MMIX - Год Быка

Есть немного другое объяснение, более подобающее гению. Уж кто-кто, а Булгаков точно понимал природу интеллигентской «творческой среды», которая помогала ему всегда быть в тонусе. Зная их нравы, представлял себе реакцию литературной среды на свой Роман после его издания. Главное, что интересует дистиллированного интеллигента – это не смысл и не идеи, а внутримеждусобойчиковые интриги и грызня. Кто кого и как обозвал, кто с кем спит, кто на кого первым донёс.

Ну ладно, ладно! Это я шучу, точнее – утрирую. И потом речь только о творческой интеллигенции, а не обо всей. Однако даже в дурной шутке есть доля неприятной правды. Интеллигенция как класс, как социальная функция исповедует именно филологический подход к познанию действительности, в противоположность подходу философскому. Изучение и сопоставление слов, а не идей. Если интеллигент нашёл в словаре подходящий термин к непонятному явлению, перевёл с непонятного языка или жаргона, то вот он уже и успокоился, и не о чем больше говорить. Впрочем, «философами» у нас чаще тоже называют филологов в сфере философской литературы.

Так вот «творческая среда» – это часть интеллигенции, которая вечно стремится встать наравне с творцами, пытается проникнуть в глубины смысла, но всё время скатывается в «теневую филологию» – обсуждение вероятного или мнимого негативного подтекста. В расчёте на этот неизбежный интерес литературной среды к скандальным мелким подробностям Булгаков насытил Роман легко читаемым подтекстом – аллюзиями и пародиями на современников. Доставил приятность многим людям, сумевшим увидеть в Булгакове мстительного закомплексованного интеллигента, а значит мысленно вставать вровень с гением, пользуясь этой подставочкой. За эту небольшую уступку Булгаков получил для себя нечто большее – заставил работать на свой замысел активные литературоведческие силы, успевшие раскопать в тексте массу подробностей и отдельных взаимосвязей. Нам с вами остаётся лишь сориентировать эти элементы вдоль силовых линий глубоких идей.

Это одна из причин появления образов литераторов, но не единственная, и даже не первая. Что касается Есенина и Маяковского, то у Булгакова были более глубокие личные причины для интереса к их личностям и судьбам. В эпилоге Романа, который в идейном плане не имеет значения, но содержит дополнительные указания на важные детали, – так вот, в эпилоге есть указание на время смерти артиста Куролесова, случившееся в полнолуние. Это ещё одно подтверждение догадок насчёт Маяковского, застрелившегося 14 апреля 1930 года, в день иудейской пасхи. Между тем к этому времени Булгаков уже написал в основном первую версию Романа, включая ершалаимские главы о дне 14 нисана. Поэтому самоубийство поэта не могло не произвести сильного впечатления, и вряд ли позитивного. Все в Москве знали об отношениях поэта с Бриками, и такая инфантильно-истерическая манифестация вряд ли кого обрадовала. Кстати, предсмертное письмо Маяковского проливает свет на происхождение фамилии Куролесова: «Понимаю, что я много и хорошо накуролесил, понимаю, что мои куролесы всем порядком надоели; ухожу из жизни сам – это моя последняя выходка…»

Апрель 1930 года для Булгакова – это не только работа над Романом. Это ещё и трудное начало романа с Еленой Шиловской, тоже роковой брюнеткой как Лиля Брик или Зина Райх. Как вы думаете, тонко чувствующий нюансы Булгаков не проецировал судьбы двух погибших поэтов на себя? Возможно, он даже что-то такое произнёс вслух в кругу творческой интеллигенции, немедленно донёсшей, куда следует. Во всяком случае, известный телефонный разговор Булгакова со Сталиным состоялся на следующий день после похорон Маяковского. Так что поэт Рюхин на самом деле поучаствовал, как смог, в судьбе мастера. А мастер отблагодарил его отдельной главой.

Но и этот мотив Булгакова не мог быть первостепенным. Гораздо важнее для Автора донести, выразить глубокую идею, используя столь важные для него образы. Можно ли обнаружить такую идею уже в этом, литературно-историческом слое 15 главы? Нет ли прямого аналога валюты в контексте литературного творчества? Такой достаточно очевидный переход от текста и подтекста к притче нам известен, как и аллегорический смысл древней валютной единицы «талант», ставший основным значением слова. Поэтому быстренько вспоминаем популярную притчу из Евангелия от Матфея. И сопоставляем с отчеством Иды Ворс – «Геркулановна». Как известно из школьной истории, Геркуланум – это греко-римский город, который был погребён под пеплом извержения Везувия вместе с Помпеями в 79 году от Р.Х. Один из первых объектов современной археологии, на раскопках которого найдено много культурных ценностей.

