Мистическая Прага

Агриппа давал подробнейшие описания действий, пробуждающих добрых и злых духов, и пространно объяснял, отчего люди чаще вступают в общение с демонами, нежели с ангельскими сущностями. «Добрые ангелы редко являются человеку, подчиняясь лишь приказам Господа, и могут удостоить своим словом лишь добродетельных и святых людей; но злые духи подчиняются воззваниям человека, представая в образе божественном, всегда готовые обмануть и жаждущие лишь подчинять и властвовать».

Профессиональные некроманты заявляли, будто они способны разговаривать с душами умерших, повелевать погодой, вызывая по своей прихоти бури; они продавали зелья и напитки, позволявшие понимать язык птиц [70] , вызывать любовь прекрасных женщин, превращать врагов в скот (таким же образом вавилонский царь Навуходоносор был превращен в быка), а также ослаблять силу так называемого «злого глаза». Некромантов часто обвиняли в том, что ради получения мерзких ингредиентов для своих мазей и пилюль они убивают младенцев и грабят кладбища, разрывая могилы и извлекая трупы; верили, будто они изготавливают ядовитые порошки в преступных целях, и, конечно же, все они должны были заключать жуткие договоры с Сатаной.

70

Под «языком птиц» в средневековой Европе понималось искусное каббалистическое толкование гербов, поэзии, а также прочих артефактов. — Примеч. ред.

Люди верили, что земля населена хобгоблинами [71] , огонь — саламандрами [72] , воздух — демонами [73] , а вода — речными и озерными духами [74] . Няньки пугали детей историями «об уродливом рогатом дьяволе, извергающем из пасти пламя и имеющем длинный хвост; глазищи у него как плошки, клыки как у собаки, когти как у медведя, кожа черная, а голос напоминает рык льва». И маленькие дети бывали так напуганы всеми этими «буками, духами, ведьмами, русалками, эльфами, гномами, феями, сатирами, панами, фавнами, сиренами, чудищами, тритонами, кентаврами, гигантами, бесенятами, Робином Гудом с его разбойниками, адскими демонами, всяческими злодеями из мира реального и потустороннего», что страх оставался с ними на всю жизнь, заставляя их, уже взрослых, бояться собственной тени.

71

Также именуемыми гоблинсами или гномами. — Примеч. перев.

72

Некоторые оккультисты также говорят об эльфах. — Примеч. перев.

73

Обычно в оккультизме речь идет о сильфах. — Примеч. перев.

74

Либо русалками и нимфами. — Примеч. перев.

Суеверия, связанные с животными и растениями, были неисчислимы и совершенно безумны. Мифическое существо — василиск — считалось смертельно опасным для змей и для человека, первых убивая своим испепеляющим дыханием, а второго — просто взглядом. Люди, носившие при себе его черную кровь, могли вызывать благосклонность сильных мира сего и получать баснословные милости, а также были защищены от болезней и от колдовства. В работах авторов тех лет можно найти и многочисленные рассуждения о мандрагоре: «Мандрагора, или альраун, — это очень редкая трава, растущая у подножия виселицы, на которой был вздернут невинный юноша. Тот, кто ищет эту траву, должен знать, что ее корень напоминает человека, а верхняя часть имеет широкие листья и желтые цветы. Когда ее вырывают из земли, она стонет, вопит и рыдает столь горестно, что совершивший это тотчас умирает. Чтобы найти ее, нужно выйти из дому в пятницу до рассвета, заткнув уши ватой, воском или смолой, и взять с собой черную собаку без единого белого волоска. Над мандрагорой следует три раза совершить крестное знамение, а затем подкопать вокруг нее землю — осторожно, так, чтобы она осталась держаться в почве лишь тоненькими корешками. Затем с помощью струны нужно привязать ее к хвосту собаки и поманить собаку куском мяса. Она вытащит мандрагору из земли, однако тотчас упадет замертво, оглушенная страшным криком растения. Затем нужно отнести мандрагору домой, вымыть в красном вине, завернуть в красный и белый шелк, положить в гроб, затем мыть ее в вине каждую пятницу и нарядить в белое платьице. Своему обладателю она откроет скрытое и предскажет будущее, а также обеспечит ему дружбу всякого человека. Если положить рядом с ней серебряную монету вечером, то к утру найдешь две монеты, однако же монета не должна быть слишком велика по размеру. Если ты покупаешь мандрагору, она остается у тебя, бросай ее где угодно, но не забывай о ней и продай ее кому-нибудь еще, потому что если она останется при тебе до твоей смерти, ты отправишься вместе с ней в ад. Помни, что она может быть продана лишь по цене ниже той, за которую была приобретена, а потому тот, кто купит ее за самую мелкую монету, потеряет свою душу навеки».

