Мне больно от твоей любви

Мне словно кто-то резанул по сердцу. Меня вновь начала бить мелкая дрожь, а в носу начало щипать. «Получается сначала Глеб поцеловал меня, а уже через пару дней переспал с этой брюнеткой». Мне никогда еще не было так мерзко и противно. Я чувствовала, что меня использовали, но все стало только хуже, когда я услышала голос Глеба.

– Ну, во-первых, мы развлекались с Настей не все выходные, а всего лишь приятно провели вечер субботы. – Я обернулась на его голос, он стоял в проходе, облокотившись на стену, скрестив на груди руки и улыбался. «Что? Вот же козел. Девчонки дерутся, а этому гаду велело. Да что я, блин вообще в нем нашла? Двуличный урод!» - Но это так, к сведенью. Во-вторых, какого хрена ты вообще устраиваешь здесь разборки? То, что я иногда тебя трахаю, не дает тебе статуса моей девушки, иначе бы у меня давно был гарем. – Он ухмыляется, а разъярённая блондинка буквально подлетает к нему, влепив ему звонкую пощёчину. «О как бы я хотела сейчас сделать то же самое!», делает повторную попытку нанести удар, но он перехватывает ее за запястье, смотря на нее со злостью, цедя через зубы - Только попробуй еще раз так сделать. Тебе повезло, что я не трогаю девушек, но я могу и забыть о своих принципах.

– Грачевский, Какой же ты урод! – Он щелкает пальцами у ее лица.

– Да ну? Разуй глаза, детка. Я красавчик.

– Да пошёл ты!
– Она выдергивает свою руку, направляясь к раздевалке. Брюнетка тоже подходит к нему и со словами «Какой же ты все-таки козел!» толкает его в плечо и тоже следует тем же путем, что и блондинка.

– А мы тебя предупреждали, что за это и по роже можно получить. – Смеяться его друг Мартынов, ложа ему руку на плече в знак поддержки. И оба смеются.

Я стою как вкопанная, не сводя с них глаз. Слез нет, но боль разрывает грудную клетку.

– Ну так что, Юлька, хочешь быть одной из них? – Я оборачиваюсь на голос. Позади меня стоит Кирилл. Я отрицательно киваю, потому что чувствую, что, если произнесу хотя бы слово, разревусь, но не хочу, чтобы этот урод видел моих слез. Только откуда Кирилл узнал? Догадался? Или же братец сам ему рассказал? Я смотрю на него, но у меня нет сил задать волнующий меня вопрос. Кажется, он и сам догадывается, потому что отвечает на него.
– Я видел вас в тот вечер на набережной. А точнее то, как вы с ним целовались. – Лучше забудь о нем, Юлька, не ведись. Я не хочу, чтобы тебе было так же больно, как и этим девчонкам.

Кирилл словно чувствует мою боль, берет меня за руку, переплетая наши пальцы, второй рукой приобнимая меня за плечи. Я наклоняю голову к его груди, и мы стоим так. Звук его сердца и аромат его парфюма успокаивают. Он словно забирает часть моей боли. Мне хорошо и спокойно в его объятьях, даже больше не хочется плакать. «Вот почему я не могла влюбиться в Кирилла? Ведь вроде бы я ему нравлюсь». Глеб смотрит на нас, я это чувствую. Что бы в этом убедиться, мне даже не надо поворачиваться. Все же я это делаю и смотрю на него с вызовом и ненавистью, что в первые посеяла свое семя в моей душе. Тогда это семя еще не проросло. В тот момент я думала «Нет я больше не подпущу его к себе и близко. Я обязательно выкину его из своей жизни. Забуду». Как же я тогда ошибалась, когда думала, что у меня это получиться. Пройдёт не так много времени, и я вновь начну искать его глазами в коридорах школы, злясь на саму себя за это…

Глава 20. Он - Мое проклятье

Юля.

 В травмпункте мне сделали рентген. Перелома, славу Богу, не было, но мне еще две недели пришлось провести дома с тугой повязкой на ноге, потому что наступать на ногу было адски больно. Но все же моя душа болела куда сильнее. Разуметься встречу с Ромкой пришлось отменить. Оказывается, брат хотел, чтобы я помогла подобрать ему подарок для Лильки ко дню рождения. В город он приезжал по делам, с кем-то попутно на машине, поэтому заехать к нам у него не получилось. Это был тот единственный раз, когда я была даже рада, что у меня не получилось встретиться с братом. В тот день мне не хотелось

видеть абсолютно никого.

 Уже дома, когда мой сводный брат донес меня до моей кровати аккуратно усаживая на нее он поднял ту тему, на которую говорить мне точно не хотелось.

– Юлька, это, конечно, не мое дело… Но что тебя связывает с Грачевским?

– Ничего.

– Я видел, как он сегодня выходил из женской раздевалки. Кроме вас с рыжей там никого не было. Да и тогда вы были вместе в день, когда мы с Максом приехали?

– В раздевалке он искал свою сестру, а в прошлый раз нам было просто по пути, вот он меня и проводил.
– Мне не хотелось рассказывать правду Марку.

