Мне больно от твоей любви 2

Наше с подругой любимое заведение встречает уже привычным, но все равно потрясающим и любимым ароматом свежесваренного кофе и выпечки. Раз в месяц мы с Наташкой устраиваем что-то вроде девичника и, отложив все дела, встречаемся в этом кафе. Посплетничать и поделиться последними новостями. И сегодня был как раз-таки такой день. Стоило взглянуть на наш привычный столик, который, посложившийся традиции мы бронировали заранее, грудную клетку переполнило счастьем. Подруга была права, ее сюрприз мне точно понравился. Потому что за столиком рядом с ней расположился никто иной, как Кирилл Назаров.

Заметив меня, парень поднялся на ноги, раскрывая свои руки для объятий. Всего несколько секунд и вот уже повисла на его шее, немного пискнув, когда он оторвал мои ноги от поверхности. Вернув меня обратно в вертикальное положение, друг еще раз обнял. И нам было плевать, что подумают другие посетители этого заведения, которых, к слову, было здесь немало. Потому что мы давно не виделись.

– Привет, Юлька.

– Привет.

– Как же я по тебе скучал.

– И я.

– Дай я хотя бы на тебя посмотрю. – Кир отстраняется на шаг, но при этом удерживает меня за плечи, разглядывая сверху вниз.

Я тоже, пользуясь моментом, скольжу взглядом по другу. Ведь с прошлой нашей встречи прошло уже больше года.

Назаров, как всегда, даже в обычной футболке и джинсах выглядел просто офигенно. У Кирилла вновь были длинные волосы, собранные в низкий хвост. Только сейчас эта прическа вместе с татуировками, что теперь украшали его руки и не только, делали образ очень даже брутальным. Да и в плечах Кир после окончания школы стал шире раза три, если не больше.

Вот как, оказывается, спорт и любовь способны поменять человека.

Сомневаюсь, что прежний Назаров, которого я знала, стал бы рассекать по городу на байке, участвовать в гонках, ну или хотя бы согласился на одну татуировку. Но вот передо мной стоит парень, тело которого украшают с десяток рисунков выполненных черной краской. И вроде бы тот же самый Кирилл: добрый, заботливый друг, который всегда поддержит. И брат, о котором можно только мечтать. Но в то же время другой: сильный, мужественный, имеющий какой-то внутренний стержень, что притягивает к нему заинтересованные взгляды окружающих.

– Беленькая – Коснулся пальцами кончиков моих волос.

Я улыбнулась.

– Ну ладно, хоть не синенькая в этот раз. – Разумеется, эта реплика принадлежала подруге.

– Да ладно тебе, Фролова. Юльке очень даже идет эта прическа.

– А я и не говорю, что ни идет. Просто радуюсь тому, что она не обстриглась под мальчика, ну или не перекрасилась в какой-нибудь розовый. Уж поверь, Назаров, я за последние пару лет видела ее почти во всех цветах радуги. – Хмыкнула.

А я лишь демонстративно закатила глаза.

Вообще-то, Наташка немного преувеличивает. Я, конечно, пару раз красила волосы в яркие оттенки: один раз в рубиново-красный, второй раз в огненно-золотой. А еще несколько раз заплетала цветные афро-косы и Зизи. Но все это мне очень даже шло. И уж точно бы не выкрасила волосы в зелёный или синий. Максимум, на что бы решилась, так на несколько прядей в подобных цветах.

– Ну и что же привело тебя в этот город? – Спрашиваю, пока рассаживаемся за стол.

– Приехал по делам отца.

До сих пор не могу привыкнуть, что у близнецов есть папа.

– Ясно. Один или…

– Один, – Перебивает Кир. – Я здесь всего на пару дней. Нужно помочь отцу. Ну и еще кое с кем увидится. А девчонки с теть Верой гостят у ее бабушки в Сочи, купаются, загорают и едят свежие фрукты. Пока мы вынуждены работать. И делать вид, что нам это нравится.

– Рассказывай. Как у вас вообще дела?

– Нет уж, лучше вы рассказывайте, как ваши.

Мы на несколько часов погружаемся в дружескую болтовню и в общие воспоминания. Наташка вынуждена поехать домой первая, срываясь по первому телефонному звонку. Ведь, как выясняется молодому отцу не так-то просто без своей жены уложить спать их маленького.

– Поверить не могу, что Фролова уже мама, – Говорит Кирилл, когда мы провожаем взглядом такси, в которое только что села подруга.

– Да и я, честно говоря, тоже не совсем еще привыкла.

– Я почему-то никогда никого из вас не мог представить в роли жен или уж тем более мамочек. А зная боевой характер Наташки, точно бы не подумал, что она так рано выйдет замуж.

– Ага, говорит тот, кто первый из всего класса поставил себе штамм в паспорт, – Фыркаю я.

Кирилл приподнимает правую руку и любуется своим обручальным кольцом, словно проверяя, на месте ли оно. Затем, сжав пальцы в кулак, улыбается.

– Да, точно. – Хмыкает. – Ну, на сколько я знаю, и у тебя штамп в паспорте имеется.

– Нет, я Наташке точно когда-нибудь рот зашью! – Возмущаюсь, злясь на подругу.

Кирилл смеется.

– Прогуляемся?

– Давай.

Мы неспешно пошли вдоль улицы.

– Да ладно тебе, Юль. Не дуйся! Считай, что она выдала мне эту информацию под пытками.

– Но, раз уж Фролова меня сдала, то ты понимаешь, что это совсем не то же самое, что и у тебя.

– Да я в курсе ваших заморочек. Только неужели у вас это все прокатило?

– Прокатить не прокатило, но его отец немного угомонился. Во всяком случае, женить больше не пытается. А то, что денег лишил, так ничего страшного. Он и сам сейчас неплохо зарабатывает.

– Ну и аферисты же вы! – Ухмыляется.

– Я просто выручила друга. В конце концов, на дворе 21 век, а не средневековье, чтобы родители выбирали, на ком жениться.

– А как Марк к этому отнесся? Ведь, насколько я понимаю, вы же с ним никак брат с сестрой живете?

Невольно напрягаюсь. Эта тема мне не совсем приятна.

Ух! Мне бы и самой бы не мешало разобраться, кто мы друг другу. Потому что я и Марк - словно две побитые собаки, отвергнутые своими хозяевами. Которые сбились в стаю, потому что выживать так куда легче. Но вот Кириллу это знать вовсе не обязательно.

Да, в самом начале мы были не более чем брат и сестра. Затем в какой-то момент попробовали построить отношения. Все-таки когда парень и девушка находятся постоянно вместе, это было неизбежно. Тем более, что симпатия друг к другу у нас была изначально. Но и наши отношения как пары долго не продлились. Ему мешали чувства к Кристине, которую он так и не смог забыть. Мне же просто-напросто было страшно вновь полюбить кого-то. В свое время Грачевский во мне что-то сломал, и теперь для меня любовь и боль стали синонимами. Наверное, только поэтому за все это время я так и не подпустила к себе никого. Боялась, что кто-то влезет в душу и снова будет больно.