Мне его подарили. Дом-портал 3

Бывший сел напротив меня, смотрит, не знает, что ему делать. Переводит взгляд с одного на другое блюдо, изредка косится на Гюрзу. Похоже, от оборотня ему крепко досталось.

– Он тебя бил?

Бывший вспыхнул мгновенно и тут же сам успокоился.

– Гюрза был очень сдержан со мной. Мы вели беседы, прогулялись по саду, вышли в город. Столица мне очень понравилась, эльтем.

– Работать заставили?

– Я прибираю в общих покоях и слежу за чистотой в прекрасном саду. Это тяжкий труд.

– Кто бы мог подумать!
– я не удержалась от возгласа, - Помнишь, когда Денис был совсем маленьким, ты возмущался, что в доме недостаточно прибрано? Я тогда чуть с ног не валилась. То сопли, то животик, то пеленки пора стирать. Вручную, машинки тогда у меня не было. Ты говорил, что это и не нужно. Еще и свекровь подначивал. Та все придиралась, откуда взялись пятна на твоих рубашках. И на памперсы денег тоже не было. Помнишь? На все остальное было, а на памперсы не хватало почему-то, да? И Антонина считала, что это вредно. Потом, правда, перековалась, когда ты исчез, а мне на работу пришлось выйти.

– Я был не прав. Белье руками стирать действительно тяжело. В особенности мужское. За всеми этими…

– Прочувствовал наконец?

– Вы были ангелом, эльтем.

– Скорее, дурой. Зачем все это нужно было терпеть? Не понимаю. Ты же начал ко мне придираться, когда я еще беременная была. То не так, это не этак. Зачем бережешься. Раньше в поле рожали. Я все помню, Серёж. Каждый твой попрёк помню. И то, что мне было просто некуда деваться – тоже.

Бывший поднял на меня глаза. Громадные, полные тоски, почти такие же, как у Дениса.

– Я очень виноват перед тобой, Дина. И не знаю, чем могу искупить эту вину. Что мне сделать? Я только сейчас понял, как трудно тебе пришлось. Гюрза мне все объяснил.

– Да? Неужели?

– Гюрза сказал, что мне доверили простую работу, которая выполнима любой женщиной в своем доме. И тут я понял, на что обрек тебя. Ты такого сына мне родила, вырастила его одна, воспитала.

– Антонина мне помогла. Если б не это, - я взяла небольшую паузу, вспомнила свою непростую свекровь, те самые сложные времена в моей жизни, когда кроме нее никто не помог. Ни подруги, ни близкие, вообще никто.

– То что, Дина?

– Я бы тебя убила.

– Нет, ты бы так не поступила. Вспомни, как мы любили друг друга, - теплая ладонь слишком внезапно коснулась моего запястья, я не успела отдернуть руку.

– Я любила.

– Нет, Дина. Мы. Ты была моим сокровищем. Я тебя очень любил. Помнишь, носил тебе цветы из парка, таскал яблоки осенью. Они росли на заброшенных дачах.

– Пару раз.

– А потом... Я сам не знаю, когда все закончилось. Ты забеременела, мама мне стала говорить о тебе гадости. Она думала, что и ребенок не мой, пока Денис не родился. Такой хорошенький был, помнишь? Моя точная копия.

– Он таким и остался.

– Ты ушла в декрет. Я работал, а денег не хватало. Дома вечный бардак. Я не понимал тогда, насколько тебе тяжело. Испугался в какой-то момент, поехал на вокзал. Несколько часов провел там. Все думал, ну какой из меня отец? Какой муж? Я же не могу заработать на самое простое! Даже новые штаны себе купить не на что! И уехал.

– Бросил нас.

– Нет, Дина, не бросил. Решил, что тебе так будет легче. Ты же такая красивая. Найдешь себе кого-то еще. Он и о тебе позаботится и о нашем с тобой сыне. Вы оба были как с картинки. Мадонна с младенцем, не меньше. Мама знала, где мои сбережения. Я дураком был, Дин, - Сергей наклонился, припал губами к моей ладони. Я ощутила, как потекла по моей руке его мужская слеза. Неужели всё, что он говорит – правда? Слова даются нелегко, еще тяжелее вырвать у бывшего свою руку.

– А потом ты решил меня укокошить, когда узнал о наследстве? Говори правду! Вздрогнул, сел прямо, я увидела, как искорки моей огненной магии пробежались по его рабскому ошейнику. Видно, как Сергей взвешивает слова. Как дёрнулся в углу Гюрза, готовый в любую секунду прийти мне на помощь.

– Я хотел воспитывать своего сына. Хотел уехать с ним туда, где тепло. Для этого мне бы понадобились деньги. Я надеялся, что ты дашь их нам. Или уедешь вместе со мною и сыном.

– А если нет?

– Не знаю, что бы я стал делать.

– Вот как?

– Да. Денис – мой единственный сын. Мне хотелось жить с ним на побережье. И чтоб деньги никогда не кончались. И ты бы была рядом с нами. Тогда я был бы счастлив по-настоящему.

– А я – нет, - непросто сказать это в лицо человеку, когда видишь такое раскаяние.

– Мне жаль, что все так сложилось.

– Я хочу снять видео для Антонины. Ей ты расскажешь на камеру о том, что уехал к морю. О том, что живёшь хорошо. Сыт, здоров, гуляешь по саду, работаешь. Ясно?

– Зачем тебе это, Дина?

– Не хочу, чтобы Антонина волновалась. Ей это ни к чему.

– Ты права.

Я сняла короткое видео с улыбающимся Сергеем. Здесь, в помещении и еще немножко в саду. Бывший выглядит как типичный питерский отпускник, который выбрался к морю, чтоб разогнать хандру. Бледный, глаза горят нездоровым блеском, но силится выглядеть счастливо.

Наконец его увели, и я смогла спокойно позавтракать. Кофе, немного мягкого сыра, сладкий кекс. Гюрза тенью подошёл к столу, замер чуть в отдалении. Глаза оборотня сверкают продолговатыми зрачками цвета меди. Это красиво.

– Ты хочешь что-то сказать?

– Сергей сокрушается о том, что у него не вышло вас обмануть. Он хотел жить с вами и сыном только для того, чтоб продолжить издеваться над вами всласть.

– Я догадываюсь, - произнесла я немного задумчиво. Перед глазами так и стоял тоскливый взгляд бывшего.

– А хорошо, что я его не убила. Месть моя будет долгой. Так даже интереснее.

– Вы прекрасны, эльтем, - во взгляде Гюрзы мелькнуло неподдельное восхищение.

– Пару раз в неделю пусть помогает в приюте нянчить младенцев. Только следи, чтоб не навредил никакому малышу.

– Вы знаете толк в мести, великолепная эльтем. Будь я свободен от рабского ошейника…

Гюрза с величайшим сожалением в голосе сказал это и качнул головой. Его глаза наполнились особым блеском. Прекрасный, подтянутый, жаждущий. На такого мужчину приятно смотреть и невольно забываешь о том, почему он здесь очутился.

– То что?

– Я бы ласкал и нежил вас с заката до самого рассвета. Вы бы познали блаженство. Великое, какого никогда не случалось с вами раньше. И не случилось бы никогда больше.