Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120–63 гг. до н. э.

Флакк обошел Суллу, продвигаясь по Фракии. Оказалось, он собирался вторгнуться на территорию Митридата один! Сулла следил за соперничающей римской армией со своими легионами, а Лукулл подтягивал обширный флот. Митридат все еще имел в распоряжении две сотни кораблей и армию в 80 тысяч человек в Анатолии, под командованием Дорилая. Настало время для резервного плана. Возможно, помочь выиграть время могла дипломатия — мирный договор. Раздумывая о своих огромных потерях в Греции и полагая, что Сулла очень стремится вернуться домой, Митридат отдал Архелаю распоряжение, чтобы он заключил мир на как можно более выгодных условиях^[328].

Дарданский мир

Сулла и Архелай встретились в римском лагере недалеко от Делиона, в Беотии. Оба были опытными наемниками, которые надеялись заключить сделку повыгоднее. Их первые удары в сторону друг друга за столом переговоров были направлены на то, чтобы определить линию противника. Как Архелай хорошо знал, Сулла хотел побыстрее закончить войну, чтобы иметь возможность привести армию назад в Италию, убить там своих врагов, отпраздновать триумф и стать в Риме полновластным диктатором. Архелай предполагал, что возвращение Греции и переход Азии к Митридату должны удовлетворить Суллу. «Если ты пообещаешь вернуться в Италию сейчас, мой царь Митридат обеспечит тебе очень щедрые средства на ведение войны, множество кораблей и столько войска, сколько тебе потребуется. Со всем этим ты сможешь уничтожить популяров Мария и захватить Рим!»

Ответное предложение Суллы было таким же дерзким. «Почему бы тебе не бросить Митридата и не привести ко мне всех его наемников? Вместе мы сокрушим Митридата, и я сделаю тебя царем Понта!» Оба полководца продемонстрировали, что крайне оскорблены предательскими предложениями другого. Выложив карты на стол, они начали переговоры^[329].

Сулла перечислил преступления Митридата, осудив захват мм обширных территорий; проведенное им изъятие общественных запасов и святынь союзных с Римом городов; захват принадлежащей Риму собственности, земель и рабов; его убийство римских союзников; и великую резню мужчин, женщин и детей в Италии, и даже рабов италийской крови в 88 г. до н. э. «Какую же ненависть питает к Италии Митридат! И теперь он прикидывается, что хочет нашей дружбы и прощения — но лишь после того, как я уничтожил 160 тысяч его войск в Греции!»

Архелай холодно ответил: «Причиной этой войны стала жадность других римских полководцев. Мой царь согласен лишь на честные условия». Вот какие условия выработали в итоге полководцы:

• Возвращение к территориальному status quo 89 г. до н. э.: Греция принадлежит Риму. Митридат сохраняет свои владения на 89 г. до н. э., но уходит из Пафлагонии, Вифинии и Каппадокии, давая возможность Никомеду и Ариобарзану вернуться на трон.

• Сулла пообещал объявить Митридата другом и союзником Рима за выплату им штрафа в размере суммы стоимости войны.

• Митридат должен предоставить Сулле семьдесят полностью оснащенных, бронированных бронзой военных кораблей.

• Митридат должен освободить всех римских военнопленных, включая послов и офицеров, находящихся в плену.

• Все римские дезертиры и римские беглые рабы, присоединившиеся к армии Митридата, должны быть выданы Сулле.

• Будет объявлена всеобщая амнистия; не должно быть репрессий против приверженцев той или иной партии.

Архелай сражался за Митридата как наемный полководец на протяжении нескольких лет. Война за освобождение Греции была проиграна с потерями, которые заставили Митридата протрезветь от своих амбиций. Как любил указывать Сулла, в Беотии «шагу нельзя было ступить от множества мертвых тел», остатков великой армии Митридата. Архелай заключил необыкновенно выгодное для Митридата перемирие, сыграв на нетерпеливости Суллы. Один из пунктов их договора был личный: Сулла давал Архелаю имение на Эвбее в 10 тысяч акров (40,5 км?). Архелай выводил из Эвбеи свои войска и соглашался сопровождать Суллу в Дардан, чтобы завершить заключение перемирия с Митридатом.

По дороге Архелай заболел, Сулла заботился об Архелае так, как если бы он был одним из его офицеров. Расположение Суллы к Архелаю и его забота о нем стали для некоторых придворных Митридата поводом для подозрений в том, что между ними был заключен тайный сговор и что Архелай каким-то образом «поддавался» в битвах при Херонее и Орхомене — сомнительная идея. В своих мемуарах, ныне утраченных, Сулла оправдывал свое обращение с Архелаем. Похоже, что Сулла уважал полководца как доблестного противника и понимал, что нуждается в его поддержке, чтобы убедить Митридата принять условия договора быстро. Митридат направил к Сулле и Архелаю послов, чтобы оспорить два условия мира. Митридат хотел сохранить Пафлагонию, которая, как он всегда уверял, принадлежала ему по наследству. Также он отказался передавать семьдесят кораблей. Послы коварно намекнули, что Митридат мог бы заключить более выгодную сделку, если бы ему пришлось вести переговоры с «другим вашим полководцем, Фимбрией». Сулла впал в бешенство. «Как! Митридат все это время сидел в Пергаме, издали руководя этой ужасной войной! Он должен смиренно благодарить меня за то, что не лишился своей правой руки, которой он подписал смертный приговор тысяче невиновных римлян. Он по-другому запоет, когда я вступлю в Азию».

