Митральезы Белого генерала

— Вы полагаете это ещё возможно?!

— Не знаю, — пожал плечами юнкер. — Но отчего бы не попробовать?

В тусклых до того глазах Недоманского загорелись огоньки надежды. Ссутулившаяся было спина выпрямилась, плечи развернулись и он снова стал походить на того фатоватого офицера с которым они познакомились в поезде.

— Что я должен делать? — деловым тоном спросил он.

— Ничего особенного. Просто изображайте из себя потенциальную жертву, у которой снова появились деньги. А потом попытайтесь привлечь к себе внимание какой-нибудь глупой выходкой. В общем, будьте самим собой.

— Понятно. Но… хотя неважно.

В салоне для благородной публики было накурено так, что можно было вешать топор, если бы кому-то в голову пришла столь экстравагантная идея. За карточным столом сидели все те же лица, разве что «застенчивый шулер» перестал изображать из себя статиста, и они со своим напарником оба потихоньку вистовали против купца. Парамон Гладкой, похоже, заглотил наживку по самые гланды, и готов был по настоящему тряхнуть мощной.

Но пока что всё выглядело почти прилично. Купец в окружении верных подпевал посмеивался, попивал коньячок из хрустального фужера. Раздающий невозмутимо тасовал колоду, а оба шулера изображали из себя недотеп, угодивших как кур в ощип. Будищев даже подосадовал, что они оба за карточным столом. По его плану «застенчивый» должен был попытаться улизнуть. Но долго сожалеть времени не было, поскольку на сцену импровизированного цирка вышел капитан Недоманский.

— Господа! — громко провозгласил он. — Я непременно должен отыграться.

— Не за то отец сына бил, что играл, — хмыкнул купец, — а за то, что отыгрывался.

Заявление недавно проигравшегося офицера не осталось незамеченным. Одни обернулись на генштабиста с удивлением или даже сочувствием, другие с плохо скрытой насмешкой, но равнодушных не было. Доктор Щербак даже попытался пройти к своему товарищу, очевидно, чтобы отговорить его от очередного безрассудства, но не успел. Пока все внимание было отвлечено на капитана, Будищев зашел за спину к главному шулеру и оглушил того ребром ладони. Затем схватил за руку и задрал рукав пиджака по самый локоть, обнажив манжет, из которого выхватил трефового туза и показал всем присутствующим.

— Боюсь, господа, выиграть у этого проходимца не так-то просто! — воскликнул он.

На мгновение за столом повисла просто гробовая тишина, такое, что было слышно только дыхание присутствующих, да заполошное жужжание мухи ухитрившейся не сдохнуть до сих пор от растворенного в воздухе никотина. Затем пришедший в себя миллионщик, вскочив из кресла, проревел:

— Бей!

Толпившиеся за его спиной прихлебатели, толкаясь и мешая друг другу рьяно рванулись к злоумышленнику, и, едва не переломав всю стоящую на пути мебель, все-таки добрались до него и принялись хватать за лацканы, бить по лицу, пинать ногами и вообще всячески выражать усердие.

Внимательно следивший за ситуацией Дмитрий во время отошел в сторону, не спуская при этом глаз со второго шулера. Тот, как и ожидалось, и не подумал помогать попавшему в беду сообщнику, а ужом вывернулся из общей свалки и бочком-бочком направился к выходу. Разгоряченные участники потасовки не обратили на него никакого внимания и продолжали яростно мутузить картежника, причем, чаще почему-то попадая по своим товарищам.

— Капитан, вон ваши деньги! — успел шепнуть Недоманскому Будищев, прежде чем вышел из салона.

Тем временем «застенчивый шулер», оставив в салоне не только напарника, но и свою «застенчивость» хладнокровно пробирался к выходу. Опасность попасться во время игры было частью выбранной им профессии, так что он не чувствовал ни малейших угрызений совести. Напротив, с самого начала его задачей было вынести добычу с парохода в случае «шухера». Тем более что большую часть её сообщник уже передал ему, когда они будто бы случайно сталкивались в салоне во время кратких перерывов. Вот только он не знал, что эти движения не остались незамеченными, и за ним по пятам уже шла погоня.

Тем временем, на пристани соловьями заливались трели свистков. Несколько городовых, придерживая бьющие по ногам сабли, гулко бухали сапогами по сходням, спеша на место происшествия. А два самых дюжих матроса из команды «Цесаревича» встали у трапа с явным намереньем никого не выпускать с борта парохода. Сообразив, что здесь не пройти, шулер с невинным видом отправился на противоположный от берега борт и спустился на палубу ниже.

Там находились общие мужские и дамские каюты третьего класса, в которых отродясь не водилось никаких дам. В этом обиталище для простого народа пахло прокисшими щами и давно не стираными портянками. Большинство здешних пассажиров спали, так что шулер без помех прокрался по коридору к большому иллюминатору и принялся откручивать держащие его медные винты. За этим занятием его и застал следовавший за ним по пятам Будищев.

— Душно тут, — попытался оправдаться злоумышленник, принявший Дмитрия в темноте за члена команды.

— Не положено, — строго отвечал ему юнкер и, коротко размахнувшись, двинул кулаком в челюсть.

Не ожидавший такого подвоха шулер отлетел к переборке, но тут же вскочил, и хотел было уже схватиться за нож, но уперся взглядом в револьверное дуло.

— Погоди, не стреляй, — взмолился он и стал показывать пачки кредитных билетов. — Тут деньги, много…

— Я знаю, — бесстрастно кивнул тот, и опустил рукоять револьвера ему на голову.

Деловито обыскав бесчувственное тело уголовника, Будищев освободил его от излишних материальных и денежных средств, после чего хладнокровно выпихнул в открытый иллюминатор. Когда он поднялся на верхнюю палубу, городовые уже выводили окровавленного шулера. Негодующие зеваки шли следом, громко выражая свое отношение к всеобщему падению нравов.

— Господа, а кто первым заметил факт жульничества? — громко спросил полицейский офицер.

— Я — выкрикнул один, предано оглядываясь на Гладкова.

— Нет, я, — перебил его второй.

— А мне этот субъект сразу не понравился! — веско добавил третий.

— Парамон Никитич, заявление писать будете? — подобострастно спросил околоточный у миллионщика.

— Я тебе что писарь? — огрызнулся купчина. — Тебе надо — ты и пиши!

— Сей секунд. А кто все-таки первым разоблачил негодяя?

— Понятное дело я! — рявкнул в ответ представитель российского капитала. — У меня, брат, не забалуешь, я под вами, сукиными детьми, землю на пол аршина вглубь вижу!

— Так вот кто рентген изобрел, — скупо улыбнулся, наблюдая за всем этим переполохом Будищев.

— Всё сделал, командир, — шепнул ему возникший из ниоткуда Шматов. — Команду предупредил, городовых кликнул…

— Молодец. Очень вовремя все получилось.

— Ну дык, нас ярославских на мякине не проведешь! — озорно блеснул глазами бывший ефрейтор, но увидев приближающегося Недоманского, отошел прочь.

— Будищев! — кинулся к юнкеру капитан и, схватив за руку, принялся энергично её трясти. — Вы спасли мою честь, а вернее всего и жизнь. Я навеки теперь ваш должник! Если я смогу как-то быть вам полезен, то только скажите…