Младший научный сотрудник 3

Ракета «Восток» и самолет Як-42 стояли на своих местах, на входе была небольшая очередь, а внутри довольно пустынно и мрачно.

— Какое тут все старое и пыльное, — высказала после небольшой паузы Нина, — и маленькое все. Как они в этом шарике умещались-то? — спросила она, показывая на посадочную капсюлу Востока.

— Так в космонавты только маленьких людей и берут, — ответил я, — знаешь, какой рост был у Гагарина?

— Не знаю, — призналась Нина, — какой?

— Метр 57, — сказал я, — и вес 65 кило. Специально таких небольших набирали, чтобы перегруза не случилось.

— А в Восходе вообще по три человека в этот шарик запихивали,- продолжила она, — Восход это же тот же Восток, да?

— Да, сложновато им там приходилось, — согласился я. — Жалко, что до Луны мы так и не добрались.

— Да что там делать на этой Луне, — не согласилась Нина, — воздуха нет, воды нет, температура днем +150, ночью –150.

— Согласен, — вздохнул я, — только для престижа.

Мы обогнули очередной космический артефакт и носом к носу столкнулись с Семеном Наумычем, без Оли, который тоже обозревал эту выставку.

— Мы с вами сегодня, как нитка с иголкой, — сказал я ему, — в одних и тех же местах появляемся.

А Нина повторила поведение Олечки — потупила очи долу и закрыла рот на замок. Наумыч чуть было не поперхнулся, когда нас вдвоем увидел, но быстро совладал с собой, ну еще бы, бюрократическое мастерство не пропьешь.

— Привет, — бросил он Нине, а дальше общался исключительно со мной, — тоже интересуешься космическими исследованиями?

— Ээээ, — не сразу сообразил я, — не так, чтобы сильно — просто гуляли тут мимо да и зашли.

— Так каким образом ты в этой клинике оказался, я не понял? — продолжил допрос он.

— Увы и ах, Семен Наумыч, — выкрутился я, — но не могу я разглашать этот пункт, бумагу соответствующую подписал.

— Ну-ну, — Наумыч разговаривал со мной, но смотрел при этом почему-то строго на Нину, — систему допусков я уважаю…

— А вы как в Москве оказались? — перехватил инициативу я.

Но ничего он ответить не успел, потому что из-за другого соседнего артефакта выдвинулся товарищ стандартной-престандартной внешности и обратился прямо ко мне:

— Петр эээ… Петрович?

— Так точно, — машинально ответил я.

— Вам необходимо проехать со мной.

— Куда? — так же на автомате вырвалось у меня.

— По дороге объясню, — ответил он.

— Я тут не один вообще-то, — начал качать права я, — а с девушкой. Приехали мы вместе, должны и уехать тоже вместе.

Наумыч во время нашего разговора только хлопал глазами и разевал рот, ну и ладно. А стандартно-вежливый товарищ согласился подбросить Нину до того места, куда ей надо. На этом и порешили.

— Очень жаль, — сказал я напоследок бывшему начальнику, — что поговорить не удалось. Встретимся в другой раз, — и даже руку ему пожал.

А мы сели в черную Волгу с двумя нулями в номере прямо вот неподалеку от павильона Космос — видно было, что это транспорт, у кого надо транспорт, он и по ВДНХ свободно разгуливать мог. Выехали через ворота неподалеку от Ботанического сада и через усадьбу Останкино и Останкинский же пруд свернули на академика Королева.

— А куда мы хоть примерно едем? — спросила Нина, — если не секрет?

— Мы на Кутузовский проспект едем, — все так же вежливо откликнулся товарищ из органов, — а вы не знаю куда.

— Тогда меня в районе Маяковской высадите пожалуйста, — попросила она, — все равно же по Садовому поедете…

Шесть-семь-восемь, мы нашли лося

Ким направлял свой автомат прямо мне в брюхо и скалил свои кривые зубы при этом.

— Ты же нас искать пошел, верно? — задал он вопрос на чистом русском языке. — Ну вот считай, что нашел.

— Слушай, брателло, — сказал я ему, — я к тебе со всей душой отнесся, накормил, напоил, оружием в пузо не тыкал — а ты ко мне как? Нехорошо это.

— Рот закрой, — посоветовал он мне, — руки держи на виду и встань лицом к той стенке, — он показал к какой.

Последним снизу появился наш капитан с поднятыми заранее руками.

— Ну вот все и в сборе, — еще раз ухмыльнулся кореец, — надо бы вас было положить на корме вместе с остальной командой, но пока рано. Пошли по очереди сюда, — и он распахнул дверь какой-то каморки, откуда сильно тащило какой-то химией.

— А ты выходи оттуда, — крикнул он внутрь, и из этой двери появилась сначала испачканная физиономия Людочки, а потом вся она.

На нас она смотрела с каким-то непонятным испугом и сразу отшатнулась в сторону от двери, пропуская всех нас.

— Они тебя не обижали? — спросил я у нее, но ничего она ответить не успела, потому что Ким гаркнул:

— Тихо там, а по пуле получите.

Так мы поменялись местами, и дверь за нами захлопнулась, оставив нас в полной темноте. Помещение было небольшим, на ощупь я определил, что тут по бокам стояли какие-то ящики. А центр пустовал. Мы втроем уселись на эти ящики, и первым разговор начал Сергей.

— Что-то я совсем запутался во всем этом… — так он начал. — На кой всю команду было убивать? И кто ее убил — этот вот Ким что ли? И при чем тут американцы?

— У меня те же вопросы, — после небольшой паузы ответил ему Ираклий, — а ответов ни одного. Может ты что-нибудь умное скажешь? — обратился он ко мне.

— Может и скажу, — ответил я, — единственное, что мне в голову приходит, так это то, что десантник этот корейский перевозил что-нибудь запрещенное к перевозке. А потом что-то пошло не так и все дальнейшие события это чистой воды импровизация… включая странных американцев.

— А команду, значит, твой Ким отравил? — спросил Серега.

— Больше вроде некому, — вздохнул я, — мы все в трюме сидели, американцы еще не прибыли… не, есть вероятность несчастного случая, конечно, но я бы на нее денег не поставил, даже ломаной копейки.

— Стой, — притормозил меня Ираклий, — а зачем они тогда нас забрали с этого острова, корейцы эти гребаные? Ну и перевозили бы это запрещенное дальше, если у них такая задача была…

— У меня одна мысль по этому поводу… — подумав, отвечал я.