Архелай вмешался. Согласно мемуарам Суллы, полководец слезно молил о возможности лично убедить Митридата принять условия договора. «Если мне не удастся, — клялся Архелай, — я наложу на себя руки!» Эта эмоциональная сцена, возможно, была выдумана Суллой, но он послал Архелая вести переговоры с Митридатом^[330].

Вмешиваются Фимбрия и Лукулл

У Митридата на руках были гораздо более сильные карты, чем могло показаться, но разыгрывать свой козырь он должен был аккуратно. Гражданская война в Италии была изнурительной. Сулла отчаянно пытался вернуться, но внезапно осознал, что очутился в новой чрезвычайной обстановке. И сам Митридат был вместе с ним в одной лодке. Развивалась невероятная ситуация. Прежде чем их мировой договор окончательно вступит в силу, на горизонте замаячила странная параллель.

Противник Суллы, Флакк, достиг со своей армией Вифинии. Но, извлекая преимущество из некомпетентности своего начальника, младший офицер Флакка, Фимбрия, возглавил мятеж против пожилого человека. Флакк («Заячьи уши») бежал в столицу Вифинии, Никомедию. Но Фимбрия и его люди преследовали его и обнаружили Флакка, укрывшегося в колодце. Фимбрия отрубил Флакку голову и швырнул ее в море, оставив чайкам тело на берегу.

Римский сенат гневно отказался поддерживать Фимбрию, который был теперь вне закона, но контролировал два легиона. Митридат теперь имел дело с двумя бродячими римскими армиями на своей территории, под командованием полководцев вне закона, заклятых врагов, каждый из которых желал извлечь выгоду из неудачи Митридата. Сулла опасался, что безжалостный Фимбрия, горячая голова, приверженец Мария, украдет его победу над Митридатом, доставшуюся ему так тяжело. Такое непредвиденное развитие событий означало, что Фимбрия был отныне общим врагом и Митридата, и Суллы!

Отрезанный от Рима, Фимбрия отчаянно нуждался в том, чтобы расплатиться со своими войсками богатой добычей. Он остановил свой взгляд на Пергаме. Он отдаст на разграбление дворец Митридата и прославит себя войной с Митридатом. На своем пути Фимбрия разорял страну «как ураган», уничтожая города, отказавшиеся открыть ворота его армии. В Илионе, древней Трое, люди напомнили Фимбрии, что, согласно мифу об основании Рима, Троя была священным городом-прародиной для Рима. Фимбрия сардонически поблагодарил горожан и потребовал открыть ворота. Оказавшись внутри, он истребил мужчин, женщин и детей. Многие укрылись в храме Афины; Фимбрия приказал, чтобы храм был сожжен дотла вместе со всем городом, и разрешил своим людям разбой. Свидетели описывали невероятное зрелище: мраморная статуя Афины осталась стоять среди пепла, оставшегося от ее храма. Плутарх отмечает, что Троя не знала такого сокрушительного разгрома с того момента, как Агамемнон отдал на разграбление город Приама во времена легендарной Троянской войны. В самом деле, Фимбрия торжествующе разглагольствовал о том, что ему понадобилось только десять дней, чтобы сровнять с землей Трою, тогда как у Агамемнона ушло на это десять лет^[331].

Пока Сулла спешил помешать полководцу вне закона, своему сопернику, Митридат выслал войско, которое вел его старший сын, Митридат Младший. Но Фимбрия подстроил ловушку и убил 6 тысяч из конницы Митридата. Фимбрия продолжал двигаться к Пергаму. Стены Пергама были крепки, но после раскрытых недавно заговоров Митридат не мог больше доверять горожанам. Опасаясь, что они могут выдать его Фимбрии до того, как он заключит мир с Суллой на благоприятных условиях, Митридат был вынужден бежать, спасая свою жизнь. Из Пергама он бросился в Питану на побережье. Фимбрия продолжил преследование и осадил Питану.

Как будто бы по сигналу, внезапно появляется Лукулл со своей армадой. Фимбрия приказал Лукуллу блокировать порт Питаны, заперев Митридата, ужасного врага Рима, внутри города. «Ты и я вместе прославимся благодаря этой войне, — обещал Фимбрия, — и подвиги Суллы в Греции будут забыты». Что же произойдет теперь?

Лукулл был предан Сулле; он терпеть не мог Фимбрию, союзника ненавидимого Мария. Лукулл объявил, что его флот принадлежит Сулле. Он отказался блокировать Митридату путь к спасению, чтобы царь мог подтвердить соглашение, разработанное Суллой и Архелаем. Это было чрезвычайно опасное положение. Если бы Лукулл объединился с Фимбрией, Митридату пришел бы конец. Вместо этого Лукулл позволил Митридату сесть на корабль и проследовать от Питаны до Лесбоса. Там Митридат присоединился к флоту Неоптолема и прибыл в Дардан^[332].