Мистерия Огня. Сборник

Число участников азиатских битв было ничуть не меньше числа тех, кто воевал на фронтах последней мировой войны. Сохранились записи об одном сражении, не попавшем на страницы истории, согласно которым в нем одновременно участвовали четыре миллиона человек на линии фронта длиной в сотни миль. Победоносный хан — сию минуту солдат, а секунду спустя философ — пронесся подобно восхитительной комете по лицу Азии и погрузился в вечное забытье в пустыне Гоби. Он родился среди желтых песков и под теми же песками лежит, погребенный в разрушенной гробнице, местонахождение которой известно лишь избранному меньшинству.

На краю древней пустыни есть место, с одной стороны окруженное скалами и лишенными растительности холмами, а с другой — волнистыми песками вечности, лишь изредка пересекаемыми случайно забредшим туда караваном, где одиноко возвышается надгробный памятник пирамидальной формы, ныне пришедший в полное запустение. Под этим скорбным монументом в стеклянном склепе покоится тело Чингисхана, сохраняемое в таинственной жидкости. Согласно легендам, созданным его народом, он будет спать в ничем не нарушаемом спокойствии пустыни, чей дух един с его духом, до того великого дня, когда Азия восстанет наконец во всем своем могуществе и сбросит оковы иностранного гнета.

Когда придет время освобождения, блистательный хан, пробудившись от векового сна, бросит клич пескам пустыни и скалам и ему ответит дух его орды, которая соберется по его приказу и последует за ним. Раса и религия будут забыты, и легионы живых и мертвых не остановит ничто до тех пор, пока Чингисхан вновь не станет Императором земли.

Поэтому Восток постоянно обращает страждущий взор в сторону желтой пустыни, этого выжженного и бесплодного места, где все еще живут и бдят их боги и где по-прежнему в полном бездействии пребывает воинство прошлого, ожидая момента, который записан в Золотой книге, когда угнетенные станут свободными и исправится вековая несправедливость.

Глубоко под желтыми песками пустыни Гоби погребены бесчисленные неизвестные цивилизации. Ночь пустыни непостижима, как дух Азии, и, похоже, так же безысходна, как и ее участь. Однако именно там покоятся духи героев, и огненное сияние песка не затмит их мужества. Записано, что из пустыни Гоби однажды изойдет ярчайший свет и из Монголии появится повелитель людей. Он явится сильный, как никто другой, и приедет верхом на песчаном смерче, а воинов в его армии будет не меньше, чем песчинок в пустыне. Жгучее жало песка станет его оружием, а змеи — тетивой для его луков. Они налетят как саранча и учредят империю, которая просуществует, пока не исчезнут сами пески.

КОЛДОВСТВО ТИБЕТА

Примерно в 600 г. н. э. Срон-цан-гампо взошел на престол объединенных кланов Центрального Тибета. Молодой царь, которому в то время едва исполнилось шестнадцать лет, легко попал под влияние двух своих очаровательных жен — китайской принцессы и дочери непальского царя, твердо придерживавшихся буддийской веры. Это и послужило основой введения буддизма в Тибете. В свое время царь отправил Тхуми Самбхоту, мудрейшего из своих министров, в Индию, где он в течение нескольких лет учился у буддийских монахов. Вернувшись в Тибет, он привез с собой тибетский алфавит и несколько фундаментальных трудов, содержащих буддийские Священные писания. Срон-цан-гампо, несомненно, величайший из царей Тибета, после смерти был канонизирован и считается воплощением бодхисаттвы Авалокитешвары, известного в Китае как Гуань-инь. Обе его жены тоже были канонизированы как женские аспекты этой божественной силы, став белой и зеленой Тарой.

До пришествия буддизма Тибет был недоступной страной, населенной дикарями и каннибальскими племенами, постоянно воевавшими друг с другом. Время от времени эти кланы объединялись для нападения на Китай. Тибетская религия была некой разновидностью шаманства под названием Бон, состоящего главным образом из ритуальных танцев и жертвоприношений воинству демонов, которых якобы постоянно раздражали поступки людей. До прихода буддийских монахов у тибетцев не было ни истории, ни письменности, а искусства и ремесла находились на примитивном уровне в сравнении с их соседями, индийцами и китайцами.