Это и многие другие суеверия оказывали на людей весьма скверное влияние, делая их робкими и подозрительными к соседям и друзьям, но все это можно было бы назвать невинными шутками в сравнении с чудовищными жестокостями, совершавшимися из-за глубоко укоренившейся веры в ведьмовство. Поддержанные высшим авторитетом церкви в лице папы Иоанна XXII, с дьявольской скрупулезностью систематизированные монахом Шпенглером и его собратьями в жутком «Malleus Maleficarum», или «Молоте ведьм», представления эти служили причиной жутких процессов в городах и деревнях, в результате которых десятки и сотни несчастных становились жертвами неописуемых пыток и казней. Женщин, считавшихся «наиболее жадными до тайных знаний», в особенности часто преследовали по обвинению в колдовстве.

Даже придворные Рудольфа не были защищены от преследований инквизиторов и охотников за ведьмами, и двое из них были обвинены в черной магии и попытках навести порчу на его величество. В 1611 г. на императорского капеллана донесли, будто он назвал свою собаку Матиасом в честь брата императора, который в то время искал способ занять трон. Доложили, что собака должна была быть убита, и что в миг ее смерти та же страшная судьба постигла бы и правящего монарха. Вторым, обвиненным в ведьмовстве, был алхимик по имени Хаузер, ассистировавший Рудольфу в некромантии. Его обвинили в том, что он украл носовой платок императора из прачечной, и с помощью него вредил его величеству, причиняя ему страдания. Дела двух этих людей продолжались в течение нескольких месяцев, Хаузера пытали на дыбе, и, хотя он доказал свою невиновность, судья приговорил его к большому штрафу и изгнанию из Богемии.

В начале XVII в. ушей Рудольфа достигли слухи о действиях его брата Матиаса, который начал проявлять политическую активность, готовясь захватить власть. Матиас водил дружбу со злейшими врагами Рудольфа, и его начали всё чаще упоминать как возможного претендента на корону. Тайные советники Рудольфа не могли или не желали дать императору нужного совета, и он решил сам узнать будущее, обратившись к предсказателям судьбы, служившим у него при дворе. Те на его вопросы отвечали такими пророчествами: «Следуй тому, что достойно», или же присказкой: «Не радуйся, когда Фортуна улыбнется, и не грусти, когда нахмурится она».

Он обращался и к священникам, но те советовали ему быть смиренным и утешиться, что лишь раздражало императора, склонного к ипохондрии, и окончательно разрушало его сон. Зловещие новости из восточных провинций империи подтверждали предательство Матиаса, и суеверный Рудольф в надежде узнать будущее обратился как к последнему шансу к черной магии. В то время высшим авторитетом в некромантии слыл беспринципный доктор Леонард Вышпергер фон Эрбах, хорошо известный императору, поскольку он служил в императорских алхимических лабораториях. Когда Рудольф посвятил его в свои тревоги, доктор рассказал о достоинствах нескольких методов гадания. Фон Эрбах объяснил, что астрагаломантия или гадание на табличках с тайными знаками, цефаломантия или гадание на голове осла [75] (метод, широко использовавшийся евреями), молибдомантия и алектриомантия были слишком просты и не подходили для подобного сложного случая; косциномантия и клидомантия применялись в основном для разоблачения воров, а сочетание геомантии, серомантии, пиромантиии и гидромантии, или же гадание с помощью четырех элементов — земли, воздуха, пламени и воды, могло бы тут помочь, он бы рекомендовал демономантию как самый надежный метод. О последнем маг рассказал весьма туманным языком, возбудив любопытство императора, его страхи и надежды.

