Митральезы Белого генерала

— Так ты его не того…

— Да что я, изверг какой? Пусть в больнице полежит, да к нам с Гесей не лезет с разными глупостями.

— А он нас не признает?

— Братан, да тебя с этой бородищей родная матушка бы не опознала, где уж тут пьяному офицеришке!

— Тогда ладно.

— Ну, вот и славненько. Пойдем, Федя, пока ветер без сучков.

— Погоди, Граф…

— Что ещё?

— А ежели он от вас госпожой Гедвигой не отстанет?

— Даже не знаю. Тогда случай будет признан неизлечимым и их благородие отправится под лёд.

— Так может и не надо ждать? Одним разом…

— Интересное предложение! Вот за что я люблю простых русских мужиков, так это за их доброту и неистребимую склонность к милосердию.

— Ну а чего лишний раз мучать, все же христианская душа, хотя и заблудшая!

— Блин, шевели копытами, гуманист хренов, а то пока чухаемся, этого убогого и впрямь найдут!

— Ой!

— Что опять не слава Богу?

— А он не замерзнет?

— Ё-ё-ё… всё, у меня цензурные слова кончились. Ты уж определись, твою дивизию, чего хочешь, добить или спасти!

Сутолмин, придя домой, к своему удивлению не застал Будищева, а потому не смог с ним переговорить. Мадам Барская, не смогла или не захотела пояснить своему постояльцу причину отсутствия Дмитрия. Старушка, вообще, в последнее время, крайне неохотно общалась с инженер-механиком. Похоже, она считала, что тот поступил не по-товарищески, устроив Дружинину встречу с невестой своего друга. Прочие постояльцы тоже не горели желанием поговорить, к тому же, они скоро разошлись, оставив Павла одного.

Идти к себе в комнату не хотелось, поэтому он присел возле камина и стал ждать возвращения Будищева. В какой-то момент он задремал, а когда проснулся, увидел рядом с собой Дмитрия, мостившего на огонь медный чайник.

— Агусеньки, Паша, — засмеялся тот. — Приснул, брат?

— Немного, — смутился Сутолмин. — А ты где был так долго?

— Служба, — пожал тот плечами. — Проголодался, сил нет, а домой опоздал. У Елизаветы Петровны, сам знаешь, не забалуешь. Вот, купил колбасы и ситного, да чайник ставлю. Присоединишься?

— Благодарю, — помотал головой инженер-механик, — но я сыт. Пообедал в ресторане.

— Ну, нам так не жить, — с комическим видом пожал плечами кондуктор. — Мы люди маленькие, нам в рестораны путь заказан. [58]

— Меня, собственно, Дружинин пригласил. Нам нужно было кое-что обсудить.

— Наверное, цены на эликсир бессмертия?

— Что?!

— Ну, средство такое. Выпил, и умереть нельзя. Или покойнику в пасть залил — он и подскочил, как ошпаренный. Типа живой воды, только для внутреннего употребления.

58

Формально юнкера относились к нижним чинам, и им было запрещено появление в таких общественных местах, как рестораны, театры и прочее.

— Прости, ты серьезно? Это же сказки!

— Да неужели! То есть, ты хочешь сказать, что у вас нет эликсира бессмертия?

— Ну, разумеется, нет!

В какое-то мгновение дурашливо улыбавшийся Будищев измелился в лице и уже серьезно сказал своему соседу по квартире:

— А если вы с ним не бессмертные, то какого, простите за мой французский, хрена лезете к моей бабе?

— Что?!

— Ой, Паша, я тебя умоляю, только не надо вот этой комедии. Артист из тебя, прямо скажем, так себе!

— Господи боже, но ведь не думаешь же ты, что мы имели какие-то неприличные намеренья? Это же просто нелепо!

— А вы что, не по этому делу?

— Нет, конечно!

— Да ладно! Что, оба? В смысле, с Дружининым.

— Погоди, ты меня совсем запутал. Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Ты сам всё сказал. Вы с мичманом — сладкая парочка!

— Нет. Ты всё не так понял.

— Значит, вы всё-таки приставали к мадемуазель Берг?

— Ты опять?! Это, наконец, просто невыносимо! Послушай, ты всё не так понял. Ни у меня, ни у Дружинина нет никаких намерений по отношению к твоей невесте. Просто нет. Ни плохих, ни хороших, никаких. Но мой друг хотел бы поговорить с тобой об очень серьезных вещах.

— То есть, на самом деле вы ко мне подкатываете? Ладно-ладно, шучу!

Рассмеявшись над ошарашенным видом Павла, Дмитрий вернулся к успевшему закипеть чайнику и кинул туда приготовленную заранее щепотку чая. В воздухе тут же поплыл густой аромат свежей заварки, а Будищев принялся нарезать колбасу и хлеб.

— Точно не будешь? — переспросил он Сутолмина.

— Нет. Лучше скажи, что мне передать Дружинину?

— Слушай, вот вы странные! Ну, надо мичману со мной переговорить, так чего политесы разводить. Если надо — пусть приходит. Потолкуем.

— Так ты не против?

— Нет, — помотал головой юнкер, смачно откусывая от бутерброда. — Валяйте.

— Вот и хорошо, я ему передам.

— Блин, как вкусно, — почти промурчал Дмитрий. — Вот за что я люблю это время, так это за продукты. И хлеб настоящий, и колбаса из мяса. Вкуснотища!

— А из чего ещё может быть колбаса? — изумился инженер.

— Ой, лучше тебе не знать!

Через две недели после взрыва Зимнего дворца Будищева вызвал к себе Пилкин. Вообще-то, они нередко встречались и без того. Например, в Минных классах или иных местах, но между адмиралом и кондуктором на самом деле лежит настоящая пропасть, так что вряд ли они сказали друг другу хоть пару слов, с момента знакомства. Дмитрий при виде его вытягивался и вставал во фрунт, отдавая честь, Константин Павлович небрежно козырял в ответ, вот и всё общение. Но на сей раз, адмирал захотел увидеть его лично. Кроме него в кабинете присутствовал капитан-лейтенант Макаров, с которым адмирал что-то оживленно обсуждал.

— Здравия желаю, Вашему превосходительству! — гаркнул юнкер.

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — кивнул Пилкин. — Садитесь, и давайте без чинов.

— Слушаюсь, — напряженно отозвался тот и аккуратно присел на краешек мягкого кресла.

— Мы тут со Степаном Осиповичем говорили о предстоящей экспедиции на Ахал-Теке. Вы верно слышали, о его назначении на Каспий?

— Никак нет! — подскочил Будищев, но, заметив выражение лица адмирала, тут же сел обратно и добавил уже спокойным голосом: — Я слышал только, что туда всяких разгильдяев и проштрафившихся отправляют.

— Бывает и такое, — захихикал в бороду Константин Павлович и обернулся к Макарову. — Слышали, Степан Осипович, что молодежь о вашем новом месте службы думает?

— Генерал Скобелев, — пояснил с лёгкой улыбкой Степан Осипович, — попросил меня возглавить флотилию, которая займется доставкой грузов для его войск.

— Поздравляю.

— Благодарю.

После этих слов в кабинете повисла тишина. Старшие офицеры с интересом рассматривали юнкера, а тот усиленно делал вид, что ничего не понимает. Наконец, им это наскучило, и Макаров продолжил: