Митральезы Белого генерала

— Вашбродь, — подал голос унтер, наблюдавший за разбором завалов. — Кажись, патроны нашли. И много!

— Это мои, — хмуро отозвался Будищев.

— Что, все ваши? — удивился поручик, наблюдая, как из-под завалов одну за другой извлекают жестяные банки, на удивление хорошо пережившие крушение.

— Ого! Да вы хорошо запаслись.

— Я старался.

— Увлекаетесь стрельбой?

— Типа того.

На лице офицера появилось выражение задумчивости. Волна террора, поднявшаяся в последнее время, была у всех на устах и человек перевозящий большое количество огнеприпасов и оружия не мог не вызвать подозрений. Таким образом, долг службы призывал поручика доложить жандармам об этом странном моряке. С другой стороны, он только что пережил железнодорожную катастрофу, во время которой проявил редкое мужество и самоотверженность. Это железнодорожник успел выяснить наверняка и теперь не мог не восхищаться героическим поведением юнкера. И вообще, не будет ли донос уроном офицерской чести?

— Дмитрий Николаевич, — позвал Будищева Щербак. — Подошел поезд, присланный из Москвы за нами. Вы поедете?

— Конечно, — отозвался Дмитрий и обернувшись к сидевшему рядом с безучастным видом Шматову: — Федя, хватит советь, собирай хурду и выдвигаемся.

— Ага, — встрепенулся тот и с сомнением посмотрел на кучу коробок с патронами. — Вот только куда их столько, стрелять-то теперича не из чего…

— Поговори мне, — огрызнулся Будищев. — Сам знаешь, что патронов много не бывает. Так что найди какой-нибудь мешок и…

— Простите, а куда вы направляетесь? — не выдержал поручик.

— В Красноводск к Скобелеву.

— Что же вы сразу не сказали? — возмутился тот, разом разрешив свои сомнения, после чего обернулся к унтеру и крикнул: — Эй, Юхнов! Выдели двоих, пусть помогут господину юнкеру с вещами!

— Благодарю.

— Право, не стоит. Это самое малое, чем я могу помочь вам. Удачи!

— И вам.

Солдаты, выделенные им в помощь, быстро доставили коробки к поезду и, козырнув на прощание, спешно ретировались. Состав, присланный для пострадавших, состоял из вагонов третьего класса, но сейчас им было не до комфорта. В сущности, вокруг были все те же лица, только потрепанные и озабоченные. Правда теперь они смотрели на странного моряка и его нескладного спутника с нескрываемым уважением.

— Не желаете? — щелкнул портсигаром Недоманский.

— Я не курю, а вот у Фёдора, поди, уже уши опухли.

— Да, разумеется, — кивнул капитан и протянул курительный набор Шматову.

— Благодарствуйте, вашбродь, — смутился парень и, стесняясь, вытащил тонкую папироску.

— Бери ещё, братец, — поощрил его офицер.

— Дмитрий Николаевич, где вы собираетесь остановиться в Москве? — внезапно поинтересовался Щербак.

— Не знаю, — пожал плечами Будищев, — я как-то не собирался здесь задерживаться.

— Но вам, как минимум, нужно привести свою форму в порядок.

— Ну, это не проблема. А вы что-то хотели?

— Ну, — состроил загадочную физиономию доктор. — Не только я.

— В смысле?

— Экий вы право, — засмеялся эскулап и, доверительно наклонившись к собеседнику, пояснил: — Графиня Милютина весьма впечатлена вашим геройством и хотела бы продолжить путешествие со столь надежным и решительным человеком.

— О как!

— Её спутницы вполне разделяют мнение Елизаветы Дмитриевны, — поспешил подлить масло в огонь Щербак. — В особенности, одна молодая особа, которая и сейчас тайком смотрит в нашу сторону.

Услышав это, Дмитрий невольно повернул голову и встретился с восторженно сияющими глазами Люсии Штиглиц.