Отношение Автора к поэту Есенину вполне прозрачно. Зарыл, промотал свой несомненный талант, растратил на баб и гулянки. Поэтому не приходится удивляться и ещё одному филологическому открытию. Оказывается такого слова «dunchill» в английском и любом другом словаре нет, но ближайшее по написанию «dunghill» — означает «навозная куча». «Бриллианты, похороненные под навозной кучей» – нехилая сатирическая метафора! Впрочем, досталось от Автора не одному лишь Есенину-Дунчилю. Притча о талантах в 15 главе преломляется сразу в три или четыре разных образа, причастных к утаиванию валюты, не считая массовки. Боюсь, что Булгаков и в этом случае ухитрился творчески развить язык Нового Завета. А потому, даже чтобы понять аллегорию валюты в смысле литературных талантов, нам придётся ещё более углубиться в следующий слой тайных смыслов, используя для этого ключ символики чисел.

Как мы помним из скрытого содержания 9 главы, поверхностный слой образа управдома Босого скрывает аллегорию церкви, задолжавшей своему Учителю половину обещанного Петром масла, то есть любви. Применительно к Босому ситуация со спрятанными ценностями, то есть тайным знанием – расшифровывается легко. Служители мирской церкви и в самом деле даже не догадываются о том сокровище, которое им доверено хранить в виде притч и прочих иносказаний. Посему обращённый к ним призыв вернуть валюту обществу обречён на провал. Нечего Никанору Ивановичу сказать людям по этому поводу.

Но тогда, может быть, есть что рассказать «валютчику Дунчилю»? В более глубоком контексте и значение этого образа должно быть иным. Опять же приписанный Дунчилю возраст пятидесяти лет, во-первых, вступает в противоречие с нарочито плохо замаскированным прототипом Есенина. Следовательно, по первому правилу толкования притч, это указание на скрытое тайное значение. Нужно копать глубже, чем первый литературный слой, и обязательно расшифровать числа – 18 тысяч и 40 тысяч, относящиеся к раскрытому Геркулановной кладу. Число 18 означает искажение, неверно воспринятое откровение. Тысяча используется как образ большого собрания, включающего разные поколения – церковь, секта, орден, «Дом Булгакова» или тому подобное сообщество. Соответственно, 18000 должно означать какой-то эзотерический культ, традицию искаженного знания.

Вообще-то такого рода сект и традиций многовато будет, чтобы опознать нашего Дунчиля без дополнительной подсказки Автора. Так что думаем и ищем дальше. И находим совпадение начальных букв в отчествах Сергея Герардовича и Иды Геркулановны. Это позволяет опознать герметическую традицию. В таком случае число 40000 служит подтверждением, поскольку столько нулей, то есть поколений может быть только в материалистической традиции, восходящей к Древнему Египту. И, между прочим, мы совсем другим путём поиска пришли к тому же результату, который в 14 главе вывели, сопоставив Римскому, как и Босому, церковную традицию. Даже имя рыжей бестии там тоже начинается на «Ге». Так что поклонники Есенина могут вздохнуть легче, метафора «навозной кучи» относится, наверняка, к этому древнему субъекту, а не к бедному поэту.

В таком случае, раз уж пошло нам такое везенье, попробуем найти в 15 главе аналог Варенухи, то есть отошедшей от христианства ветви «гностиков». Обратим внимание, нет, не на артиста Куролесова, а на созданный им образ Скупого рыцаря, отнимающего у вдовы и детей последние ценности и прячущего их в сундуке. Отнятые у вдовы – живой души христианства, эти ценности – христианские символы становятся пустыми знаками богатства, не приносящие радости никому.

А что же сам артист, как он оказался причастен к религиозным спорам? Чтобы понять, обратимся к этимологии фамилии Куролесов. Происходит она от греческих слов kyrie eleison, что означает «Господи, помилуй!». Во время церковной реформы патриарха Никона в середине XVII века в церковнославянские богослужебные тексты были внедрены отдельные греческие выражения. Из них наиболее часто повторялось «кирие элеисон». Простой народ перестал понимать смысл и переиначил по-своему – «куролесить», то есть говорить что-то непонятное – нести околесицу, вести себя странно. Много позже ошибку реформаторов частично исправили, разрешив служить для простого народа по-славянски, а греческие слова оставили для архиерейских богослужений. И снова мы можем перекинуть ещё один мостик к толкованию предыдущей главы, где мы привели очень даже уместную цитату из апостола Павла. Проповедь на незнакомом простым людям языке есть отрыв символики от живой традиции, превращение сокровищ в блестящие, но бессодержательные знаки.