Мизгирь

На том конце телефона повисла тишина.

– Серафима Клементьевна? – позвала Лера, – Вы тут?

– Да, детка, я вспоминаю, – раздался голос бывшей хозяйки. Она вновь замолчала.

– Слушай, я не могу вспомнить, что это за Максимка, и вообще эти фото, и альбом, как он мог сохраниться за столько лет? Удивительно… и рубашка эта…

– Там просто есть странные рисунки, про которые я хотела бы узнать у вас поподробнее, для меня это очень важно, – с мольбой в голосе сказала Лера.

– Что за рисунки, детка?

– Там девочка стоит в лесу за руку со взрослой женщиной, над ними подписи «Тётя Галя» и «Сима», а напротив них стоит существо. Высокое такое, ростом с дерево. И подпись «Аму». Вам что-то говорит это слово?

– Аму? – повторила Серафима Клементьевна в задумчивости, – Нет, Лерочка, ничего не говорит. Скорее всего, я просто придумала это слово. А может быть это и не мои рисунки. Ведь как они могли пролежать там столько лет? Если только ещё моя мама оставляла их на память, она ещё была жива в те годы, когда мы подняли этот дом и жила с нами, но всё же… Даже не верится.

– А ещё, – продолжила Лера, – На другом рисунке лицо этой тёти Гали всё зарисовано густо чёрным карандашом. Словно девочка испытывала страх перед ней. Вы боялись эту тётю Галю?

– Нет, что ты, – рассмеялась Серафима Клементьевна, – Она была обычная женщина…. А почему для тебя так важны эти рисунки, Лерочка? Я не понимаю.

Лера молчала, не зная, что сказать, а после ответила:

– Просто сны стали сниться, кошмары какие-то с этой Галей в главной роли, и ещё какой-то поляной в лесу, где живёт этот Аму.

– Это всего лишь сон, милая, забудь про него, а то ещё молоко пропадёт, не стоит так переживать из-за снов.

– Да, наверное, – согласилась Лера, – Так мне привезти вам эти вещи?

– Альбом и фото привези, пожалуй, а рубашку не надо, можешь выбросить, на что она мне, – ответила женщина, – Ты ведь за рулём?

– Да.

– Так приезжай к нам в гости, мы с дедом будем рады! Чаю попьём, поболтаем, расскажешь мне, как вы там поживаете.

– Хорошо, мы приедем. Может в среду?

– Давай в среду, детка, я пирогов испеку, – обрадовалась Серафима Клементьевна, – А ты мне дом сфотографируй, покажешь, как вы там всё обустроили, так любопытно.

– Хорошо, – рассмеялась Лера, – До встречи!

– До встречи, милая!

Лера положила трубку и улыбнулась. На душе после разговора с Серафимой Клементьевной как-то полегчало, и даже серое утро за окном, казалось, посветлело и распогодилось.

– И, правда, что это я нюни распустила? – сказала она сама себе, – Сижу в четырёх стенах и уже начинаю сходить с ума. Придаю слишком большое значение старым фото и картинкам. Это просто детские рисунки, и всё. А сон? Да просто я впечатлительная и устаю сейчас с ребёнком, да и ночь сегодняшняя была ненастной, вот и приснилась ерунда. А Галя просто любительница лезть в чужую душу и совать свой нос в то, что её не касается. Не нужно с ней общаться и всё будет хорошо!

Глава 15

Вечер понедельника и вторник пролетели молниеносно. Лера делала робкие попытки к примирению с мужем, но Гена был всё ещё раздражён, и она решила, что лучше пока не лезть к нему, пусть перебесится. В конце концов, в чём она вообще виновата перед ним? Можно подумать, ему самому никогда в жизни не снились кошмары! Из чувства вины Лера потихоньку переходила в ощущение раздражения к супругу и самозащиты.

Во вторник днём, пока Гена был ещё на работе, она приготовила пакет, куда сложила альбом с рисунками и те несколько снимков с чердака.

