Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?!

— Всё как вы велели. В письме говорится о трёхдневном сроке.

Блез одобряюще похлопал по плечу.

— Приятного аппетита.

Аппетит пропал окончательно.

Через несколько мгновений Шаброль почувствовал, что чернокнижник вышел и только тогда вздохнул с облегчением.

Когда Яна вернулась в лавку с баранками и добытым камнем, то обнаружила Бонифаса, стоящего у самого выхода с саквояжем в руках.

— Я ждал вас, муазиль Вивьен, чтобы попрощаться. Я ухожу.

— Как? — расстроилась Яна.

Она уже успела проникнуться тёплыми чувствами к своему дворецкому и совершенно не хотела прощаться. Кто-то, конечно, возразит, что невозможно за такой короткий срок привязаться к незнакомому человеку, но когда люди находятся в состоянии "им уже нечего терять", они очень быстро сходятся.

— Понимаете, я тут вспомнил, что меня уже давно приглашала погостить троюродная племянница, которая живёт в пригороде, — пряча взгляд, объяснил Бонифас. — Подумал, надо с ней повидаться.

Яна не поверила ни единому слову. Кстати, Кузя тоже. Он сверкал на дворецкого обиженными зелёными глазами.

— Бонифас, нет у вас никакой племянницы, жаждущей принять вас в гостях. Рассказывайте, что случилось.

Он вздохнул.

— Пока вас не было, я наводил порядок в одной из комнат и обнаружил записи вашего дядюшки Жюля.

Записи Жюля! Какая удача! У Яны моментально вспыхнула надежда, что в записях найдётся много интересного и полезного. Но почему находка заставила Бонифаса принять решение уйти?

— Вы их прочли? Там было что-то пугающее?

— Что вы, муазиль Вивьен. Я не читал. Разве я мог себе это позволить? Вдруг в записях есть что-то личное? Вдруг это дневник?

— Тогда почему вы решили уйти?

— Находка натолкнула меня на мысль, насколько важно, чтобы лавка осталась у вас. Наверняка, ваш дядюшка завещал вам её неспроста. Ему бы не понравилось, если бы лавка перестала быть вашей. А к этому всё и идёт. Я обдумал ситуацию и понял, что не имею права тут оставаться, если не хочу добавить вам проблем. Монсир Шаброль, в общем-то, неплохой человек и, думаю, пойдёт вам навстречу с отсрочкой долга. Но если он узнает, что вы взяли меня на работу, то специально будет вам вредить. Меня потому никто и не принимал — боялись переходить монсиру Шабролю дорогу.

Бонифас смотрел на Яну виновато — самый благородный и самый несчастный дворецкий.

Кузя сел напротив него, грустно повесив усы.

— Я пойду.

Яна совершенно точно знала, что идти ему некуда.

— Нет, Бонифас, нет, — она не собиралась его отпускать. — Пропади он пропадом, ваш Шаброль. Ничего не хочу знать. Вы лучший дворецкий, какого я встречала, и вы мне нужны!

Свет, что ли, клином сошёлся на Шаброле? Он не единственный человек в ратуше. Яна найдёт с кем наладить контакт и договориться об отсрочке.

— Простите, муазиль Вивьен, но вам будет лучше, если я уйду.

— Ничего не лучше. Я без дворецкого как без рук. Между прочим, я баранок купила. Целую связку, — Яна потрясла кульком. — У нас сейчас по расписанию обед. А кто будет заваривать чай, если вы уйдёте? Я, в отличие от вас, не знаю семнадцать способов приготовить чай при отсутствии чая.

— Восемнадцать, — несчастное лицо Бонифаса озарила улыбка. Но только на мгновение. — Я должен уйти. Я не могу подвести лучшую хозяйку, какую я встречал.

Нет, ну так не честно. Яну назвали лучшей хозяйкой. Её сердце затопило тепло.

— Бонифас, сами подумайте, как я без вас. Вы совершенно незаменимы. А вдруг сюда придёт непрошеный гость? Как я буду его встречать? Я не знаю ни одного из двенадцати способов.

И будто в подтверждение слов Яны в дверь постучали. Иногда непрошеный гость как нельзя кстати.

— Вот видите?

Она помнила слова Бонифаса, которые он произнёс при первом знакомстве: встречать гостей — прямая обязанность дворецкого. Прозвучало как жизненное кредо. И теперь, это его кредо требовало, чтобы он отреагировал на стук в дверь.

Не в силах сопротивляться долгу дворецкого, Бонифас поставил саквояж на пол и, поправив бабочку, двинулся встречать гостя, что означало — он остаётся выполнять свои святые обязанности.

В Яне одновременно родилось два чувства: радость, что удалось убедить Бонифаса продолжать быть её дворецким, и подозрение: не Моррис ли сейчас окажется на пороге. Вдруг почти-муж решил не откладывать удовлетворение ультимативных требований Яны в долгий ящик и прямо сейчас поведать ей свои страшные тайны? А она ещё даже бубликами не успела подкрепиться. Что-то не хотелось на голодный желудок слушать жуткие откровения.

Однако гостем оказался не Моррис, а совсем незнакомый мужчина. Высокий худощавый брюнет, одетый с иголочки. В земном мире его назвали бы не просто брюнетом, а жгучим брюнетом. Он вроде бы и был чисто выбрит, но подбородок и скулы, тем не менее, отдавали синевой. Глаза — чернее угля. Однако в целом он выглядел весьма интеллигентно. В душе зародилась надежда — артефактор?

— С кем имею честь? — почему-то очень сухо поинтересовался Бонифас, не потрудившись впустить гостя в холл.

— Блез Буаселье, — представился мужчина. — Хотел бы видеть муазиль Вивьен.

Имя Яне ни о чём не говорило. А вот фамилия, или вернее, название рода, было более чем знакомо. Почти-муж у Яны тоже из рода Буаселье. Выходит, это его родственник? Внешнего сходства, сказать по правде, было мало. Блез был так же далёк от викинга, как крот от слона.

— Блез Буаселье? — переспросил Бонифас и, достав из кармана фрака какое-то подобие блокнота, принялся демонстративно изучать записи. — Блез… Блез… нет, не нахожу. Простите, монсир, на сегодня вы не записаны.

— Я хотел бы поговорить с муазиль Вивьен, — с леденящим спокойствием повторил гость.

— Сейчас посмотрю, чем могу помочь. Так, второе занято, — Бонифас листал блокнот, — третье, четвёртое… Может, пятого у муазиль Вивьен и найдётся для вас несколько свободных минут. Загляните послепослезавтра.

Во Бонифас артист! Что на него нашло?

— Муазиль Вивьен, — гость перевёл взгляд своих угольных глаз с дворецкого на Яну. — У меня есть для вас соблазнительное предложение. Но боюсь, послепослезавтра оно будет уже не актуально.

Глава 15. Записи Жюля

Сегодня у Яны просто день "соблазнительных" предложений от представителей рода Буаселье. Сначала Моррис делает предложение руки и сердца — в смысле зовёт возобновить брачную процедуру, теперь вот его родственник тоже что-то предлагает.