Мистерия запретных истин

Тени приближались. Вячеслав толкнул лежащую рядом Тиану, но та не отреагировала. «Вставай же, вставай! Здесь кто-то есть!» – крикнул он. Тиана лишь бездумно улыбнулась. Не действовали ни новые толчки, ни тумаки, она все равно СПАЛА.

Неизвестные приближались. Вячеслав вскочил, бросился навстречу, однако они растворились, точно призраки. Теперь неведомые посетители образовали круг, каждый участник которого при приближении Вячеслава сразу же исчезал.

Тени не собирались останавливаться на «невинной игре», кольцо вокруг Вячеслава все более сужалось, лица пришельцев по-прежнему не различимы, лишь тускло мерцали белые огоньки глаз.

– Тиа… – и на сей раз голос Вячеслава был прерван бурным смехом возлюбленной. Она будто вступила с тенями в прочный преступный союз. Внезапно когтистая лапа сдавила Вячеславу горло. Он попытался сорвать ее, но на помощь душителю пришли остальные; Вячеслава скрутили, не оставляя шансов к сопротивлению!

Он начал уже терять сознание; и тут хватка немного ослабла. Едкий шепот произнес:

– Отдай то, что принадлежит нам. Отдай или горько пожалеешь…

Вячеслав не понимал, что им нужно? Может, он у кого-то что-то и брал в той прежней жизни. Что именно?

– У тебя мало времени, когда на третью ночь мы придем… Лучше не упорствуй! – шепот перерастал в оглушительную угрозу. – Ты можешь убедиться, что для нас не существует ни иных пространств, ни заградительных стен.

– Кто вы такие?

Сдавившая горло тень бесстрастно предупредила:

– И на луне не спрячешься!

Что-то вспыхнуло перед глазами Вячеслава. Мир страшной ночи исчез, чтобы возродиться в новом качестве.

…Его трясли, и – сладкий голос Тианы:

– Дорогой, пора! Сегодня планерка.

Вячеслав тупо уставился в потолок, потом медленно оглядел комнату:

– Где они?

– О ком ты говоришь? – проворковала Тиана.

– Люди, похожие… на тени.

– Кто?!

У Тианы округлились глаза, впрочем, она решила, что возлюбленный не отошел ото сна. С язычка готово было сорваться ироничное слово, однако бледное лицо и наполненные страхом глаза Вячеслава остановили ее.

А он схватил Тиану, крепко сжал и долго-долго не отпускал. Самая страшная беда – разлука с этим нежным дорогим созданием. Тиана все больше увлекала его в лоно любви, растворяла в прихотях и капризах.

Когда это началось? Трудно сказать. За время совместной жизни мужчина либо охладевает к женщине, доходит до того, что она становится обузой, либо превращает ее в кумира. С Вячеславом происходило второе. Внешне он сопротивлялся, старался скрыть бурные приливы нежности и внезапные вспышки ревности, рисовался как невозмутимый человек, хозяин положения, для которого превыше всего дела и личная независимость. Иногда, переигрывая, боялся, что Тиана примет игру всерьез, обидится, оставит его. Но она смирялась, или же… поняла его? Женщину перехитрить сложно!

– Пожалуйста, подробнее, – приказала возлюбленная.

Вместо ответа Вячеслав подошел к зеркалу, внимательно оглядел и ощупал шею. Тиана не выдержала:

– Что случилось?

– Моя шея. На ней нет синяков.

– Почему они должны быть?

– Болит…

– Неудачно повернул.

– В самом деле.

Он вторично чуть не задушил ее в объятиях, и вновь не сдержало знаменитое изречение Пушкина: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей…». Бороться с чувствами невозможно, но хотя бы сыграть в независимость! Показать, что нет никакого рабского поклонения идолу любви.

– Славик!..

– Ну?

– Пойдем завтракать?

За завтраком Вячеслав не выдержал, рассказал о том, что испытал ночью. Кому, как не ей, знать о нем все! Обычно словоохотливая Тиана на сей раз слушала молча, потом недовольно фыркнула:

– Плохой сюжет! Самое неудачное в нем – моя роль. Несчастного Славика истязали, а верная подруженька хохотала.

– Что приснилось, то приснилось. Сны не выбираем.

– Надо узнать у подруги Светки, как все толковать. Она в этом большая дока.

– Знаешь, – задумчиво произнес Вячеслав, – мне все время кажется, что я не спал.

– Неужели неосознанное желание окунуться в экстремал?

– Не смейся!

– Разве я смеюсь? Уже отсмеялась ночью.

Больше к этой теме не возвращались. Закончив завтрак, сели в маленький «пежо» и направились в издательство. На пороге офиса их встретила ведущий редактор Юлиана Воробушкина, маленькая, сверхактивная женщина. Она тут же обрушила на них целый вал новостей:

– Один богатый человек предлагает нам выгодный заказ на издание целой серии. Каково?! Планерка откладывается, главный уехал туда…

Не уточняя, куда именно, Воробушкина подняла вверх указательный палец. Тиана задалась закономерным вопросом: «Неужели на небо?», а Вячеслав с иронией подумал: «Хорошо, что палец указательный, а не средний».

– …Серия посвящена неизвестной истории древней Руси, точнее – Книге Велеса. Обязательное условие: иллюстрировать фолианты должен только Денисов. Да, да. Ты и только ты!

И в унисон ее словам по радио зазвучал старый шлягер Агузаровой: «Ты, ты и только ты, и новая музыка, новая музыка, новая…». Юлиана начала пританцовывать и подпевать. Ее было не остановить и дальше, когда эту песню сменила другая. В плен танца попала Тиана, которой сложно было не подчиниться требованию начальницы, пришлось вместе с ней выделывать кренделя. Вячеслав вовремя улизнул к себе в кабинет.

…Ему вспомнилась история полуторагодовалой давности, когда Тиана подобрала его, потерявшего память. Она рассказала про вечер их знакомства… Там тоже фигурировала Книга Велеса. Совпадение?

Экран компьютера побежал по его редакционным работам. Ничего удивительного, что обратились именно к Вячеславу. Славянская мифология – его конек. Вот, например, русалка, – набросок рисунка, который он сделал тогда на белом листке… Теперь его героиня сияла в цвете: чешуя хвоста и распущенные волосы переливались густой зеленью, темные глаза утягивали в неизбежность, губки посылали воздушный поцелуй: «Привет, дружок. Приди же ко мне!». В водах озера отражались хрустальные башенки подводного дворца, таинственного обиталища зеленоволосой девы и ее подруг. И вновь Вячеслав подумал, что нечто подобное он уже видел.

А вот другая его картина: глухой мрачный лес, поваленное дерево, и на нем восседал человек. Только слишком он странен! Голова острая, бровей и ресниц нет, а глаза поблескивают смарагдовыми (смарагд – старое название изумруда. – прим. авт.) огоньками, готовыми больно ужалить Вячеслава. «И этого своего лешего я когда-то встречал!»

За лешим шли банник, кикимора, домовой, затем календарные славянские божества – карачун (повелевающий холодами злой дух подземелья – прим. авт.), мара (существо, олицетворяющее смерть. – прим. авт.), купала (а вот это божество славяне наоборот связывали с жарким летом, благоухающими цветами и обильным урожаем. – прим. авт.). Взгляд мастера быстро пробегал по своим старым творениям, лишь однажды задержавшись на белокурой и синеокой красавице Ладе (покровительница браков. – прим. авт.), в которой соединились любовь и красота нарождающейся жизни. И снова Вячеславу показалось, что он знал ее не как божество, а как конкретную девушку.