– Гена их так и не посмотрел, – усмехнулась она про себя, – Хотя я несколько раз говорила с ним на эту тему. Да ему просто не интересно ничего, что касается моих страхов и тревог. Он сразу же списывает всё на мои «увлечения всяким потусторонним» и отмахивается от меня. Да мало ли кому что нравится и кто чем увлечён? Я же не говорю, что он странный, хотя, как по мне, так лазить по помойкам и «развалам» с целью поиска раритетных вещиц и всякой рухляди тоже весьма своеобразное увлечение. Но нет, он при любом подходящем случае, в тему и не в тему, подкалывает меня любовью к мистике, а я все эти годы испытываю при этом какое-то нелепое чувство стыда, словно постоянно в чём-то виновата перед ним. Ну, всё, больше я тоже не намерена играть роль маленькой неразумной девочкой, над которой можно смеяться и выставлять идиоткой. Хватит.

Лера ещё раз пролистала альбом, задумчиво перебрала фотоснимки. Интересно, кто этот Максимка, мальчик на одном из фото? Неужели Серафима Клементьевна и, правда, не помнит этих деталей из детства?

– Или просто не хочет помнить? – вдруг осенило её, – Точно, а что, если хозяйка лукавит? Но зачем бы ей так поступать? Есть что скрывать? Хотя глупо… Столько лет прошло с той поры. Больше полувека… Если даже бабушка Галины делала что-то плохое в адрес Серафимы, то какое это имеет сейчас отношение к нам? Да, мне не нравится Галя, но ведь она же не может сделать нам ничего плохого. Или может? И почему она так испугалась в тот день обычной рубашки? Может быть, с этой вещью у неё связаны негативные воспоминания? Но какие?… Одни вопросы и никаких ответов.

Но вот, наконец, наступила среда. Лера собрала дочку и отправилась в город. Она давно уже не сидела за рулём, однако чувствовала себя вполне уверенно на дороге, и даже некая радость и восторг охватывали её от предвкушения их маленького предстоящего приключения, ведь она так давно не бывала нигде кроме дома и деревенской улицы. Нет, ей нравилась тишина деревни, и возвращаться обратно в город на постоянное житьё она бы не хотела, но порой ей не хватало какой-то суеты что ли, движения. Вот такие поездки время от времени были бы идеальным средством для разрядки. Асфальт на трассе был уже совсем сухой, ехать было легко и спокойно, редкие машины обгоняли её, проносясь мимо.

– Все куда-то спешат, – подумала Лера, – Такова природа человека. А куда спешим? Торопимся прожить свою жизнь. А ведь в ней столько неповторимых моментов.

Она увидела чуть в стороне от дороги ярко-жёлтый островок, резко выделяющийся на фоне чёрной влажной земли полей, тянущихся вдоль трассы, и затормозила.

– Пойдём, полюбуемся, – улыбнулась она Евочке, отстёгивая малышку из её креслица и поднимая на руки. Лера не спеша спустилась под откос по спутанной, тёмной прошлогодней траве и тут же попала в солнечный круг поляны, поросшей мать-и-мачехой. Ярко-жёлтые головки цветов радостно улыбались путницам, пожелавшим сделать остановку, чтобы поздороваться с ними.

– Посмотри, какие цветочки, Евочка, как маленькие солнышки, – Лера присела и опустила малышку ниже, почти к самой земле, чтобы и она могла полюбоваться весенними первоцветами, – А скоро и ещё одни солнышки появятся, одуванчики называются. А когда они превратятся в белые парашютики, мы станем на них дуть, и они полетят высоко-высоко в голубое небо в далёкую волшебную страну.

Лера мечтательно поглядела вдаль, улыбнулась, а после вдруг встрепенулась.

– Что бы сказал сейчас Гена? Наверняка что-то вроде: «Ребёнку всего два месяца, она ещё не понимает ничего из того, что ты говоришь», или же «Ну опять тебя понесло в свои сказки». Да и пусть думает, что хочет! – решительно повела она плечом, – Плевать. Раз он не принимает меня такой, какая я есть, значит, и не любит вовсе. А может и вообще никогда не любил.