Основы ламаизма в Тибете заложил примерно в 750 г. н. э. причисленный к лику святых Падмасам-бхава. Этот великий буддийский маг прошел по Тибету, обращая демонов и поражая своими молниями тех дьяволов, которые отказывались признать доктрину Шакьямуни (Гаутамы Будды). Под покровительством тибетского царя Падмасамбхава построил первый ламаистский монастырь, имея целью основать в Тибете орден Лам, или Высших. Ламаизм прошел через многие превратности судьбы, претерпел реформы, которые, в свою очередь подвергались новым преобразованиям, пока наконец, эта религия не утратила всяческое сходство с простым философским атеизмом индийского буддизма. Мало-помалу пристрастие тибетцев к шаманству привело к возрождению под прикрытием ламаизма некоторых аспектов, напоминающих первоначально сложившийся в этой стране культ дьявола. Число божеств увеличивалось с поразительной быстротой, пока ламаистский пантеон не охватил около восьмидесяти тысяч богов большей или меньшей значимости, из которых подавляющее большинство составляют демоны разной степени зловредности.

Конструктивное влияние ламаизма в его первоначальной форме не подлежит никакому сомнению. Всем, что Тибет заимствовал от цивилизации, он обязан исключительно первым буддийским монахам, трудившимся под покровительством благожелательных и щедрых правителей. Как раз в те времена в Тибет впервые пришла ксилография, что позволило донести буддийские Священные писания до самых удаленных его провинций. Впоследствии появилась и тибетская Библия, труд, насчитывающий более ста томов основного текста и бесчисленные тома комментарий к нему. Сегодня почти во всех крупных ламаистских монастырях, разбросанных по территории Тибета, есть большие собрания индийских Священных писаний, подвергшихся существенной переработке для приведения их в соответствие с нынешней системой ламаизма. Буддийские монахи всячески поощряли образование, и благодаря их поддержке достигли расцвета многие искусства и ремесла. В стране постепенно был установлен порядок, и высокие плато огласились мантрами благочестивых. На протяжении уже многих веков над страной развеваются молитвенные флаги, вращаются молитвенные мельницы, и всеми мыслями Тибет обратился к проблеме вечного спасения.

Пока буддизм процветал в высоких цитаделях Гималаев, на земле своего рождения он мало-помалу приходил в упадок. Мусульмане торжественным маршем проходили по Индии, высоко вздымая победный полумесяц и ровняя с землей булавами и ятаганами ступы и дагобы Владыки Лотоса. Бесчисленные изображения Будды, выброшенные из своих святилищ, разлетались на мелкие куски под ногами победившего ислама, монахов в шафрановых одеждах убивали прямо во время молитвы; в результате, у себя на родине буддизм, принципиально не оказывающий никакого сопротивления, был практически полностью искоренен. Несколько отважных мудрецов и святых бежали в удаленные районы Индостана и на Цейлон, думая сохранить там основную часть священного знания. Вследствие столь массового уничтожения индийского буддизма его центр постепенно переместился в Бирму, Тибет, Китай и Японию, а остатки рассеялись по Цейлону и Яве.

Современный буддизм условно разделяется на два главных направления: одно из них можно уподобить протестантским церквям христианства, а другое — Высокой Епископальной, или католической, церкви с ее громоздкой организацией священничества. Японский буддизм являет собой пример протестантства, тогда как в ламаизме Тибета обнаруживается много общего с духовной олигархией Высокой церкви. За одним выдающимся исключением — просматривается определенное сходство между ритуальностью и клерикализмом ламаизма и католицизма. Хотя великий лама из Лхасы (обычно именуемый Далай-ламой) и считается буддийским Папой Римским и, сидя в Потале на троне из пяти подушек, взирает на своих многочисленных приверженцев с высот невообразимой святости, он все же до некоторой степени делит почести с великим ламой из монастыря Ташилумпо (называемым Таши-ламой). Последнего, не оскверненного мирскими делами и менее интересующегося политической стороной ламаизма, чем его благородный коллега из Лхасы, иногда даже считают человеком более духовным, чем Далай-лама.

Полагают, что Далай-лама — это воплощение живого Будды, или бодхисаттвы Авалокитешвары, а во главе тибетской церкви стоит группа людей, называемых перевоплощенными ламами. Другими словами, как только один из них умирает, его душа тут же переселяется в тело родившегося в этот момент младенца, которого выявляют по определенным священным критериям, и таким образом власть, передаваемая от одного к другому, остается в руках одного духовного существа, на протяжении веков переходящего из одного тела в другое.