Миткалевая метель
Шрифт:
— А где мачты-то? Чудак, как ты поплывешь? — кричат купцы с берега.
Достал Иван три дареных веретена — поднялись над кораблем три мачты, на верхушках позолота огнем.
— А где паруса-то? Без паруса мачта — все равно что столб в поле! — орут купцы.
— Были бы мачты, найдутся и паруса.
Раскинул Иван дареную ткань с разводами — сами паруса взлетели на мачты.
Поплыл корабль. Идет Иван по палубе, дивится: на одной стороне — прялки в ряд, сами прядут; на другой стороне — станки, сами ткут. Остается дело за расцветкой, за рисовкой.
Подплывает Иван к пристани. А на берегу как раз базар. Со всех сторон ярославцы валом к нему:
— Богатый корабль к нам!
Губернатор скорее приказ своей челяди — в колокола звонить, изо всех пушек палить: уж не царь ли сам плывет? Тут и звон, и гром, и пальба.
А Иван уж на берегу, к народу поближе:
— Эй, люди добрые, все ко мне на корабль! По товары! По товары!
Народ валом валит к Ивану на корабль. Всех наделил он — на платья и на рубашки хватит.
Разозлился губернатор:
— Что за купец такой приплыл? Никакого подарка ни моей жене, ни двенадцати дочерям, а все этим голодранцам!
Взял губернатор стражу, лезет на корабль:
— Ты что, купец, порядков не знаешь? Думаешь, я подарков не люблю?
— Знаю, как же… Любит губернатор масленый блин, да ел бы один, — спокойно отзывается Иван.
— Молчать!.. Может, все-таки расписные товары есть?
— Есть, да не про вашу честь.
Губернатор сбежал с корабля, затопал, приказывает:
— Сейчас же купца притащить ко мне на дознание!
Но тут волна всколыхнулась, над волною белая лебедь встрепенулась, брызнула водой с крыла на корабль… Иван чихнул, пряслицу в воду окунул. Взамен корабля очутился он в расписной веретенице, на низеньком сиденьице.
Губернатор глаза протирает от удивления. А Иван в веретенице плывет, веретенами гребет, куделью дареной парусит. И короб у него за плечами. По берегу народ бежит, картузы вверх бросает, платками машет, в добрый путь Ивана провожает. Смеются люди над завидущим губернатором и его прихвостнями.
Как отплыл Иван подальше, снова волна всколыхнулась, белая лебедь встрепенулась, обрызгала с крыла веретеницу. Опять веретеница кораблем стала.
Вон и Кострома видна. На берегу — большой базар.
— Царский корабль плывет! Не к нам ли? — зашумел народ.
И костромской губернатор приказал звонить во все колокола, стрелять во все пушки.
Сходит на берег не царь и не царский псарь, а самый честный человек — ткач-труженик.
— Люди добрые, зову всех ко мне на корабль за товарами!
Хлынул народ на корабль. Всех Иван наделил, никого не обидел, а богатым ничего не дал.
Только было хотел он паруса поднимать, дальше плыть, а губернатор здешний со своими слугами прется на корабль:
— Эй, купец, большие торги ведешь, а пошто пошлину мне не платишь? Думаешь, мои дочки рядиться не любят в хорошие платья?
— Не плачу и платить не собираюсь, — не испугался Иван.
Губернатор глаза выпучил по-совиному:
— Да я тебя…
Да как ты, болван, смеешь со мной так говорить? Сейчас же в тюрьму упеку!Сошел губернатор на берег, приказывает:
— Корабль задержать! Купца — в каталажку!
А Иван и был таков… Он уж посередине Волги — в узорной веретенице, на низеньком сиденьице… Плывет, веретенами гребет, куделью парусит. Костромичи по берегу бегут, картузы вверх кидают, платками машут, попутного ветра желают. Конечно, и тут в трудный час Ивану лебедь помогла.
Снова Иван плывет на большом корабле. Прялки сами прядут, станки сами ткут. А его дело — разноцветным веничком на полотна тонкую класть рисовку повеселее, покрасочнее да готовому товару верный счет вести.
Под Нижним Новгородом тучей дым к небесам. Пушки палят, на всех колокольнях перезвон. Так приказал губернатор.
Со всей России съехался туда народ на осеннюю ярмарку. Купцов много, а бедноты — и не сочтешь. Ходят по рядам, приценяются к товарам, да все больно дорого. Денег таких нет.
— Кто это к нам на ярмарку?! — загалдели на берегу, как тот корабль увидели.
А Иван стоит на корме, снял картуз, трудовому люду кланяется:
— Милости прошу всех разутых, раздетых ко мне за подарками!
Тут и пошел дележ на корабле. Семь суток народ тешился. Всем хватило.
Губернатор дивится:
— Эй, купец, ты что больно добр? Товары раздаешь и денег не берешь. Таких, как ты, я не встречал, хоть и дожил до седин.
— А такой, как я, пока один…
— Вон ты какой!.. А для моих дочек что-нибудь получше есть? У меня их шестеро да племянниц столько же.
— Было, да сплыло. Ради твоих дочек я и не по-думал бы паруса подымать, — не моргнув, заявляет Иван.
— Ах ты дерзкий купчишка! Да я тебя за такие слова завтра же упеку в Сибирь! — пригрозил губернатор и поплелся на берег, а у самого голова трясется, как у параличного.
— Схватить этого, который по всей России подарки развозит и губернаторов не почитает! Это не купец, а смутьян! — кричит губернатор, от злости захлебывается.
Стражники в сто свистков свистят, на корабль торопятся.
Но тут волна колыхнулась, белая лебедь встрепенулась, обрызгала с крыла корабль. Иван чихнул, пряслицу и воду окунул…
Стражники глаза выпучили. А Иван уж посередине Волги в веретенице плывет, веретенами гребет, куделью парусит. Ни преград ему, ни запретов. Путь он держит в понизовье, к Астрахани. Там бедного люду не меньше, чем в верховье.
Той порой Корней с Филиппом отца журят:
— Вот доверили нашему простофиле товар, а он и сам вместе с добром пропал. Ни духу ни слуху все лето…
Горюет и отец: что же случилось с Иваном?..
Когда самого последнего бобыля на Волге Иван в хорошую рубашку одел, стал домой собираться.
А под Нижним Новгородом все три обиженных губернатора встретились: новгородский, ярославский и костромской. Полонить дерзкого купца хотят. Поперек всей реки от берега до берега стоят лодки со стражниками. Ружья и сабли наготове.