на этом языке, что гарантированно впечатляло клиенток. Но свежеразбогатевшим дамам было неинтересно сидеть дома. Теперь, когда журналы и пособия по моде, этикету и красоте сыпались из-под печатного станка как из рога изо-билия, тенденции менялись в мгновение ока. Женщины хотели выйти на люди и сами делать покупки, и это не ускользнуло от внимания департамента недвижимости Зингеров – компания вложила семьсот пятьдесят тысяч долларов в элегантное, облицованное мрамором здание на углу Стейт-стрит и Вашингтон-стрит. Оно было столь элегантным, что поговаривали, будто сам Александр Стюарт хотел приобрести его для филиала своего нью-йоркского магазина в Чикаго. Но Стюарт потерпел неудачу: здание было сдано в аренду компании «Филд и Лейтер», которая въехала туда осенью 1873 года. В тот же год рухнула Нью-Йоркская фондовая биржа и ввергла Америку в пучины кризиса. Ничего хорошего такое начало не сулило.
Глава 2. Исполняя дамские желания
Судите мужчину не по его одежде, а по одежде его жены.
Дизайнеры и маркетологи в сфере моды живут на-деждой, что новая тенденция завоюет доверие публики и станет бестселлером. Конечно, стоит этому произойти – и они вновь жаждут новинок, ведь в действительности на моде можно построить успешный бизнес именно потому, что каждая вещь неизбежно устаревает. Для самых ревностных ценителей продолжительность цикла составляет всего полгода, а появление нового эталона влечет за собой всевозможные перемены. Но даже сегодня редко случается так, чтобы за одну ночь у женщины устарел весь ее гардероб. Совсем иначе было, когда неудобные кринолины и чопорные дамские шляпы стали пережитком истории.
К началу 1870-х ни одна уважающая себя модница не позволила бы себе появиться на людях в юбке на обручах – революционные веяния моды вынудили дам сменить весь свой наряд от макушки до пяток. К восторгу торговцев тканями, эта перемена и возрождение модного в XVIII веке «полонеза» – дамского
костюма, который можно описать как умелое сочетание подпруги и рукавов-буфф, – потребовали значительного количества материалов. Женщины затягивали себя в облегающий корсаж с высокой талией и узкими рукавами, а вниз надевали юбку с воланами, собранную сзади в пышные турнюры. Весь наряд, зачастую перегруженный рюшами, лентами и бахромой, словно бросал вызов всем молодым реформаторам в мире моды, отчаянно пытавшимся упростить дамские туалеты.Во второй половине XIX века основоположником новых тенденций был Чарлз Фредерик Уорт. Родившийся в Линкольншире, Уорт проработал некоторое время в мастерских «Суон и Эдгар» на Пиккадилли, а потом несколько лет у различных торговцев шелком в Лондоне и Париже. В 1858 году он открыл собственный салон на рю де ла Пэ и стяжал славу как автор нарядов княгини Паулины фон Меттерних и императрицы Евгении. Мсье Уорт был достаточно эгоистичен, чтобы, подобно большинству титанов мира моды, считать себя всемогущим – но он не был первым в числе известных королевских кутюрье. Этой чести удостоилась Роз Бертен, портниха и модистка Марии Антуанетты. Более колоссальными, чем таланты Роз, были только счета, которые она предъявляла королеве. Но даже несмотря на то что она высылала принцессам в другие королевские дворы Европы маленьких кукол, одетых в миниатюрные копии ее нарядов, слава ее достигала ушей лишь нескольких сотен человек. Уорт же благодаря растущему влиянию прессы в Америке был первым всемирно известным дизайнером.
Он являлся любимым дизайнером богатейших жен. Его творения предвосхищали нынешние наряды для красной ковровой дорожки – они создавались для женщин, которые приковывали к себе все взгляды и мужья которых могли выдержать такой удар по карману. Его любимыми клиентками были американки, которые имели обыкновение заказывать несколько платьев сразу и никогда не спорили по поводу дизайна или цены. Уорт говаривал: «Я всегда рад моим подругам по ту сторону Атлантики. У них есть все – фигура, деньги и вера в меня». В отличие от них бережливые французские дворяне – например, графиня Греффюль, одна из прототипов герцогини де Германт в прустовском «Поиске утраченного времени» – заказывали поштучно и – о ужас! – могли попросить дизайнера внести «поправки», чтобы сделать платье более удобным.
В Париже Уорт произвел революцию в модном бизнесе, представив свою коллекцию на живых моделях раболепски преданной публике, включавшей большинство «жен с Уолл-стрит». Поездка в Европу – и особенно в Париж – была ежегодным событием для американских богачей. Там они могли пополнить свои запасы произведений искусства и антиквариата и посетить салон Уорта. К несчастью для Уорта, франко-прусская война положила конец этим путешествиям. Хуже того, его самая известная клиентка, императрица Евгения, отправилась в изгнание в Англию, в его роскошном салоне был открыт госпиталь, а суровая блокада Парижа заставила людей больше беспокоиться о еде, чем о моде. Поползли слухи, что парижане едят своих лошадей, собак и кошек, а в «Фигаро» появилось сообщение, что повара в парижском жокей-клубе начали новую кулинарную инициативу по приготовлению «достойного салями из крысятины».
В нелегкое послевоенное время Уорт вернулся к своему делу. С умелой помощью своего сына Жана-Филиппа он вскоре достиг головокружительных высот, собрав под своим началом более тысячи двухсот человек. Успешным маневром стало перемещение его коллекции поближе к богачам – в Нью-Йорк и на Род-Айленд. Там появление «короля моды» и впрямь казалось визитом государственного уровня, и члены высшего общества бились за право заполучить его в качестве почетного гостя на ужин или коктейльную вечеринку. Заказы отправлялись в Париж, где платья шили и высылали в Америку.
Ни одна знаменитость Позолоченного века [2] не обходилась без услуг Уорта, а для богатых американок, твердо вознамерившихся выйти замуж за титулованного британца, гардероб от Уорта был обязательным условием. Уорт вел такую же роскошную жизнь, как и его клиенты. Его восхитительно одетая жена и двое элегантных сыновей стали частью рекламной машины, которая работала так эффективно, что сам Дж. П. Морган считал Уорта другом и, поговаривают, плакал на его похоронах.
2
Эпоха быстрого роста экономики и населения США после гражданской войны и Реконструкции Юга. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. науч. ред.