75

Согласно европейским средневековым поверьям, осел — единственное животное, в которое не может вселиться дьявол, ибо на осле въехал в Иерусалим Христос, после чего на шкуре животного осталось пятно в виде креста, видимое даже до сего дня. — Примеч. перев.

В ночь, последовавшую за этим разговором, император в сопровождении верного вооруженного слуги отправился по указанию сего искусного черного мага в тайное место, расположенное на холме в лесу, который был хорошо известен его величеству по редким охотничьим вылазкам. Спустившись по узкому ущелью, стены которого практически смыкались у них над головами, они оказались у входа в глубокую пещеру, который был удачно замаскирован растительностью. Император этой пещеры никогда раньше не видел. В этот миг над их головами раздался гром и разразилась нешуточная гроза, и император скрылся под сооруженным возле пещеры хлипким навесом, ожидая от доктора фон Эрбаха, исчезнувшего в пещере, условного сигнала.

Примерно через полчаса, показавшиеся Рудольфу целой вечностью, из пещеры раздался звук китайского гонга — инструмента, практически неизвестного в Богемии, и его величество бесстрашно шагнул внутрь, оставив своего спутника снаружи. В конце извилистого коридора, освещенного факелами, чей дым наполнял воздух, император узрел поразительную картину. Пещера расширилась, и потолок ее ушел вверх, на стенах висели картины, изображавшие каббалистические фигуры, символы планет, знаки зодиака, а также геометрические символы из гоэтии; золотыми буквами были начертаны на них имена адских демонов, отвечавших за семь дней недели, за двенадцать часов дня и за двенадцать часов ночи. Перед каждой картиной висел светильник, и все вместе они освещали пещеру колеблющимся, мертвенным светом. В промежутках между картинами к стенам были прибиты сушеные змеи с оскаленными зубами, жутковатые чучела летучих мышей с распростертыми крыльями, персидские совы, эфиопская саламандра и африканский шимпанзе, а также выбеленные скелеты всевозможных мелких животных, усиливавшие и без того пугающее впечатление.

В одном из углублений в стене стоял египетский саркофаг, из глаз которого лился красноватый свет, а в изголовье покоились ухмыляющийся человеческий череп и пара скрещенных костей. В противоположном конце эллиптической пещеры стоял древний бронзовый треножник, копия того, что украшал храм дельфийского оракула. Треножник поддерживал жаровню, в которой тлело несколько углей. В пространстве между мумией и треножником стояли три маленьких треугольных стола, покрытых красной материей, на которых лежали щипцы и кузнечные мехи, несколько ножей странной формы, обоюдоострый восточный меч, серебряная чаша, множество струнных музыкальных инструментов, несколько емкостей с пиротехническими порошками, а также предметы, чей странный вид ничего не говорил об их назначении, — видимо, это были всевозможные чудодейственные талисманы и амулеты. Под одним из столов стояла накрытая тканью корзина.

На постаменте напротив центрального стола, вплотную к грубо обтесанной стене стояло кресло, накрытое медвежьей шкурой, окровавленные края которой свидетельствовали о том, что животное было убито совсем недавно. В него и сел император, тихо ожидавший появления некроманта. Вскоре пещера наполнилась странными звуками, совсем не походившими на музыку, однако ритмичными, — издавал их, видимо, африканский там-там. Затем из одного из боковых ходов, скрытого за драпировкой на стенах, появился жрец Сатаны. Он был одет в развевающуюся робу из кроваво-красного бархата, вышитую черными пентаклями, заклинаниями и геометрическими фигурами. Его запястье обхватывала желтая шелковая лента, на голове у него возвышалась заостренная шапка того же цвета, в руке же он держал золотой стержень, вокруг которого была обмотана живая зеленая змея, чья голова непрестанно двигалась. Жреца сопровождали двое экзорцистов, одетых в черное; лица их были скрыты за белыми льняными масками и черными капюшонами. Один из них нес, раскачивая, кадило, откуда клубами исторгался дым, чей запах поначалу казался приятным, однако быстро одурманивал того, кто был не в силах ему сопротивляться. Другой держал перед собою на вытянутых руках деревянную табличку, обрамленную золотом, и на обратной стороне ее были начертаны имена: Фул, Заф, Наталон, иначе говоря, имена демонов-покровителей той недели, того дня и того часа, когда свершалась некромантическая церемония.