— Почему бы и нет? — пожал он плечами. — Снаряд в одну воронку, все равно, два раза не падает…

— И я тоже так думаю! — заулыбался врач.

Глава 15

Санкт-Петербург и Москва, новая и старая столицы великой империи раскинувшейся на одной шестой части суши. Первая строгая до чопорности, торопливая, чиновная, дворянская, застегнутая на все пуговицы и перетянутая четкими линиями перспектив. Вторая же немного безалаберная и разухабистая, непривыкшая к порядку в своих маленьких улочках и кривоколенных переулках…

К строительству Московской круговой дороги ещё даже не приступали, хотя разговоры о её необходимости велись давно. Так что путешественникам, чей путь не оканчивался в первопрестольной, следовало проехать через весь город насквозь, чтобы добраться до другого вокзала. А поскольку дело это не быстрое, да и как там с расписанием тоже не ясно, пережившие крушение путники стали искать место, где можно переночевать и осмотреться. Проще всего было тем, у кого в Москве были родственники или хорошие знакомые. Люди в древней столице нечета холодным петербуржцам. И примут, и обогреют, и пожалеют, особенно, если узнают о злоключениях.

Госпожа Милютина так и сделала, благо в родне у Елизаветы Дмитриевны недостатка не было. Сестры милосердия, кроме малышки Люсии, которую взяла с собой графиня, нашли приют в одной из многочисленных обителей, каковых немало в Москве. Нашлись свои и у Щербака с Недоманским.

Будищев же критически осмотрев себя и Шматова решил, что так дело не пойдет и направился с товарищем искать гостиницу попроще и подешевле. Таких, впрочем, тоже было в избытке.

— Пожалте, господа, — пригласил их неопрятный лакей, едва не разорвав рот от зевка. — Комната светлая, чистая, не пожалеете.

Номер, мягко говоря, роскошью не поражал. Неровные стены были оклеены бумажными обоями ядовито желтого цвета и непонятным рисунком. Из мебели металлическая кровать со скрипучей сеткой, продавленный диван у противоположной стены и посреди комнаты круглый стол, да пара венских стульев, весьма отличающихся друг от друга. Для вещей постояльцев предназначался громадных размеров шкаф со сломанной дверкой, а за ширмой был умывальник. На этом удобства кончались, но Дмитрий был человеком непривередливым, а про Фёдора и говорить нечего.

— Шик! — не то одобрительно, не то осуждающе отозвался юнкер и вопросительно посмотрел на служителя, — клопов хоть нет?

— Как можно-с, — возмутился лакей. — У нас тут серьезное заведение!

— Значит, есть, — резюмировал Будищев и сунул провожатому пятачок.

— Благодарствуйте, — поклонился тот, сразу же став любезнее. — Ежели что понадобится, так только свистните. Я завсегда рядом.

— Опять дармоедов кормим, — проворчал Шматов, как только они остались одни. — Это же надо, цельный пятак…

— Ну не могу же я тебя голодом морить, — ухмыльнулся в ответ приятель.

— Чего делать-то будем? — спросил Федя, начисто проигнорировав намек.

— Ну, для начала надо мыльно-рыльные процедуры провести. А то мы с тобой выглядим не то погорельцами, не то бандитами с большой дороги. Честно говоря, не представляю, как нас вообще в гостиницу впустили!

С этими словами, он открыл саквояж, чудом переживший их ночные приключения, и начал раскладывать его содержимое на столе. Толстая тетрадь в клеенчатой обложке. Писчие принадлежности. Потертое портмоне с бумагами, а также все три револьвера, как казенный, так и купленные за свои кровные. Последним на свет божий был извлечен несессер с опасной бритвой, помазком и прочими приспособлениями для мужского туалета от мыла до большого флакона с вежеталем. Через полчаса отмытые и посвежевшие друзья были готовы к покорению Москвы.