– Все хорошо, если ты говоришь мне сейчас правду, но если нет, то послушай, что я тебе сейчас скажу. Так, даю братский совет на всякий случай. Юлька, не связывайся с Глебом. Ты знакома с ним недавно, а я знаю его с детства, и поверь, он не такой милый как хочет казаться. Знаешь, их главное развлечение с друзьями? Они спорят на девчонок. Поверь, он и его друзья те еще беспринципные сволочи. Я не хочу, чтобы ты оказалась объектом их спора, поэтому ради твоего же блага лучше тебе выбрать его брата. Судя по тому, как он тебя обнимал сегодня, ты ему нравишься. А Грач, он словно бомба замедленного действия никогда не знаешь, что от него ожидать. Я не спорю, Грач хороший друг и за друзей он порвет любого. И если ты не входишь в его приближенный круг, то лучше держаться от него подальше. – Он встает с кровати направляясь в сторону двери.

– Марк. – Он оборачивается. – Если ты говоришь, что его друзья такие, то зачем ты с ними общаешься? – Марк ухмыляется.

– Да потому что я такой же, как они. Не надо вешать на меня нимб, сестренка. Я далеко не хороший мальчик, а такая же сволоч, как и Грач. Возможно, даже хуже. – Он уходит, а я наконец-то даю волю своим слезам. «А что, вдруг я и в правду стала объектом спора? Ведь Глеб пропал после того, как увидел Марка».

Через пару дней ко мне зашла Наташка. Как и обещала, я ей рассказала все. Мне и самой это было нужно. Потому что держать все в себе было очень тяжело. Наташка долго возмущалась и обзывалась. Слова «Козел, эгоистичная сволочь, гад самовлюбленный» были самыми приличными из всех ее ругательств. Конечно же, близнецам мы ничего не рассказывали, хотя Кирилл и сам все понимал.

Пока я была на больничном, Кирилл часто навещал меня. Он помогал мне разбираться в новых темах, которые они прошли на уроках в мое отсутствие, и выполнять домашнее задание. Кир всегда был рядом, и мы с ним стали очень много времени проводить вместе. Мы часто с ним переписывались, созванивались и гуляли вместе по выходным. Рядом с ним я забывала о его брате. С Кириллом мне было легко и спокойно. Он стал мне самым близким другом. В какой-то степени он даже заменил мне Ромку, с которым мы стали очень редко видеться, потому что все свое время брат посвящал своей группе «Демоны ночи» и учебе. Они с командой даже записали свой первый синил на домашней студии у какого-то знакомого. Каждый раз, гладя на Кирилла я задавала себе вопросы: «Почему я не встретила его раньше?
– Кирилл же куда лучше своего старшего брата». Я это, конечно, понимала, но поделать нечего не могла, потому что мое сердце принадлежало только Глебу.

Мне хватило всего одной встречи в лифте - что бы Глеб запал мне в душу.

Мне хватило одного поцелуя с ним – что бы осознать, что я влюбилась в него.

И мне хватило меньше недели – чтобы разочароваться в нем, но не перестать его любить.

 Глеб Грачевский не просто стал моей первой безответной любовью, он стал моим личным проклятием, преследовавшим меня всюду, даже в моих снах.

 Первое время я старалась избегать встречи с Глебом, но судьба словно издевалась надо мной, постоянно сталкивая меня с ним. Куда бы я не пошла в школе, всюду был он. Я не могла укрыться от Грачевского даже в собственном доме, периодически пересекаясь с ним в лифте, в подъезде, во дворе и даже в собственной квартире, потому что он дружил с Марком, да и мне иногда приходилось бывать в их доме. Я не могла его забыть, как бы не старалась. Глеб больше не подходил ко мне и не пытался со мной заговорить, лишь иногда вынужденно говорил мне «привет» когда оказывался в нашей квартире или когда я была в компании близнецов. Но порой наши взгляды говорили больше, чем слова. Иногда он смотрел на меня так, как тогда, на набережной, и мне хотелось верить этому взгляду. А потом он вновь одевал свою маску «холодную маску», и мог нагрубить или же вообще демонстративно игнорировать мое присутствие. Порой складывалось такое впечатление, что он специально возводил между нами стену. «Но зачем он это делает? Возможно, у него была своя причина так поступать». Наверное, мне просто хотелось так думать. Я всегда пыталась найти ему оправдание, хотя бы в собственных глазах, даже когда он вел себя как полный придурок. И не только со мной.

 В школе Глеб вел себя почти всегда отвратительно. Мог нахамить учителям, устроить потасовку только из-за того, что кто-то случайно задел его плечом, или вовсе вместе со своими друзьями устроить над кем-нибудь пранк, постоянно поддерживая свой статус «плохого парня». Мне вообще начало казаться, что у этого парня раздвоение личности.

Я с нетерпением ждала конец учебного года, мечтая, что Грачевский окончит школу, и я его больше не увижу. Но, наверное, просто пыталась обмануть саму себя, потому что на самом деле я боялась этого. Я все еще хранила брелок Глеба, вспоминала наши поцелуи, периодически заходя в его акаунт в соцсетях и просматривая там фото. Фотографии с Леной он давно уже удалил, но в сторис часто выкладывал фото и видео с различных тусовок. И каждый раз с Глебом была новая девчонка. И когда я видела это, то по ночам ревела в подушку.